— Это все? — Он молча кивнул. — Хорошо. — И я снова посмотрел на пленников. — Эй вы, послушайте. У меня к вам один вопрос: кто был связным с другой группой? Отвечайте быстро, и все закончится без особых проблем. Будете упрямиться, получите осложнения.
— Пошел вон, свинья.
Ответил тот, кто стоял в середине ряда, а остальные одобрительно захихикали, приветствуя его бахвальство. Я ударил его в поясницу, чуть выше того места, где сходились связанные запястья.
— Через два часа мне будет известно все, что нужно, и даже больше. Но я даю вам второй шанс. Кто был связным?
Молчание.
— Последний шанс ответить. На этом дружеская беседа закончится.
Ни единого слова в ответ.
— Ладно, не говорите, что я плохо старался.
Я особым ключом открыл висевшую на поясе сумку и вытащил тугой сверток, который развернул на стоящем рядом столе. Внутри был острый штырь из похожего на золото металла, весь покрытый иероглифами. В сопроводительных документах на этот инструмент говорилось, что он был найден бывшим офицером британских военно-воздушных сил в Египте и идеально подходил для таких случаев, как сегодняшний. Я прикинул свои возможности и стал выбирать, кто станет первым объектом. Естественно, я остановился на том парне, который стоял в центре ряда. По моему знаку охранники подхватили его под руки и отволокли в соседнюю комнату. Я прошел следом, держа штырь в руке, стараясь приспособиться к его весу и форме. Неосторожный болтун посмотрел на меня и, увидев открытое лицо, понял, что попал в серьезную переделку. Вероятно, ему были знакомы правила захвата пленных: если остается возможность отпустить их живыми, не давай им увидеть своего лица, чтобы они не могли описать его кому-нибудь еще.
Я отпустил охранников и встал перед пленником, стараясь держаться вне пределов досягаемости. Браслеты на руках и ногах все же не могли предотвратить удара головой. Я осмотрел его с ног до головы, но не обнаружил ничего необычного — просто еще один подонок, стоявший между мной и моей целью. Как правило, я испытываю некоторые чувства по отношению к таким людям, но, если взглянуть объективно, они сами выбрали эту игру. В конце концов, если бы стоявший передо мной человек не стал грубить, он мог до сих пор оставаться за дверью, рядом со своими приятелями, а я бы занимался кем-то другим. Он оказался на этом месте благодаря своему выбору, который привел его в лагерь плохих парней. Если бы наши роли переменились, он проделал бы со мной то же самое.
Наконец я решил заговорить.
— Последняя попытка. Скажи, кто был связным между вами и второй группой. Я больше не стану задавать вопросов, но ты мне все равно ответишь.
Этот парень не мог пожаловаться на недостаток храбрости. Он поднял голову и, как мог, плюнул мне в лицо. Это произвело на меня впечатление. В последние минуты своей жизни он ведет себя вызывающе, и остается только надеяться, что мне хватит смелости поступить так же, когда придет мой черед. Конечно, он еще не знал, что ему предстоит умереть здесь и сейчас. Он считал, что сначала его будут пытать, потом снова задавать вопросы, и только потом все закончится. Я видел, как он готовится к новым ударам, как концентрирует свою волю, как старается дышать медленно и ровно, чтобы сохранить ясность мысли. Отличная подготовка, именно так в такой ситуации поступил бы и я.
Но все это было напрасной тратой времени.
Он наблюдал, как я насыпал в чашу угольный порошок, как поджег его. Когда он как следует разгорелся, я добавил несколько крупинок ладана из холщового мешочка и подождал, пока дым не распространится по всей комнате. Он ожидал пыток, но мои действия совершенно выбили почву у него из-под ног. В воздухе повис плотный аромат горящего ладана, и я, чтобы сосредоточиться, сделал несколько дыхательных упражнений. Я знал, что произойдет дальше, и хотел быть к этому готовым. На все приготовления ушло около пары минут, и к тому времени, когда можно было приступать, парень уже покрылся испариной. Я поднял гигантскую иглу, подошел к нему вплотную и воткнул острие точно в макушку черепа.
Комната вздрогнула. Глаза пленника расширились от мгновенно распространившейся боли, и он начал умирать. Штырь проник в глубину его черепа, прошел сквозь мозг до самого гиппокампа. Я смутно услышал далекий вопль, а потом началась скачка.
Вот я в школе, где-то в Восточной Европе, и надо мной все смеются, потому что я принадлежу к другой религии. Кто-то толкает меня, и я падаю на пол, весь в крови, затаив злобу.
Другая школа, теперь в роли мучителя я сам. Бью ученика и швыряю его на пол. Изо рта у него вытекает струйка крови, а я испытываю от этого удовольствие.
Идет бой, я в солдатской форме, вокруг мечутся женщины и дети, стараясь спрятаться. Они меня не тревожат — кто-то другой взял на себя ответственность за окружение и уничтожение всей деревни вместе с жителями, и, как только сопротивление будет подавлено, мы покончим и с остальными.
Разгоряченная спиртным группа молодых людей, они спорят о том, как улучшить этот мир.
Какой-то человек негромко говорит мне, что есть способ принять участие в борьбе за свободу людей. Встречаюсь с его единомышленниками, чувствую, что нашел свое место.
Закладываю свою первую бомбу, испытываю гордость за отлично проделанную работу, когда наблюдаю взрыв посреди улицы, но эмоции угасают от сознания, что гибель нескольких человек ничего не меняет.
Стою у стола в жарком и душном помещении на краю пустыни, а кто-то рассказывает, как лучше заминировать нефтяной комплекс.
Обучаю молодых парней стрельбе из автомата Калашникова.
Получаю вызов для новой работы в особой группе. По поддельным документам вылетаю в Англию.
Первая встреча группы. Несколько имен мне знакомы: они уже зарекомендовали себя в нашем деле.
План уже составлен. На этот раз мы ударим прямо в сердце врага и дестабилизируем правительство. Присутствует представитель другой группы, это женщина, по-видимому, имеющая доступ к конфиденциальной информации. Мне она не нравится, я не доверяю ей, в этой женщине есть что-то порочное.
Следующее собрание, один из членов группы предупреждает, что наш план раскрыт и может возникнуть опасность со стороны властей. Составляем еще планы на случай провала.
Связник извещает нас, что за второй группой охотится полиция, но операция не отменяется. До нанесения удара состоится еще одна встреча, а потом никаких контактов до той ночи, когда намечено осуществление плана. Еще немного разговоров, потом прощальный поцелуй на ночь, поскольку моя подружка заступает на дежурство, а я отправляюсь в постель. В темноте слышится какой-то шум, потом человек в черном наводит на меня дуло автомата. Меня тащат на кухню, по пути вижу груду тел и свою убитую подружку, потом меня ставят на колени лицом к стене. За спиной кто-то задает вопрос, и я отвечаю так, как они того заслуживают. Потом меня опять тащат за руки, и я вижу еще одного человека, его лицо не закрыто маской, и я понимаю, что скоро умру. Я наскоро читаю про себя молитву и готовлюсь к неизбежным пыткам. Всем известно, что эти люди, как бы они этого ни отрицали, пытают и убивают своих пленников. Человек смотрит на меня, словно я животное. Он снова задает свой вопрос, но я не поддаюсь. Я намерен ему сопротивляться. А теперь он делает нечто странное, зажигает ладан и берет в руки металлический прут. Он встает передо мной, смотрит мне в глаза, поднимает руки…
