– Ну так поплывём! – предложил Фёдор. – Всё работает, тьфу-тьфу, водооткачивающее устройство в порядке, не утонем. Найдём место поудобнее – и вылезем там. Может, река где-то просто помельче будет. Росли бы здесь деревья не такие жидкие, можно было бы закрепить трос и вытащить машину, а так ни черта не получится.
– Странная река, – задумчиво сказал Семён Ефимович, кутавшийся в бушлат. – Словно выкопанная канава.
Несмотря на высокое солнце, воздух по-прежнему оставался прохладным. Судя по всему, местное светило поднялось почти до максимальной высоты, но температура составляла всё те же восемь градусов.
Гончаров глубоко вздохнул и в очередной раз достал кисет.
– Делать нечего. Что нам время терять да рентгены местные ловить за просто так? Поплыли, Федя, по течению – будем искать подходящее место, чтобы выбраться. Предполагали сафари, получится речной круиз! Чёрт, дался тебе осмотр этого берега, Петя, а я, дурак, согласился!
Он смачно сплюнул в воду. Из реки высунулась вполне приличная пасть и моментально проглотила плевок.
Люди переглянулись.
– Видали? – констатировал Домашников. – А в воде есть довольно крупная живность. Чем они тут питаются?
– Землянами, которые через Арки на разведку суются, или как минимум их харчками, – пошутил Гончаров. – Надо Фёдора попозже попросить закинуть удочку, что ли.
Исмагилов слыл заядлым рыболовом и даже в экспедицию взял с собой несколько рыбацких снастей. Никто против этого не возражал, ведь столь практичные вещи могли оказаться полезны где угодно – вполне возможно, и в иных мирах тоже.
Они поплыли по реке, которая текла, поворачивая к югу – в направлении, в котором они приблизительно и собирались двигаться. Местность вокруг практически не менялась, а предательская серая кромка, маскировавшая обрыв, всё так же раскинулась вдоль обоих берегов. Даже волнение, поднятое движением БТРа, лишь слабо её покачало, а там, куда волны ещё не докатились, просто невозможно было догадаться, что это водяные растения, а не твёрдый берег.
– К тому самому водоёму течет, – сказал Пётр, рассматривая карту.
Гончаров молча пожал плечами: какая, мол, принципиальная разница?
Плавание проходило однообразно, как и поездка. Вокруг царила почти полная тишина, нарушаемая рычанием двигателей БТРа да шумом воды в водомёте. Постепенно небо начало заволакиваться облаками, и вскоре местное светило скрылось с глаз долой. Сразу стало холоднее, температура опустилась до четырёх градусов, а из набежавших облаков сначала редко, а потом довольно обильно посыпались белые снежинки. Домашников рассмотрел несколько – судя по всему, это был обычный снег, мало чем отличавшийся от земного.
– Если река вдруг замёрзнет, мы превратимся в ледокол во льдах, – мрачно пошутил Фёдор.
К счастью, река не замерзала, но только километров через десять серая обманка у берегов наконец отступила и показался пологий голый песчаный грунт, позволявший продолжить путешествие по земле. Хотя ничего особо страшного на воде не происходило, все вздохнули с облегчением.
Сориентировавшись по компасу и «арочной», как выразился Домашников, карте, майор установил, что они отклонились от маршрута километров на семь. Возникла дилемма: либо возвращаться на кольцевой маршрут, по которому планировалось двигаться с самого начала, либо внести какие-то коррективы в исходный план.
Пётр посмотрел на Гончарова: до выступающего куска то ли озера, то ли моря отсюда оставалось километров пятьдесят по прямой.
– Давайте взглянем на здешние моря, – предложил Домашников. – Вполне разумная поправка, а, командир? Ну что бы мы поехали по кругу вокруг Арки? Местность на сравнительно небольшом участке однотипная, а на этом направлении она меняется, вот тут возвышенности какие-то, судя по карте. Горючего у нас пока – выше крыши, а вид здешнего моря или чего там, может позволить лучше понять этот мир.
– Всё тебя к воде тянет, – с некоторым осуждением сказал майор. – Реку мы уже обследовали!
– Так сейчас будем осторожнее: на бэтээре не будем соваться к воде близко, если берег подозрительный. Сами сперва проверим.
– Ну да, – кивнул Гончаров, – сам и провалишься куда-нибудь. А если эти горки, что у нас на пути, плохо проходимыми окажутся?
– Ну тогда и повернём назад, – успокоил Домашников.
После некоторого раздумья Александр согласился двинуться к местному водоёму. Судя по карте, между экспедицией и морем лежала серия небольших возвышенностей, и всем, конечно, было интересно увидеть какое-то разнообразие пейзажа.
Снег шёл всё сильнее, и рентгенометр стал показывать повышение уровня радиации примерно до двух десятых рентген в час: очевидно, дополнительный вклад в повышенный фон вносили осадки. Чтобы не собирать на себя радиоактивный снег, люди забрались внутрь и закрыли люки. Белый ковёр уже плотно покрывал пологие холмы, и колея, которую прокладывал БТР, тянулась за ним среди серо-белого уныния, как рельсы, уходящие вдаль. Температура за бортом опустилась ниже нуля, и Фёдор добавил подачи тёплого воздуха от отопителя.
Домашников и Семён Ефимович примостились за креслами водителя и командира на ящиках с припасами так, чтобы видеть через лобовые стёкла, что творится снаружи. Если бы не странного цвета кусты, пробивавшиеся из-под снега, вполне можно было подумать, что они едут по земной тундре.
Правда, через пятнадцать километров местность стала меняться. Она пошла в гору, кое-где начали попадаться каменные валуны и глыбы, выступавшие из запорошенной снегом почвы. Появились высокие, тоже удручающе-серые деревья. Их гладкий, чуть ворсистый ствол поднимался метров на шесть-семь, после чего скупо ветвился почти горизонтально – короткие ветки с мелкими листочками торчали почти в одной плоскости. Кусты с дынептицами, наоборот, исчезли совершенно.
– Ни дать ни взять – телеграфные столбы, если верхушки обрезать, – заметил Альтшуллер, и все с ним согласились: деревья напоминали именно такие конструкции.
Ещё через несколько километров Фёдор затормозил перед широким рвом, который тянулся идеально прямой линией в обе стороны, на сколько хватало глаз.
К этому времени снег почти перестал, и люди снова открыли люки, чтобы лучше рассмотреть препятствие.
– М-да, – пробормотал Пётр, – а я думал, что здесь никто не живёт…
– Думаешь, это руками сделано? – поинтересовался майор.
– Руками или чем-то ещё такого же типа, – кивнул Пётр. – Очень уж прямо прокопано.
Стенки канала давно начали осыпаться, но само сооружение строгим прямым направлением подтверждало мысли об искусственном происхождении. Ширина составляла метров сорок, не меньше, а боковые откосы шли под углом градусов двадцать. Общая глубина на глаз составляла метра четыре.
Судя по всему, подвохов, аналогичных берегу реки, здесь не предвиделось – канал был совершенно сух, если не считать слегка подмерзавшего снега, покрывавшего его дно, но Гончаров счёл своим долгом на сей раз проверить всё лично: он стал спускаться по склону, проверять прочность грунта лопатой.
