– Будем иметь это в виду, спасибо, – сказал Пётр. – Скажите, Джошуа, а вы не слышали о группе белых землян, тоже появлявшихся из Арки, может, чуть раньше отряда женщин?
Джошуа отрицательно покачал головой:
– Вы да ещё американец, который сидит сейчас в подвале у Аканде, первые белые, которых я видел здесь за последние годы. Но американец был один. Будьте настороже, помните, что самый опасный человек здесь даже не Аканде, а его советник, Бола. Это очень плохой человек. Это он вместе с Сэмом Эгву внушил Аканде, что можно творить полное беззаконие.
– Ну если бы ваш Аканде сам не хотел, то кто бы ему что внушил? – пожал плечами Домашников.
Старик не обратил внимания на эти слова.
– После того как они завладели оружием американца, – продолжал он, – Бола стал говорить, что можно захватить тут всё. А когда появились вы, то я слышал разговоры…
– Американец, что – много оружия с собой привёз?
– У него очень мощное оружие, я видел, как Аканде его проверял, – сказал садовник, поднимая вверх палец, и повторил: – Будьте настороже и, если получится, убейте Болу, он очень плохой человек. А то ещё много людей погибнет. Мне пора, они могут заметить. Сделайте так, как я сказал.
– Постараемся, – пожал плечами Пётр, но старик уже скрылся в кустах.
Домашников сорвал лист какого-то фикусоподобного растения и зашёл в сортир. Там его вырвало, он отплевался и вытер рот жестковатым местным «лопухом».
– Вот и пообедал, – сказал сам себе инженер. – Приятного аппетита, Пётр Борисович!
Он отправил естественную потребность, после чего прошёл несколько дальше за туалет и в сторону, где у забора располагались примитивные умывальники.
Подумать ему было о чём. Если пленник Аканде окажется действительно американцем, то получится, что он, Пётр Домашников, втянул товарищей и самого себя в авантюру, которая, скорее всего, закончится весьма плачевно. Но почему этот царёк хочет привлечь ещё и их БТР, если уже имеет какое-то «мощное оружие»? Хочет подстраховаться? Не до конца уверен? Но какое уж такое мощное оружие может быть у пришедшего пешком американца?
– Ну, как? – приветствовал его возвращение доктор Аканде. – Готов ли ты пойти взглянуть на американскую скотину?
– Я бы тоже присоединился к вам, – заметил майор.
Советник Бола что-то негромко сказал президенту.
– Нет-нет, мы не будем пока устраивать из этого массовый просмотр, – покачал головой Аканде. – Да вы же и не знаете английского языка, господин Гончаров, а нам нужно, чтобы американец поверил, что встретил своего.
Домашников чуть усмехнулся, вспоминая старого Джошуа, который легко раскусил его акцент:
– Вы льстите моему знанию английского, господин президент. Вряд ли американец признает во мне соотечественника.
– В любом случае вы хорошо разговариваете на этом языке, и вы – белый. Пошли!
Глава 14
Вместе с президентом Аканде, неизменным Болой и ещё двумя солдатами Домашников прошёл в здание. По лестнице в правом крыле они спустились в подвал, в котором с одного конца шёл неширокий коридор с несколькими камерами по обе стороны. Очевидно, и до Катастрофы эти помещения использовались в качестве мест предварительного заключения, а возможно, и как местная тюрьма – Пётр не стал уточнять.
В коридоре горела лишь слабая масляная лампа, и один из солдат зажёг чадящий факел. У одной из камер Бола, шедший впереди, остановился, Аканде достал из кармана ключ и отпер дверь.
В небольшой каморке было почти темно – свет с трудом проникал через крошечное зарешёченное оконце под потолком, почти заваленное снаружи каким-то мусором. Солдат с факелом вошёл первым, и в дёргающемся свете пламени Домашников увидел пленника. Человек лежал на ничем не покрытом деревянном топчане в позе, которая могла показаться вальяжной – закинув руки за голову и положив одну босую ногу на согнутую в колене другую.
Арестант повернул голову и, щурясь, посмотрел в сторону двери. Свет факела слепил его, и он вряд ли мог видеть всех, кто пришёл.
– Встать! – гаркнул доктор Аканде по-английски.
Человек не торопясь поднялся. Роста он был высокого, тёмный шатен со светлой кожей и с совершенно европейскими чертами лица в широком смысле слова – выделить характерную особенность национальной принадлежности не представлялось возможным. Весьма живописный вид пленнику придавали драные «бермуды» неопределённого цвета и грязная рваная майка.
Разглядывая незнакомца, Домашников непроизвольно сделал шаг вперёд и оказался в зоне, где хорошо светил факел. Лицо пленника оживилось. В первый момент Петру почудилось, что этот человек обрадовался, увидев белого, но потом удивился тому, во что этот белый был одет: по выражению лица и тому, как он рыскал глазами по его одежде, инженер мог предполагать, что пленник словно ожидал кого-то иного.
Вдруг человек, словно решившись, заговорил на совершенно незнакомом языке. Домашников хорошо знал английский, немного немецкий, различал на слух французский, испанский, итальянский, мог приблизительно догадаться по звучанию ещё о нескольких языках, но такого, безусловно, никогда не слышал.
– Что он сказал? – удивлённо и даже растерявшись, что пленник сразу обратился именно к Домашникову, спросил Аканде по-русски.
– Понятия не имею, – признался Пётр. – Я ни черта не понимаю!
– Вы от меня ничего не скрываете? – подозрительно спросил президент.
– Чего бы мне скрывать? – скривился Домашников. – Мне самому странно!
Незнакомец повторил какую-то фразу на том же самом языке, снова раздражённо-требовательно обращаясь именно к Домашникову, но тот снова мог только пожать плечами.
– Он, что, так и был одет – в эту дранину? – поинтересовался Пётр у Аканде.
– Да нет, у него была серьёзная экипировка. Мы, естественно, всё забрали. Но не голым же его держать – мне, признаться, неприятно видеть голых белых мужчин.
– А женщин – ничего? – невольно усмехнулся Домашников, но Аканде не успел ответить.
– Неужели вы русский? – спросил вдруг незнакомец с заметным акцентом, обращаясь к инженеру.
Пётр хотел ответить утвердительно, но Аканде сжал ему локоть, и Домашников вспомнил, о чём они уславливались.
– Нет, я американец, – ответил он по-английски, подыгрывая президенту.
Пленник на секунду задумался, глядя на Домашникова чуть исподлобья.
– Ерунда! – наконец махнул он рукой, тоже переходя на английский, которым владел, безусловно, лучше Петра. – Это не ваш родной язык, я же слышу! Вот русский, как я могу понять, вы знаете прекрасно, но не в этом дело. Ладно, я буду говорить по-английски, но хотя бы ответьте, зачем этот маскарад? Кто вас послал – Коулл? Вот уж не думал, что у него есть агенты, знающие и английский, и русский. Или меня нашёл всё-таки Тигурд?? Только – честно!
