– Получается, – продолжал Исмагилов, – нас заперли, как в большой клетке, и как курей держат…
– Почему вы думаете, что как курей? – мужчина говорил вполне серьёзно, и лишь в глазах его Гончаров уловил смешинку. – Нас ведь не откармливают!
– Вот это точно, – согласился Фёдор. – Не откармливают: столько народу вообще перемёрло!
– Возможно, задача именно такая: чтобы умерло как можно больше людей и экономика не могла нормально существовать, – предположил мужчина.
– Но я так понимаю, – сказал Федя, и Гончаров не мог не признать обоснованность доводов бывшего шофёра, – что те, кто смогли поставить стенки, которые ни танком не прошибёшь, ни на самолёте не перелетишь, могли бы всех нас и просто передушить, как тех же самых курей. А почему тогда они этого не сделали сразу?
– Вполне вероятно, задача иная, – задумчиво сказал молчавший до сих пор Гончаров.
– Но какая ж такая задача? – не унимался Фёдор.
– Ты меня спрашиваешь? – Майор с сарказмом покосился на Исмагилова. – Хотел бы я увидеть человека, который знает, почёму всё произошло.
– Да, – согласился мужчина, – из людей таковые вряд ли найдутся.
– Слушайте, давайте с вами хоть познакомимся, – предложил Гончаров.
– Простите, – спохватился собеседник, – не представился, – Домашников, Пётр Борисович. В прошлом сотрудник лаборатории физической химии Академии наук, а последние годы работал инженером на «Химмаше».
Они пожали друг другу руки.
– Давайте тоже на «ты», если не возражаете, – предложил мужчина. – Как в одной песенке: «Для простоты, для красоты, прошу со мною быть на „ты“…»
– Не возражаю, – усмехнулся майор.
– Ну тогда и со мной тоже на «ты», – с готовностью протянул ладонь Фёдор. – А ты, Пётр, как тут оказался?
– Что касается вашего, то есть, пардон, твоего вопроса, – поправился Домашников, – так я и жил в этой части города. Всё квартиру хотел поменять поближе к центру, но не успел. Хотя, как я думаю, с той стороны всё очень похоже.
– Значит, у вас хоть семья тут с вами?
– Была. – Инженер нахмурился. – Жена погибла сразу. Глупо так: всего-то пласт штукатурки со стены отвалился – и в висок. А дочка в первый год от чего-то типа кишечной инфекции умерла.
– Прости, – сказал Гончаров.
– Да ну что ты! Разве я один такой, у кого кто-то погиб или умер?
Они немного помолчали.
– Значит, ты тоже считаешь, что по ту сторону Барьера ситуация аналогичная? – спросил Гончаров.
– Да, не сомневаюсь, – кивнул инженер. – Есть, конечно, гипотезы, что мы, мол, находимся на неком, изолированном кем-то куске земной поверхности или нас выбросило в какое-то параллельное пространство…
– Ну уж это, прости, ты что-то загнул, – пробурчал майор.
– Да нет, теоретически-то вполне возможное событие – соприкосновение двух параллельных пространств и кусок нашего может обменяться с куском какого-то другого.
– Как так? – сделал круглые глаза Фёдор.
– Повторяю, теоретически может такое быть, может, – заверил Пётр. – Не читали книжку – «Робинзоны космоса»? Франсис Карсак ещё в прошлом веке описал нечто подобное. Хотя это и фантастика, но гипотеза вполне правдоподобная.
– Нет, не читал, – покачал головой Гончаров. – Фантастику года за три до Катастрофы стал почитывать вместе с сыном, но эту книжку не читал.
– Так это же – фантастика! – несколько разочарованно сказал Фёдор.
– А небо, отгородившее нас от остального мира – это что? – поинтересовался Гончаров.
– Ну… – начал Исмагилов и тут же признался, усмехаясь: – Не знаю!
– Но всё-таки, я почти уверен, что в нашем случае произошло иное, – продолжал Домашников. – Во-первых, при переносе куска пространства разрушений случилось бы куда больше, и мы, вообще, вряд ли остались в живых, а во-вторых, и самое главное – наличие Барьера. Если бы нас перекинуло в какой-то параллельный мир, то мы оказались бы просто куском земной поверхности среди инопланетного ландшафта. А мы Барьером изолированы!
– А это не может быть, например, каким-то свойством этого самого другого пространства, что ли? – спросил майор, тоже демонстрируя определённую способность выдвигать гипотезы. – Что мы про подобные штуки вообще знаем?!
– Конечно, почти ничего не знаем, – слабо улыбнулся Пётр. – Но есть один момент, на мой взгляд, говорящий за целенаправленное искусственное вмешательство – сама форма Барьера. Замеры же формы делали!
Гончаров, как человек, сам участвовавший в подготовке и сопровождении той экспедиции, знал про измерение формы Барьера. Тогда, в первый год, когда стало ясно, что связь с «внешним» миром отсутствует, люди сразу же предприняли попытку установить общую картину происшедшего.
Горючего оставалось пока в достатке, никто не думал серьёзно, что они могли оказаться в абсолютно закрытой зоне, отрезанной от остального мира. Поэтому спешно сложившееся из остатков старой районной администрации руководство снарядило экспедицию для проверки, как далеко простирается странное образование, пропускающее сквозь себя чистый воздух, дождь и облака, но не позволявшее проходить никаким живым существам или машинам.
Телефонная и мобильная связь везде оказалась нарушена, электроснабжение тоже – в этой части города оставались одни генерирующие подстанции нескольких заводов. Связь была возможна только с помощью радиостанций с автономным питанием. Однако таких нашлось немного, в основном у военных, милиции и спасателей МЧС. Из других городов и посёлков приходили противоречивые сообщения, однако стало понятно, что вдали от странной «небесной стены», упиравшейся в землю, катаклизм сопровождался не слишком сильными толчками. В свою очередь, последняя ударная волна, пришедшая сверху, ощущалась везде одинаково, но разрушений вызвала мало.
Экспедиция на нескольких бронемашинах и военных вездеходах двинулась вдоль Барьера. Она столкнулась местами с бандами мародёров, с некими личностями, пытавшимися срочно установить свой местный порядок, сожгла много горючего и, в конце концов, обошла всю Зону по периметру, которая оказалась, насколько выяснили, практически идеальным квадратом.
Зона ограничивалась Барьером и сверху – выше пятисот метров не удавалось подняться ни одному из оставшихся летательных аппаратов. Два вертолёта из аэропорта Кольцово, которые снарядили для первых полётов, натолкнулись на невидимую преграду, не фиксировавшуюся радарами, сломали лопасти и разбились. Удивительно, но, судя по посадкам нескольких самолётов в первый час после прихода ударных волн, верхняя «крышка» Зоны закрылась не одновременно с возникновением боковых Барьеров, а позже.
– Ну и?… – спросил Гончаров. – Что следует из формы Зоны?
– Безусловно, то, что она искусственная. Но, понятно, ничего нельзя сказать до тех пор, пока не произойдёт настоящий контакт третьего рода, если только с нами не играют, как в кошки-мышки, – развёл руками инженер.
