Миссис Льюис (не миссис Джейн Льюис из Клеркенуэлла с увечным сыном)... Эту даму привел ко мне мистер Винси, сказав, что было начал сеанс, но скромность не позволяет ему продолжить; кроме того, его ждет другая клиентка. Увидев меня, дама сказала:
— О, как она молода!
— Однако вполне звезда, — не мешкая, ответил мистер Винси. — Восходящая звезда нашей профессии, уверяю вас.
Мы провели вместе полчаса, ее горе в том... Что каждую ночь в 3 часа ее будит дух, который приходит и кладет руку на ее грудь там, где находится сердце. Лица его она не видит, только чувствует кончики холодных пальцев. Дух являлся так часто, что его пальцы оставили на груди следы, которые она не хотела показывать мистеру Винси.
— Но мне-то можно показать, — сказала я, и тогда дама расстегнула платье, и я совершенно отчетливо увидела пять отметин: красных, точно нарывы, но не вздувшихся и сухих. Я долго на них смотрела, а потом заявила:
— Так, абсолютно ясно, что ему надобно ваше сердце, верно? Можете ли вы как-то объяснить, зачем оно ему?
— Понятия не имею и хочу одного — чтобы он убрался, — ответила она. — Рядом спит муж, и я боюсь, что эти визиты его разбудят.
Они были женаты всего 4 месяца.
Я твердо на нее взглянула и сказала:
— Теперь возьмите мою руку и скажите правду: вы же прекрасно знаете, кто этот дух и почему он приходит.
Разумеется, она все знала: когда-то парень был ее мужем, но она его бросила ради другого, после чего он уехал в Индию, где и умер. Рассказывая, она плакала.
— Неужели это вправду он? — спросила дама.
Необходимо лишь выяснить час его смерти, сказала я.
— Голову дам на отсечение, это произошло в три ночи по английскому времени.
Бывает, дух пользуется всеми свободами потустороннего мира, сказала я, но все равно остается заложником часа своей смерти.
Затем я приложила руку к отметинам над ее сердцем.
— Как он вас называл?
Куколка, ответила она.
— Да, теперь я его вижу: благородный юноша... он плачет... Показывает мне руку... в ней ваше сердце, на котором отчетливо видно имя Куколка, но буквы черны как смола... Он во тьме, где его удерживает стремление к вам... Юноша хочет вырваться, но ваше сердце тянет его вниз, точно свинцовое грузило.
— Что я должна сделать, мисс Дауэс? — воскликнула она. — Скажите, что?
— Вы сами отдали ему сердце, и нечего теперь горевать, коль он хочет оставить его себе. Надо уговорить, чтобы он его выпустил. Иначе каждый раз, когда муж вас целует, дух юноши будет вставать между вами, чтобы ваши поцелуи достались ему.
Посмотрим, сказала я, не удастся ли мне чуть ослабить его хватку. Пусть дама заглянет в среду.
— Сколько я вам должна? — спросила она.
Коли угодно оставить деньги, ответила я, плата причитается мистеру Винси, поскольку вообще-то она его клиентка.
— В нашем заведении, где практикуют несколько медиумов, требуется, знаете ли, кристальная честность.
Однако после ухода дамы мистер Винси отдал деньги мне.
— Похоже, вы ее впечатлили, мисс Дауэс, — сказал он. — Гляньте, сколько оставила — целый червонец.
Мистер Винси вложил мне в руку монету, нагретую его ладонью, и засмеялся: мол, денежка с пылу с жару. Я не хотела принимать деньги, поскольку миссис Льюис была его клиенткой, но он сказал, не выпуская моей руки с монетой:
— Вы сидите здесь одна-одинешенька, никто к вам не приходит, и это заставляет мужчину вспомнить о его джентльменских обязанностях.
Я хотела высвободить руку, но он лишь крепче ее сжал и спросил:
— Она показала вам отметины?
Тогда я сказала, что, кажется, слышу в коридоре шаги миссис Винси.
Он исчез, я спрятала монету в коробку, а день прошел очень скучно.
4 октября 1872 года
Дом в Фаррингдоне, хозяйка мисс Уилсон — брат, дух с 58 г., задохнулся в припадке. 3 шилл.
Еще миссис Партридж — 5 духов-младенцев: Эми, Элси, Патрик, Джон, Джеймс, никто из них не прожил на этом свете более дня. Дама пришла под черной кружевной вуалью, которую я попросила откинуть.
— Я вижу, что сияющие лица деток окружают ваше горло, — сказала я. — Вам невдомек, что вы носите их как ожерелье.
Однако в том ожерелье я увидела прогал еще для 2 бусин.
Тогда я опустила ее вуаль и сказала:
— Крепитесь...
Работа с этой дамой меня опечалила. Я сказала швейцару, что слишком устала и больше никого не приму, после чего закрылась в своей комнате. Сейчас 10 часов. Миссис Винси улеглась в постель. Мистер Катлер, чья комната этажом ниже, упражняется с гирями, мисс Сибри поет. Приходил мистер Винси — я слышала шаги на площадке и сопенье за дверью. Сопел минут 5. Что вам угодно, мистер Винси, спросила я, и он ответил, что пришел взглянуть, не сбилась ли дорожка на лестнице, ибо я могу споткнуться и упасть. Дескать, хозяин обязан этим заниматься даже в 10 вечера.
Когда он ушел, я заткнула скважину чулком.
Потом сидела и думала о тетушке, со смерти которой завтра исполнится 4 месяца.
2 октября 1874 года
Третий день идет дождь — холодный и занудливый; потемневшую реку он превратил в пупырчатую крокодилову кожу, на которой, утомляя глаз, неугомонно качаются и подпрыгивают барки. Я надела старую шелковую шапочку папы и сижу, закутавшись в плед. Из глубины дома доносится взвинченный голос матери, которая бранит Эллис — наверное, та разбила чашку или расплескала воду. Вот грохнула дверь, свистнул попугай.
Птица — подарок сестре от мистера Барклея. Попугай сидит на бамбуковой жердочке в гостиной. Мистер Барклей учит его говорить «Присцилла», но тот пока лишь свистит.
Нынче все в доме наперекосяк. От дождя подтопило кухню и протекло в мансарде, но главная неприятность — Бойд уведомила о своем уходе, и теперь мать ярится оттого, что накануне сестриной свадьбы придется нанимать новую служанку. Вот же странно: Бойд прослужила у нас три года и, казалось, была всем довольна, но вчера заявила матери, что нашла другое место и через неделю уйдет. Она прятала глаза, плела какую-то небылицу, но мать видела ее насквозь и поднажала, после чего Бойд в голос разрыдалась. Дело в том, сказала она, что ей страшно оставаться в доме одной. Дескать, после смерти папы дом «сделался странным», и пустой кабинет отца, где она должна убирать, наводит на нее ужас. Ночью не заснуть, потому что доносятся скрипы и другие необъяснимые звуки, а раз чей-то голос прошептал ее имя! Уже много ночей она не спит, ибо насмерть перепугана, страшно даже прокрасться из своей комнаты в комнату Эллис; и вот результат: как ни жаль нас покидать, но нервы ее совершенно издерганы, и она уже нашла себе новое место в доме на Мейда-Вейл.
