Я поклялась себе, что не допущу демонов отца в свою душу. Что начну с тобой новую жизнь. Я так хотела забыть о нем и стать счастливой с тобой и моим очаровательным птенчиком. Я поклялась, что Белоснежка станет мне дочерью и я буду любить ее так, как любил меня отец в моих мечтах, что я каждый день буду говорить Белоснежке, как она красива, и мы будем танцевать и смеяться. И что в отличие от своего отца я будут водить Белоснежку на могилу ее матери и с помощью писем, которые ты мне оставил на хранение, расскажу ей, какой та была.
Я твердо решила больше никогда не вспоминать Зеркальщика. Теперь он принадлежит тьме. В день его смерти мою жизнь озарило ослепительным светом, словно с его уходом меня перенесло в совсем иной, полный великолепия мир, где я смогла наконец обрести любовь и счастье. В тот день я вынесла из дома все его зеркала и развесила их на гигантском дереве, что росло у нас во дворе. Еще никогда в жизни я не видела столь восхитительного зрелища, зеркала покачивались на ветру, улавливая солнечные лучи и отражая их, все это походило на волшебство. У меня перехватывало дыхание от той красоты. Горожанам это тоже понравилось, и они решили, будто то была моя дань отцу, а я и не подумала возразить. Им совсем не нужно было знать, каким ужасным человеком он был, не нужно было знать, что в тот день я впервые с момента рождения вышла на свет, вырвалась из плена тьмы и неуверенности. Вот что на самом деле я праздновала.
Никто не имел ни малейшего представления, как сильно он меня ненавидел, какой жестокой и воистину бесчеловечной была его душа. Душа — ха! — сомневаюсь, имелась ли она у него вообще. Хотя, должно быть, имелась. Ведь он так сильно любил мою маму. Возможно, его душа умерла в ту же ночь, когда она покинула этот мир.
После чего в нем не осталось ничего, кроме ненависти. Я сидела у его постели, когда он умирал, ухаживала за ним, старалась продлить его жизнь, потому что сердцем понимала, это мой долг, именно так нужно относиться к тем, в чьих жилах течет та же кровь. Но в ответ услышала лишь полные отвращения и горечи слова: «Он никогда к тебе не вернется. Ты всегда была уродиной. С чего королю обращать внимание на такую, как ты?» Я была рядом, когда он покинул этот мир. У его постели. Держала его за руку, чтобы ему не пришлось отправляться в неизвестность в одиночку. А за секунду до смерти он вдруг посмотрел на меня своими угасающими глазами. Я же, глупая, вспыхнула надеждой, что сейчас он поблагодарит меня. А вместо этого он сказал: «Я никогда не любил тебя, дочь». После чего закрыл глаза и умер.
Король молчал. Он сидел, упершись локтями в колени и опустив подбородок на подставленные ладони, и покачивался взад-вперед, обдумывая услышанное. Затем он опустился на колени рядом с Королевой и взял ее руки в свои.
— Как бы я хотел, чтобы он был все еще жив, — сказал Король, — тогда бы я смог убить его собственными руками за все, что он натворил.
Королева пораженно посмотрела на мужа, чье сердце, как ей было хорошо известно, всегда было наполнено любовью. Даже к врагам. Неужели его чувства к ней столь сильны, что заставили его отступить от своих убеждений?
Она любила его больше всех во всем мире. Она коснулась его руки, покрытой боевыми шрамами и загрубевшей от постоянных упражнений с мечом. Сцепив свои пальцы с его, она скользнула в его объятия и легко поцеловала в губы. Когда-то мягкие, сейчас они были потрескавшиеся и обветренные после стольких месяцев, проведенных в походе. Королева ощутила привкус пота и, как ей показалось, крови.
Почему, подумалось ей, что-то должно меняться? Почему нельзя было остановить время в день их свадьбы, чтобы они с Белоснежкой и Королем вечно жили счастливо? Почему она не в силах примирить весь мир, чтобы ее супругу больше не пришлось ее оставлять?
Эти мысли кружили в ее голове весь последующий месяц, пока Король был с ней. Но вскоре он вновь покинул замок.
— Папа, я буду скучать! — сказала Белоснежка.
— Я скоро вернусь, моя Белоснежка, обещаю. Я ведь всегда держу свои обещания, не так ли?
Девочка кивнула.
— Я люблю тебя, и я буду скучать, моя дорогая, — Король тяжело вздохнул.
— Я тоже тебя люблю, папа!
Король поцеловал дочь и покружил ее в воздухе, отчего та захихикала.
— Я буду скучать по вам обеим, всем сердцем. Вы всегда со мной.
Королева и Белоснежка стояли во дворе и смотрели, как Король с его воинами верхом на лошадях преодолевают покрытые снегом горы. Факелы мерцали в темноте зимнего полудня, а воздух был таким студеным, что туманил взор — стоял такой сильный мороз, что его буквально можно было увидеть. Армия Короля становилась все меньше и меньше, напоминая цепочку муравьев, покоряющих сахарные холмики.
Затем они скрылись за горизонтом.
ГЛАВА X
Душа вдребезги
В отсутствие Короля дни Королеве казались месяцами, а недели — годами. В замке стояла нестерпимая тишина. Она с тоской вспоминала дни, когда его коридоры и залы звенели от счастливого смеха Белоснежки, за которой гнался ее рычащий отец, притворяясь драконом или злым колдуном.
Скоро, твердила она про себя, скоро он вернется, и с его возвращением жизнь в каменных стенах замка вновь забурлит.
Но сейчас замок казался заброшенным. Королева сидела в своих покоях в удобном кресле-троне, стоящем у камина, и читала одну из своих любимых рукописей — «Песнь о Роланде». Но все в ней напоминало ей о Короле, и она убрала рукопись на полку и, позвав слуг, приказала приготовить для нее ванну.
Вскоре — намного раньше, чем она ожидала — в дверь ее комнаты легко постучали.
— Ваше Величество, моя королева… — произнес робкий дрожащий голосок. В проеме стояла совсем юная девушка, незнакомая Королеве, должно быть, новенькая.
— Успокойся, дорогая, я Королева, а не злая колдунья, — улыбнулась Королева.
— Да, разумеется. Это, — девушка держала огромный сверток почти с себя ростом, — доставили сегодня на ваше имя. Стражники проверили и решили, что оно не… не представляет угрозы…
Фрейлина поставила свою ношу на пол и поглядела на Королеву, с недоумением рассматривающую сверток.
— И кто отправитель? — спросила Королева.
— Его доставили с этой запиской, — девушка протянула свернутый трубкой пергамент, который в ее дрожащей руке трепетал, подобно листику на ветру. — Я не… не вправе его раскрывать… и посему не ведаю, откуда… оно прибыло.
Королева быстро схватила пергамент и развернула его.
Для одной-единственной фразы он оказался непомерно большим:
ЗА ВАШЕ ГОСТЕПРИИМСТВО
Королева вопросительно вскинула бровь.
— Говоришь, ты не знаешь, что здесь написано? — спросила она.
— Нет, Ваше… Ваше Величество, — тихо ответила фрейлина. — Но стражники подтвердили, что содержимое свертка безопасно, — повторила она.
