— Тоже потайная? — вслух уточнил Киз у Шеллая.
— Если верить летописи, не настолько. Здесь должна быть ступенька, нажатием на которую открывается проход, — тяжеловато дыша (все-таки блуждания под землей и нервные потрясения не прошли даром), ответил архивариус. — Сам я тут отродясь не был. Тюрьма — не то место, куда стремится попасть разумный человек.
— Ну… меня давно безумной кличут, — усмехнулась я и, приложив руку к каменной кладке, скомандовала, призывая: — Турисаз!
Огромная, от пола до потолка, простерлась по вертикали, властно засияла красным руна врат. Я без промедления начертала в воздухе оборотную руну ансуз, приглушающую звук. Красное на миг накрылось нежно-голубым, и заклятие заработало. Мы поспешно отбежали на несколько метров, наблюдая за тем, как беззвучно крошится песок, осыпаются вниз и раскатываются по сторонам камни, которыми и была заложена дверь. Кто-то поработал на совесть, возведя стенку в три камня толщиной. Но рунам-то в общем было без разницы, сколько слоев раскатать в лепешку в полной, нарушаемой лишь нашим дыханием тишине.
Проход в темноту открылся, руна врат, мерцающая в темноте, угасла, руну тишины я отпустила сама, произнеся ее еще раз и начертав уже правильно. Одна руна закрыла другую, слилась в голубом сиянии и исчезла. Я шагнула к проему.
— Стой, иду первым, — скомандовал Киз.
— Ага, тебе за это платят, — согласилась я.
И с тихим: «Вот именно!» — киллер скользнул тенью во тьму.
Тишина не была повергнута в прах воплями сигнализации, криками охраны или звуками падения самого Киза. Лишь где-то слева капала вода. Кап, пауза, кап-кап, пауза и снова настойчиво: кап! С большой долей вероятности я предположила, что внутри комнаты действительно никого не было и, раз уж мне не разрешили заходить самой, послала вперед руну кано.
Шар света завис под потолком каменного мешка, повинуясь невысказанной, но от того не менее вещественной воле создательницы. В каземате не было никого, кроме нас, и ничего, кроме провала — прохода в подземелье, двери напротив и здоровенного каменного стула посередине. Стула, потемневшего от ржавых подтеков и серых пятен, с обвисшим мертвой змеей ремнем на одной из ручек.
Первое впечатление — самое важное, так поговаривают в народе. Что же, скажу сразу — моим первым впечатлением от первой из комнат сооружения с громким и в чем-то даже торжественным названием — Наргал — было узнавание.
Ага, в точку! Именно ее я уже видела, накушавшись безвредной приправы, повергнувшей меня в череду малоприятных видений из области артаксарского краеведения. Брр! Но зато сейчас я могла торжественно показать недоверчивому Кизу язык: дескать, вот видишь, я была права, когда вещала про грязный каменный стул и тонкости его использования! Вот только, поскольку помнила, чем именно и по какой причине выпачкан один из символов Изначального Договора — трон королей Артаксара, — шутить и глумиться совершенно не хотелось. Обстановка, знаете ли, не располагала.
Потом вовсе стало не до рассуждений как логических, так и философских. Испуганные аханья-оханья Шеллая и Риаллы тут оказались ни при чем! Киз, исполняя роль первопроходца-телохранителя, двинулся по периметру комнаты, то ли стремясь обнаружить и ликвидировать скрытые ловушки, то ли с еще какой-то великой и загадочной мужской целью. В считанные секунды киллер оказался ближе всех к грязному стулу с ремнями, и тут все началось.
ГЛАВА 22
Коронация магии, или Смертельная западня
Никто не успел даже охнуть! От трона метнулись золотистые жгуты силы, подхватили мужчину и притянули, намертво зафиксировав на сиденье. Гиз ринулся вперед молча, наверное, хотел вытащить брата из ловушки, применив физическую силу. Не тут-то было, он не смог коснуться его даже кончиками пальцев. Янтарное сияние, разгорающееся все ярче, отбросило спасителя от трона, точно тот был накрыт упругим куполом.
— Оса, помоги! — взмолился мой киллер, хватаясь за бесполезный клинок. Беспомощный, отчаянный взгляд метнулся ко мне как к последней надежде.
Я сотворила защитный рунный контур и набросила его на жертву «магического электрического стула», пытаясь если не вытащить, то хотя бы защитить от ужасной кончины. Что бы ни сотворил брат моего любимого, я не желала ему смерти, подобной ужасам из видений. Стукнуть по голове — хоть сейчас, но речь шла о мучительной гибели! Контур-оберег завис, добавив цвета в янтарную палитру зарева на троне, и только. Никакого толка! Я до крови закусила губу.
— С-стойте, нет!
Повелительный окрик Киза разбил мою и без того условную сосредоточенность на желании подобрать очередную спасительную комбинацию рун, способную отключить чертов магический предмет. У таких штуковин во избежание случайных жертв обязательно надо предусматривать большую красную кнопочку «выкл».
— Нельзя! Пусть!
Выдавленные через силу, буквально выброшенные из ходящей ходуном груди отчаянные слова остановили нас вернее заклятий. Замер с занесенным мечом Гиз. Кажется, он вознамерился рубить камень, и не моим универсальным кинжалом серого пламени, а своим обычным клинком. Завис над спинкой трона Фаль, собравшийся, если судить по феерическим переливам крылышек, осыпать пленника пыльцой и как раз выбиравший цвет «дождя». Выпустила из пальчиков пластинку дародрева всклокоченная Риалла, пытающаяся что-то торопливо нацарапать на ней. Руна света засияла ярче, скользнув между мной и композицией с распяленным на сиденье убийцей.
Недоумение, смешанное с бессильной яростью, и мысли из разряда: «Неужели этот безумец решился на столь экстравагантный способ самоубийства? Ну дайте только добраться до идиота, все уши оборву и скажу, что так и было!» — сменилось молниеносным пониманием, опалившим душу не хуже огня факела. Трон принимал Киза! Потому попытка прервать ритуал наверняка привела бы к смерти претендента и, возможно, даже к разрушению артефакта, который и без того дышал на ладан из-за многократного нецелевого применения в качестве «электрического стула».
Сейчас трон сиял сквозь пошлую ржавчину кровавых пятен, Киз восседал на нем бестрепетно, как статуя, отлитая из золота. А потом — все действо от начала до конца заняло не более минуты, хоть и показалось вечностью — за спиной человека справа, слева и вверху зарево сконцентрировалось в символы-слова: ПРИНЯТ, ИСПЫТАН, ДОСТОИН. Знаки слились воедино и переплелись, образуя золотой обруч с причудливым контуром магического узора. Обруч плотно обхватил голову киллера.
— Корона Первого Владыки! — пораженно выдохнул старик-архивариус. Ноги отказывались держать его. Пожилой проводник тихонечко сполз по стеночке, держась одной конечностью за сердце, а второй — за каменную кладку.
— Да здравствует король Киз… мм… Первый? — тихо уронила я.
Почему-то страшно зачесался нос. Ситуация была столь абсурдной, что шок, кажется, начисто отбил все эмоции. К счастью, отбил, потому что на явлении и водружении обруча чудеса в каземате не закончились. Откуда-то из-под днища трона вынырнула здоровенная толстая палка с лопаточкой на конце, украшенная затейливой вязью артефских символов. Напоминала она ту штуку, какой хозяйки мешают в большой квашне тесто. У меня на кухне такая висела в декоративных целях вместе с прочими деревяшками вроде молотка для отбивных и скалки. Палка-мешалка здешних мастеров впечаталась в правую руку Киза. Молния на китайской сумке разъехалась. Сама собой! Выскочила, покатилась по камням волшебная шкатулка, распахнулась, выпуская из недр свежестыренное домовитым Фалем яйцо, именованное Шеллаем обаром. Эта штуковина резво взлетела и влипла в левую руку киллера, все еще пришпиленного магией к трону, как бабочка к бархатной подушечке.
