– Эх ты, Коста, – укоризненно покачал головой Хеверад, – я готов многое отдать, лишь бы такой ситуации не было! Когда я увидел Санду, я подумал: сейчас голова моя лопнет, глаза вывалятся от ужаса! И тут же подумал о тех, кто погибнет, если я не сделаю того, что должен. Помнишь, как я послал в пекло третий батальон пять лет назад? Я был вынужден совершить этот маневр, хотя знал – они погибнут. Погибнут ради победы. Тебе ТЕХ парней не жаль?
– Нул, это же Нед, Нед! Он так радовался, что у него есть друзья! Он так нам верил! Он… он… Нул, ты гад! Все равно гад!
– Да. Я вынужден быть гадом. – Хеверад привстал в кресле и яростно выкрикнул: – Чтобы вы, такие чистенькие, такие правильные, оставались правильными и чистенькими! Или верили, что вы такие и есть! Да, мне бесконечно жаль, что так вышло! Да! Да! Нед – ему было отведено высокое место в моих планах! И что?! Я вынужден, вынужден так поступить! Ты понимаешь, что Нед не простит, что Нед может задумать месть, и тогда никто его не удержит, никто не остановит! Это сейчас он не имеет магических способностей, а завтра? Послезавтра? Ты представляешь такого врага? Неудержимого, могучего! Да он все государство уничтожит! Он демонолог, и противопоставить ему некого и нечего! Даже сейчас он опаснее полка латников, а скоро… в общем, он угроза государству. И как ни обливается кровью мое сердце, я вынужден его уничтожить. Как опасное, непредсказуемое животное, которое может загрызть ребенка. Санда? Да ей со мной будет лучше, чем с Недом! Ты представь, что она стала королевой! Все перед ней! Все блага, все сокровища! Я буду ее любить – я думаю, уже ее люблю, она хорошая девочка. Ну да, вначале она будет меня ненавидеть, но потом привыкнет, полюбит. Ты знаешь, что хотел сделать Броган? Он хотел ее убить, когда она взойдет на престол, и править один! А я так никогда не сделаю – я буду ее беречь, оберегать от всех неприятностей в мире! У нас будут дети, и они унаследуют трон Замара! Государство будет процветать – никаких междуусобиц, процветание, благо для всех! На долгие годы вперед! Да, я рассматривал вариант – Неда на трон. Это нельзя! Ни в коем случае нельзя! Безродный найденыш, сын ардов – на троне Замара? Да прибрежные провинции тут же поднимутся на бунт! А жречество? А маги, которые недовольны, что демонолога не сожгли на костре? А офицерство, которое и так возмущено, что в Школе, святая святых, мало того что безродный найденыш, так еще и маг! Это все равно как в костер плеснуть масла, желая потушить пламя! Выслать Неда куда-то? И что, он не узнает, что Санда вышла замуж за меня и взошла на трон? Он умный парень, но молодой, очень, очень молодой. Практически ребенок. Горячий, необузданный, действующий не на основании размышлений и выводов о целесообразности, а под влиянием порыва. Другого выхода нет.
– Есть. Есть какой-то другой выход. И ты врешь, что по-другому нельзя! – холодно сказал Жересар. – Санда умная девочка, с ней можно было бы договориться! Она бы делала то, что нужно для государства, то, что нужно в настоящий момент. И не надо убивать Неда, не надо предательства, подлости! А договориться с Недом? Объяснить, что от того, взойдет Санда на трон или нет, зависят сотни тысяч жизней? Можно совершить фиктивный брак! Привлечь Неда к сотрудничеству, чтобы он держал Санду в руках!
– Нет. Нет выхода, – устало вздохнул Хеверад, – я и это обдумывал. Надеюсь, ты не считаешь меня дураком? Так вот, Санда не будет прыгать на ниточках, если ее наглухо не зажать. Вспомни, как она обстряпала женитьбу с Недом: это не он женился на Санде, это Санда женила его на себе. Она умнейшая девочка, но взбалмошная, непредсказуемая. И я уверен – она попытается взбрыкнуть, и не один раз. И не готов рисковать. Я не собираюсь становиться изгоем в своем королевстве, когда девочка решит мстить тем, кто обидел ее и мужа. Когда она решит распоряжаться в государстве так, как ей на ум взбредет. Фиктивный брак? Ты чего несешь? Ну представь, ты отдаешь Эльзу чужому мужчине для государственного дела, мужчина спит с ней, мол, фиктивно, – ты поверишь? А Нед – он поверит? А Санда? Она окрутила Неда как ребенка, женила на себе – КАК он сможет держать ее в строгости? Чушь и бред! Это все не игрушки, здесь поставлены на бросок кости огромные деньги, огромная власть, и даже меня сомнут как использованную бумажку и отбросят в сторону, если я дам слабину!
Жересар с ужасом и какой-то брезгливостью посмотрел на генерала и, медленно растягивая слова, сказал:
– Ты страшный человек. Ты переступаешь через Неда, завтра ты переступишь через меня, через Санду, через всех, кто окажется рядом. И не лги – власть, вот что тебе надо. Ты понял, что можешь стать выше всех, что у тебя есть шанс подняться на самую высшую ступеньку, – и ты сломался. Ты бросаешь в топку всех, кто тебе дорог, лишь бы приготовить то блюдо, что тебе нужно. Кто следующий? Зайд? Эвор? Те, кто тебя сейчас поддерживает?
– Даже если и так: я решил, это мой шанс, – сказал Хеверад, – и что это меняет? Не мы выбираем судьбу, боги дают нам то, что мы должны принять. И мне очень, очень тяжело принимать такое решение. Веришь ты мне или не веришь – безразлично. Это не зависит от твоей веры, это ПРАВДА. Да, мне противно. Я сам себя считаю скотом. Но меня утешает то, что я совершу много добрых дел, спасу много жизней. И не усугубляй мою боль. Мне больно. И мне хочется завыть от того, что я ничего не могу сделать, кроме как…
– Убить Неда, – закончил Жересар, холодно разглядывая генерала. – Был у меня друг, и нет друга. Хеверад, я не дам тебе убить Неда. Я сейчас же еду к нему и все расскажу. И пусть будет то, что будет.
– Нет. Ты не сделаешь этого. Я не позволю! – Хеверад дернул за шнур, и комната наполнилась людьми. – Арестуйте его!
– Значит, так?! – взревел лекарь. – Попробуйте возьмите!
Люди бросились на Жересара. Кресло разлетелось вдребезги, сбив с ног ближайших нападавших, и они упали то ли убитыми, то ли покалеченными. Не меньше десятка мужчин навалилось на лекаря со всех сторон – повисли на плечах, обхватили за шею, схватили за руки.
– Не калечить! – хрипло крикнул Хеверад. – Вязать! Не бить!
У лекаря, когда он услышал голос Хеверада, будто прибавились силы – Жересар взревел, и крепкие, тренированные бойцы разлетелись, как бумажные салфетки. Он молотил их кулачищами, пинал огромными ногами и продвигался вперед, как медведь, окруженный охотничьими собаками.
И он бы ушел, если бы один из бойцов не нарушил приказ командира – достал короткую дубинку из твердого дерева, окованную полосками меди, и со всего размаха опустил на затылок лекаря. Тот зашатался, но не упал. Толпа снова бросилась на него, повалила, замелькали руки, еще раз поднялась и опустилась дубинка, и Жересар затих на полу, придавленный множеством рук, а через пять минут был крепко связан.
– Унесите. Больше не бить! В подвал его! Воды, еды – все, что возможно. Сторожа к дверям. Все, пошли вон!
Хеверад бессильно опустился в кресло и проводил взглядом окровавленного друга, голова того бессильно болталась, из уголка рта тянулась кровавая струйка.
Ему хотелось выть как собаке, плакать – впервые за десятки лет.
Через несколько минут Хеверад пришел в себя, достал из шкафа графин с крепчайшей настойкой, налил себе высокий стакан до краев и жадно выпил. Подождал, прислушался к ощущениям, налил еще. Потом еще.
