— Так что мне, землероек на помощь звать? — возмутился ворон. — Их пока соберешь, проще самому!
— Проще… — опять повторил жрец. Он встряхнул пойманного ворона, так что голова на тонкой шее мотнулась туда-сюда, и грозно вопросил: — Ты кто такой?
Ворон оскорбился:
— Не видно? Крылья, лапы, клюв… Шаман, конечно!
— Ах, шама-а-ан! — хищно вскричал жрец. — Еще один гнусный мошенник на мою голову!
Ворон обиделся еще сильнее:
— Если вы с шаманом Кандой не поладили, не повод всех шаманов недобрым словом называть, однако!
— Канда — как раз типичный представитель вашего сословия! — азартно возразил жрец. — Вы бессовестно паразитируете на Сивирском обществе, обманывая доверчивых необразованных людей! Выдаете обычные природные явления за результат своих так называемых камланий и какую-то особенную милость духов, которой вы будто бы можете добиться! Хотя на самом деле духам нет ни малейшего дела до людей — это установленный факт! А вы только кривляетесь и собираете за это еду, подарки, девушек… все, что вам приглянется! Обираете наивных людей и ничего не даете взамен!
Ворон покачался в его руке, потом колебания замедлились, и он вкрадчиво каркнул:
— А вот что я ворон и разговариваю, это как, совсем ничего?
— Милейший, общеизвестно, что воронов довольно просто выучить разговаривать, — столь же вкрадчиво ответил жрец. — Птицы, живущие возле человеческих поселений, запоминают до ста слов!
Ворон подумал. Неподъемная тяжесть обрушилась жрецу на руки, он невольно разжал пальцы, и Донгар, кувыркнувшись через голову, встал на ноги.
— Вот, однако! — удовлетворенно сообщил он. — Был вороном — стал обратно человеком.
— Юноша! — Голос жреца зазвучал еще вкрадчивей. — Мы здесь живем в окружении племен, которые постоянно в кого-то перекидываются! Что в этом необыкновенного?
Донгар воззрился на него задумчиво:
— Хотите, однако, на Великую реку с собой возьму? Или… — Он огляделся и обрадовался. — Здешних духов покажу — их тут немало!
— Не трудитесь, милейший! — Голос жреца излучал абсолютную скуку. — Я отлично знаю, что ваша братия может воздействовать на сознание! Если передо мной появится какое-нибудь чудище, я всего лишь буду знать, что вы внедрили его образ мне в мозг!
— Увидите — и то не поверите? — совсем ошалел Донгар.
Жрец медленно и веско покачал головой.
— Да-а, жрец Губ-Кин-тойон, вас ничем не проймешь, — протянул Донгар. Он глядел на жреца с острым, болезненным любопытством, точно хотел спросить: «Что ты за человек такой странный, мой отец?»
Жрец встревожился:
— Имя мое откуда знаете?
— На лбу у вас написано. Видно для шаманского взгляда, — очень серьезно пояснил Донгар. И вдруг припечатал ладонь ко лбу жреца. Будто хотел прихлопнуть написанное там имя.
— Вы что себе позволяете! — жрец отпрянул и сам схватился за лоб, ощупывая, не повредил ли Донгар там чего.
— Голова, — сказал Донгар.
— Я знаю, что это голова, юноша! Ценный инструмент умственной деятельности и хранилище совершенно бесценной информации! Хотя вы, с вашим убогим образованием, основанным на мошенничестве и предрассудках, вряд ли в состоянии это понять. И я никому не позволяю вот так бесцеремонно бить себя по голове! — возвысил голос жрец.
«Если с церемониями — так пожалуйста, хоть кувалдой наверни!» — подумал замерший у дырки в заборе Хадамаха.
— Голова, — терпеливо повторил Донгар. — Она у вас болела. Сильно. Теперь не болит.
Тот вновь ощупал голову:
— Действительно. Не болит. Но для этого есть естественные причины. Я вышел на воздух, развеялся. А раньше сидел в помещении, напряженно работал, дышал испарениями… — Жрец осекся, почувствовав, что сказал лишнее.
Донгар мрачно кивнул:
— Ай-ой, Рыжим огнем еще не так надышишься!
Жрец будто окаменел. На лице его застыло жуткое выражение — смесь неверия, ужаса и еще чего-то вовсе непонятного.
— Откуда вы узна… То есть о чем вы говорите, какой еще Огонь…
— Рыжий, — вздохнул Донгар. — Подземный. Опасный очень. Который вы сперва в Сюр-гуде нашли, а теперь здесь.
Хадамаха был уверен, что жрец сейчас заорет. Вместо этого он зашипел, как выходящий из бурдюка воздух:
— Это… секретная информация. Говорите быстро, кто вам сказал, пока я не вызвал охрану!
— Секреты — от шамана-то? — делано удивился Донгар. На губах его играла злая улыбка.
— Не смейте морочить мне голову! Ваше шаманство не открывает никаких секретов, немедленно назовите ваш источник информации!
— А вот и открывает! — как самый обыкновенный, маленький, обозленный небрежением взрослых ребенок, уперся Великий Черный Шаман Донгар Кайгал. — Вот здесь, например, в земле есть золото! — тыча пальцем в намеченный клювом раскоп, с торжеством объявил он.
Хадамаха за забором схватился обеими руками за голову.
— Не говорите глупостей! — отчеканил жрец. — Я жрец-геолог! Я лучше всех знаю, что есть в этой земле, а чего нет!
— Лопату дайте, — потребовал Донгар.
— Извольте!
Хлопнула дверь сараюхи, и глухо стукнула деревянная лопата. Хадамаха снова приник к щели в заборе. Донгар рыл с силой и скоростью, невероятной для его тщедушного тела. Деревянная лопата врезалась в мерзлую землю, как заточенный нож в подгнившую оленью тушу. «Пусть он ничего не найдет! — мысленно взмолился Хадамаха. — Потом вернемся, заново все обшарим, но сейчас пусть он не найдет!»
Край лопаты с силой ударился обо что-то. Донгар встал на колени, запустил руку в яму и с натугой выволок наружу сшитый из промасленных шкур мешок.
— Ай-ой, убедились, однако? — развязывая горловину мешка и заглядывая внутрь, торжествующе спросил Донгар.
— Убедился, — кивнул жрец и ухватил Донгара за ворот. — Тебе придется рассказать все, маленький шпион, и на кого работаешь ты, и кто шпионит на Буровой для тебя! Охрана! — заорал жрец. — Охрана!
Свиток 37,
о неправильных пчелах, которые не делают никакого меда
Пчела вылетела из-за угла сарайчика, заложила виток вокруг головы жреца и зависла у него над ухом — точно верная собачонка у ноги хозяина. Жужжание усилилось, и очень даже бодрый, вовсе не сонный рой гулким злобным облаком закружил перед Донгаром. Упрямо нагнув голову, как олень, готовый принять противника на рога, Донгар глядел на рой. Рой тысячью глаз глядел на Донгара.
— Хадамаха-а! — чуть подрагивающим голосом протянул Хакмар. — Чего делать?
— А я откуда знаю! — не отрывая глаза от дыры в заборе, огрызнулся Хадамаха.
