Лис встал и начал ходить взад-вперёд по камере. Затем, сообразив, что явно повторяет действия подавленного обстоятельствами Терпа, которого сам наблюдал через стекло в коридоре, он снова уселся на диван и закинул ногу на ногу.
Пока всё складывается так, что Лис вполне может исполнить план Сварога. Тогда… А что, собственно, тогда? Тогда, при удачном раскладе, Лис остаётся один на один со Сварогом и должен будет целиком положиться уже на его слово. Но Лис даже до конца не понимал, кто такой Сварог.
Была, правда, ещё одна возможность… У Лиса даже перехватило дух от этого. Действительно, в альтернативе он вполне мог стать на место Инглемаза и сделать то, что тому пока не удалось — завладеть таинственным Центром.
Лис постарался прогнать эту мысль. Нет, ему не справится с совершенно незнакомым оборудованием, просто не успеть разобраться с тем, что пока даже не представляешь. Хотя в своё время он и разобрался с необходимыми для выживания системами во Дворце Терпа, но там ситуация была иная: его не лимитировало время.
Но дело было даже не в этом. Дело было в том, что поступи Лис также как Инглемаз, он невольно станет таким же и поставит себя, по крайней мере, в собственных глазах, на одну полку с этим мерзавцем. Хотя, может быть, Инглемаз и прав: в подобных ситуациях по крупному выигрывают, если вообще выигрывают, только такие, как он?
Но, кроме того, Лис не хотел оказываться в состоянии войны со Сварогом, это ему было не нужно. Ему с самого начала, в принципе, не нужна была никакая конфронтация ни с кем: ни с Ингваром Яновичем, или Инглемазом, ни с Творцами, как таковыми, ни, тем более, со Сварогом. По своей воле он не хотел воевать. За последний, совсем короткий отрезок времени, он устал действовать на пределе своих возможностей: шаровики, предатели-гномы, Инглемаз, теперь ещё, возможно, Сварог. Лису казалось, что сил больше не хватит, и хотя, до поры до времени, он успешно выходил из всех переделок, ему надоело состояние неослабного постоянного сверхнапряжения.
На планете Граней до появления шаровиков он рисковал жизнью множество раз. Но там был противник, который априори не подавлял его своими техническими возможностями. Наоборот, у Лиса было преимущество, которым он, правда, почти не пользовался, но которое придавало ему подсознательную уверенность и часто служило спасительной гарантией выживания, а здесь всё было иначе.
Лис хотел бы договориться. Более того: он не понимал, почему это, в принципе, не было бы возможно, ведь жизненного пространства должно хватать на всех. Сам он не желал встревать в проблемы, стоявшие перед Инглемазом или Сварогом. Да наплевать, занимайтесь своими делами. Вам нужна Земля, нужна вселенная Земли? Занимайтесь ей! Вы же до недавнего времени не лезли в искусственные вселенные Творцов, ну и не лезьте дальше! Я не доставлю вам никаких хлопот, я уйду на планету Граней, где хозяин, судя по всему, возражать не будет, или в мир Монры — и мне этого хватит на тысячу лет! А вы там, на Земле хоть удавитесь, хоть подавитесь своей властью! Я не попытаюсь урвать у вас ни грамма её, этой власти!
После того, как он нанюхался выхлопных газов, концентрация которых в воздухе его родного когда-то города выросла так, что щипало глаза, Лису даже стало иногда казаться, что ему теперь безразлично, будут ли на Земле хозяйничать шаровики или кто-то ещё. Кроме того, за два дня он насмотрелся на такое количество сытых наглых рожь, хозяйски ступающих из роскошных иностранных авто на грязные тротуары, по которому мимо них спешат куда-то плохо одетые, озабоченные насущным куском хлеба люди, не получающие, судя по прочитанному в газетах, зарплату по полгода, что ему стало как-то всё равно. Вы сами это всё себе создали, без меня. Сами и расхлёбывайте.
На столике перед ним появился поднос с напитками в графинах и бутылках. Инглемаз, утончённый садист, издевался, предлагая ему такой выбор. А, возможно, он и не собирается его обманывать? Однако Лис не допускал такого.
Он выбрал коньяк и, плеснув изрядную порцию, выпил залпом.
Меня-то оставьте в покое! Неужели я вам так нужен, что без меня вы никак не можете обойтись? Я нашёл свой мир, нашёл женщину, которую люблю и которая тоже, пуст пока, понимаю, но любит меня. Я даже готов признать, что вы все как-то поучаствовали в том, чтобы всё получилось именно так: кто-то когда-то куда-то именно в эту нужную сторону меня подтолкнул. Может быть, не так когда-то посмотрев, не то когда-то сказав, даже, было такое, выстрелив в руку из лучемёта. Но спасибо, спасибо даже и за это. Очень удачно получилось, ну и всё, всё! Я вам мешать не буду, ни, боже мой! Но и в ваши игры играть не хочу, увольте, отвяжитесь!
Лис отвалился на спину и зажмурил глаза. Интересно, сколько на свете правд, даже в голове одного человека? Он ведь не думает так на самом деле, он не успокоится, пока не узнает, кто есть кто и что грозит Земле. Он, в конце концов, не хочет для Земли пути Инглемаза, с шаровиками ли, без таковых ли, да и подход Сварога ему тоже не всегда понятен и нравится.
Неожиданно Лис хихикнул. «Собрался побыть богом?» — спросил он сам себя. Спокойнее, Лис, спокойнее, остынь! Сварог тысячи лет пытался — и, судя по всему, запутался и превратился в созерцателя, следящего лишь за тем, чтобы «молоко не убежало». Инглемазу, похоже, хочется чего-то среднего между фашизмом, коммунизмом и религиозной монархией. Есть собственные предложения? Он вспомнил слова из любимой некогда книги: «…для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок… ну, лет, скажем, в тысячу…». Плана-то никакого нет!
Лис начал дремать и не заметил, как погрузился в сон. После всего пережитого, несмотря на напряжение, а, возможно, именно из-за него, организм сам решил, что делать дальше: продолжать пустые размышления или же освежиться в глубоком здоровом сне. Каков бы он ни был, этот организм, ему всегда виднее. Он всегда был основой, на которую некто или нечто накладывали всё остальное: мысли, поступки, дела, оживляя всё это взрывчатым веществом души…
ГЛАВА 15
Судя по всему, задремал он ненадолго, от силы минут на двадцать. Он наверняка проспал бы несколько дольше, поскольку дал себе установку, что у него есть около часа отдыха перед началом решительных действий. Он не понимал, что заставило его проснуться, но это явно не были внутренние «биологические» часы. В комнате, а, точнее, в тюремной камере, где его держали, ничего не изменилось, но, тем не менее, нечто, какая-то составляющая часть меняющегося окружающего, подсказало, что оставаться дольше отключённым от реальности опасно.
Это не было шуршание, стук, какой-то иной звук или просто движение воздуха. Это было ощущение опасности, неуловимая эманация, распространяемая надвигающейся угрозой и воспринимаемая лишь особо чуткими натурами, наделёнными даром регистрировать это не фиксируемое ничем «нечто». Именно такие предчувствия, прорывающиеся сквозь пелену сна, не раз будили Лиса за минуту-другую до приближения врага, когда он отдыхал, свернувшись на одеяле под деревом в лесу или в пещере в горах. В таких случаях Лис просыпался мгновенно.
