– Что с тобой, жрец? – тихо спросил Хорруг. – Ты вот-вот испустишь дух.
– Обо мне не беспокойся, – тяжело выдохнул Аммат. – Думай о том деле, за которое взялся. Учти, в сам храм нас не пустят. Святилище не для простых смертных.
– Ничего, я войду туда, – уверенно заявил Хорруг.
– Гораздо труднее будет выйти из храма, – заметил Тороний.
– Мы выйдем, – заверил его Аммат.
Расталкивая паломников, шестеро чужаков пробрались к самому храму. У портала путь им молча преградили воины с копьями.
– По-тихому мы дальше не пройдем, – мрачно заметил Хорруг.
– Значит, придется пошуметь, – бесшабашно отозвался Аррелий.
Сбросив плащ с плеч, Хорруг ухватился за копья и одним рывком сбил с ног сразу двух воинов. Арамеи также сбросили плащи и обнажили клинки. Разбрасывая хишимеров в стороны, Хорруг и его спутники ворвались внутрь храма.
Голоса жрецов, возносивших молитвы своему божеству, смолкли. Появившихся чужаков тут же окружили три десятка воинов.
Несколько человек, стоявших у алтаря, обернулись. Один из них вскинул руку, жестом остановив воинов, готовых наброситься на дерзких святотатцев.
– Царь Азгадер, – прошептал Аммат, указав Хорругу на властного человека у алтаря, по виду ничем не отличавшегося от простого воина.
Здесь же, у алтаря, стояли на коленях семь полуобнаженных девушек.
– Что будет с этими девушками? – прошептал Демилий, пытаясь унять дрожь.
Юноша испытывал невольный трепет в мрачных стенах храма бога Смерти.
– Их принесут в жертву Тоту, – пояснил Аммат. – Кровь семи девственниц каждое полнолуние должна окроплять алтарь.
– Какая дикость! – возмутилась Минессис.
– Арамеи, – несколько удивленно произнес царь Азгадер по-арамейски. – Дерзость ваша подобна безумию.
– Здесь есть кое-что, что принадлежит мне, – жестко ответил Хорруг. – Я пришел за ним.
– Вот как?! – царь изумился еще больше. – Что же это?
Оттолкнув воинов, Хорруг решительно шагнул к дарам, предназначенным Тоту. Воины нерешительно оглянулись на своего повелителя. Азгадер же, чуть склонив голову, с нескрываемым интересом наблюдал за действиями дерзкого чужеземца.
На гладко отшлифованных плитах пола были разложены золотые и серебряные украшения с драгоценными каменьями, блюда и кубки, дорогое оружие. Хорруг сразу увидел знакомый стальной клинок и без колебаний взялся за рукоять меча, выкованного им в кузне старого Арденга.
– Этот меч мой, – мрачно и угрожающе объявил Хорруг. – Моим он и останется.
Арденг нахмурился. Еще жрец Идигер, увидевший этот клинок среди даров ногарского посольства в лагере близ Хорума, почувствовал смутную угрозу, заключенную в сталь меча, о чем и предостерег царя, не советуя принимать столь сомнительный дар. Будучи прирожденным воином, Азгадер и сам чувствовал необъяснимую силу меча, оказавшегося в его власти, словно это было некое живое существо. Именно поэтому царь Хишимера счел клинок лучшим даром покровителю своей державы.
Глаза Азгадера злобно сверкнули. Обычно этот свирепый взгляд царя повергал в трепет всех, заслуживших его немилость. Однако сейчас что-то дрогнуло в душе самого воинственного правителя, когда в ответном взгляде Хорруга он увидел злобу, достойную самого Тота.
– Я убью тебя! – прорычал Азгадер, за злобной гримасой скрывая свою растерянность.
Царь сбросил плащ с плеч, обнажил клинок и сквозь зубы чуть слышно процедил стоявшему рядом телохранителю Метносу:
– Если что, прикончишь его.
Воин ничего не ответил, но царь не сомневался – ногар не допустит гибели своего повелителя.
– Изрубить их всех! – рявкнул Азгадер и устремился к Хорругу.
Каданг шагнул ему навстречу, клинки противников со звоном сшиблись.
Мощным ударом своего меча Аррелий сломал сразу три копья, готовых пронзить его и Минессис, и своим корпусом сбил воинов с ног. Огромный Тороний так же яростно и мгновенно разбросал в стороны нескольких хишимеров.
– Не зевай! – крикнул он сыну, поразив противника, оказавшегося у Демилия за спиной.
– Кучка безмозглых идиотов! – визжала Минессис. – Ради какой-то железки вы решили сложить головы?! Друг ваш сумасшедший, и вы все ненормальные! Дикари! А ты чего расселся?! Сделай что-нибудь!
Она принялась тормошить Аммата, обессиленно опустившегося на колени.
– Не тряси меня, женщина, – слабо потребовал жрец.
Аррелий, Торроний и Демилий окружили Минессис и Аммата, заслонившись щитами поверженных хишимеров и неистово орудуя клинками.
– Эта девка права, жрец, – поддержал Минессис Тороний. – Если ты собирался вытащить нас отсюда, то сейчас самое время.
– Рано, – прошептал Аммат. – Сейчас я ничем вам не помогу.
Азгадер ожесточенно бил мечом, стараясь поразить противника, но ни один его выпад не достигал цели. Удары же противника были столь стремительны и неожиданны, что отбивать их становилось все труднее. Встретившись глазами с Хорругом, царь вновь непроизвольно содрогнулся. Во взгляде каданга не было ничего, кроме холодной, расчетливой и злобной жестокости. Он словно поставил себе цель и теперь спокойно и уверенно шел к ней, готовый шагать по трупам.
– Метнос! – вскрикнул Азгадер, внезапно почувствовав во взгляде Хорруга смертельный приговор себе.
Телохранитель тут же заслонил повелителя, приняв на щит мощный удар стального клинка Хорруга. Царь тяжело выдохнул, сам удивляясь собственному страху, на миг затмившему разум.
– Не убивать! – крикнул он, внезапно переменив решение. – Взять всех живыми!
Окинув взглядом дерзких арамеев, он добавил сквозь зубы:
– Я отдам их Тоту живьем.
– Это будет сложно, – с усмешкой заметил Тороний, разрывая кромкой щита горло одному противнику и разрубая кольчугу под ребрами другого.
– Что он сказал, отец? – с тревогой спросил Демилий.
– Ничего, – ответил Тороний. – Не опускай меч, а то выпорю!
– Их слишком много для нас, – прорычал Аррелий. – Эй, Хорруг, я начинаю думать, что зря присоединился к тебе!
– Можешь меня бросить, – отозвался каданг. – Я не обижусь.
Аррелий расхохотался.
– Пожалуй, подожду еще немного. Вдруг я ошибаюсь…
Поскользнувшись в луже крови, Аррелий упал на одно колено и тут же получил удар в голову рукоятью меча. Перед глазами все поплыло, клинок выпал из ослабевших пальцев. Сквозь туман, замутивший взор, Аррелий увидел рукоять меча, готовую вновь опуститься на его голову. Однако удара не последовало. Хишимер вскрикнул и скривился – из его правого плеча торчала рукоять собственного кинжала.
