– Возможно, – кивнул Хорруг, зло сверкнув глазами. – Но я получу то, что мне нужно. Твоя дочь станет моей женой, наши племена объединятся и твои воины присоединятся к моему войску.
– Что дает тебе такую уверенность? – сурово спросил князь Тибий.
– Мой меч! – свирепо прорычал Хорруг, даже не пытаясь скрыть свою злобу. – Они, – он кивком указал на своих сотников, – твои родичи и не пойдут с оружием против тебя и твоих людей. Но я не арамей. Даю слово, если ты мне откажешь, я изрублю всех в этом доме, начиная с тебя, и мои спутники меня не остановят. Спроси Килония, он меня терпеть не может и не даст солгать. Я всегда держу данный обет.
– Остынь, – проворчал Килоний, обращаясь к Хорругу. – Прости, княже, – он перевел взгляд на Тибия. – Злоблив князь наш, горяч и безрассуден. Но слово свое держит, что верно, то верно.
– Действительно, не стоит горячиться, – вступил в разговор Аммат. – Мы не враги друг другу и, надеюсь, ими не станем.
– Угроза твоя меня не впечатлила, князь, – с усмешкой произнес Тибий. – И взглядом меня не жги, я не девица, не дрогну. Зубы ты показал, теперь попробуй подластиться.
Злоба в глазах Хорруга сменилась удивлением. Тибий снова усмехнулся.
– Допустим, я отдам за тебя свою дочь, – продолжал хозяин дома. – Что ты тогда сможешь предложить мне?
– Земли и власть.
– Власти мне и так хватает, – отмахнулся Тибий.
– Но она непостоянна, – заметил Аммат. – Сейчас ты полон сил, но годы возьмут свое и твоему народу вновь потребуется сильная рука. Может быть, это будет твой старший сын, а может быть, племя изберет себе другого князя.
– Таковы традиции, – ответил Тибий, пожав плечами. – Так завещано предками, и не нам нарушать древние устои.
– Чушь, – презрительно процедил Хорруг сквозь зубы. – В землях, откуда я родом, вожди получают власть по наследству и не делят ее ни с кем. Возьми то, что считаешь своим, не отдавай никому. Если ты слишком слаб для этого, то ты действительно мне не ровня и не можешь называться князем.
– Дерзок ты больно, – поморщился Тибий. – Что ты упомянул о землях? Какие такие земли собираешься мне предложить?
– Наши земли в Ногаре, – ответил Хорруг. – Остается только пойти и взять их.
Настал черед Тибия удивляться. Его густые мохнатые брови приподнялись над переносицей.
– Ты либо сумасшедший, либо…
Неожиданно Тибий расхохотался и хлопнул ладонью по столу.
– Ты хочешь бросить вызов империи?! – воскликнул он.
– Именно так, – подтвердил Хорруг. – Ногара падет в любом случае. Если ее земли не займут арамеи, они достанутся другим, а вы так и останетесь подыхать голодной смертью в своих лесах.
– А что ждет нас в степи? – спросил князь Тибий.
Вместо Хорруга ответил Аммат:
– Новый дом, пахотные земли и выпасы…
Тибий пожал плечами:
– Арамеи никогда не были пахарями и скотоводами. Мы охотники и воины.
– Зато в степи много пахарей и скотоводов, – невозмутимо ответил Аммат. – Арамеям есть у кого учиться.
– Уж больно вы скоры, – проворчал Тибий. – Веками арамеи жили в лесах охотой, а вы двое решили вот так запросто вывести людей в степь…
– Охотой вы уже не прокормитесь, – сказал Аммат. – Сыта ли была минувшая зима для твоего племени, князь? Судя по твоему столу, не очень. Льды надвигаются на Север, зимы становятся холоднее, зверь мельчает и уходит. Здесь арамеев ждет смерть.
– И ты предлагаешь променять голодный лес на нищую степь? – усмехнулся Тибий.
– Нищая она потому, что нет хозяйской руки, ее разоряют грабители со всех сторон, в том числе и арамеи.
Тибий снова усмехнулся.
– Дай-ка попробую догадаться. Хозяйской рукой должна стать…
– Моя, – жестко произнес Хорруг. – Поддержи меня, и получишь свой жирный кусок.
Тибий покачал головой.
– Империя слишком сильна для нас.
– Это так, – подтвердил Аммат. – У ногарского императора до сих пор сильная армия. Царьки на окраинах империи не подчиняются ему и не ладят меж собой, но перед лицом общей угрозы объединятся. А воевать ногары умеют.
Тибий снова покачал головой.
– Я не поведу своих людей на верную смерть.
– Тебе и не придется, – ответил Хорруг. – Их поведу я. Только не на смерть, а к жизни. Для того и нужны мне все арамеи. Я поведу ваши племена на новые земли. Поддержи меня – поддержат и остальные, и не только арамеи.
– А если не поддержат?
– Я заставлю их это сделать, – процедил Хорруг сквозь зубы.
Князь Тибий обвел взглядом сотников Хорруга. Аррелий невозмутимо грыз кость, Тороний крутил свой седой ус, Килоний хмурился.
– Что скажешь ты? – спросил хозяин дома Килония.
– Будь моя воля, я забил бы этого парня плетьми до полусмерти и вышвырнул его из наших лесов, – проворчал сотник. – Дерзок, злобен, необуздан… Но если он приведет племена арамеев к лучшей доле, я поддержу его.
– Думаешь, он сможет? – снова спросил Тибий.
– Сможет, – без тени сомнения кивнул сотник. – Упрям, как таран, и злоблив не в меру…
Тибий задумался.
– Решай, князь! – жестко потребовал Хорруг. – Все или ничего!
– Что ж, быть посему, – медленно произнес Тибий. – Ты получишь мою дочь и мою дружину.
– На том и порешим, – заключил Хорруг, резко поднимаясь на ноги. – Много раз слышал, что арамеи держат слово. Не будь и ты отступником, князь, – покараю.
– Грозить мне – дело пустое, – сурово отозвался Тибий. – Я не был бы князем, если б боялся собственной тени и пришлых чужеземцев. Слово дано и будет сдержано.
В знак заключения сделки князья обменялись рукопожатием. Тороний толкнул Аррелия:
– Хватит набивать брюхо.
Сотники и жрец поднялись вслед за Хорругом. Гости направились к выходу. У самой двери Хорруг остановился, обернулся и спросил Тибия:
– Как будут звать мою жену?
– Лигия, – ответил будущий тесть.
– Меня устраивает это имя, – кивнул Хорруг.
* * *
Поздним вечером в трапезном зале собрались постояльцы. За стенами деревянного двухэтажного строения шелестел ливень. Время от времени раздавались раскаты грома, в прорезях ставней на окнах вспыхивали отблески молний.
Дверь распахнулась, и в зал вошли двое. Один – высокий и худой в черном одеянии, не снимая капюшон и пряча ладони в широких рукавах, направился к стойке. Струйки воды, стекая с одежды, впитывались в земляной пол, покрытый соломой. Другой – молодой паренек, распахнул плащ, сбросил капюшон с головы, тряхнул мокрыми волосами и поспешил прямиком к очагу, протягивая ладони к огню.
