— Да, ужасно обидно! — согласился я. — Работать несколько месяцев — и вдруг…
— Да, конечно… — кивнул культуролог. — Но дело не только в этом. Даже совсем не в этом.
— А в чем же?
— В содержании моей рукописи. И чем дольше я размышляю над тем фактом, что похититель оставил дорогой свиток, но унес дешевую тетрадь с переводом, тем больше убеждаюсь, что именно перевод и был целью злоумышленника. Он хотел прочесть книгу, но не мог, потому что не знал готанского. Теперь сможет. Последствия этого могут быть ужасны.
— Да что же такого ужасного может случиться, если кто-то прочтет вашу рукопись? — удивился я.
— Ах да, вы же не знаете… — пробормотал культуролог. — Понимаете, это связано с содержанием «Ци верцхе». Чтобы все объяснить, придется углубиться в суть учения тогдо, а время уже позднее. Да и вряд ли вам это интересно.
— Нет, почему же! — запротестовал я. — Между прочим, я прочел те главы в записке, где изложены мифы — я ведь вам обещал. Помню, у автора возникло много вопросов, связанных с Воротами Кадоро, и он нигде не мог найти ответа. А вы прочли книгу, где все это изложено. Получается, как роман с продолжением. Мне интересно его узнать.
— Хорошо, — согласился готановед. — Я вам расскажу.
Он оглянулся, обнаружил стул и сел, поставив трость перед собой. Я сел с другой стороны стола.
— Вы упомянули главный объект здешнего культа — священные Ворота, — начал он. — В записке, составленной нашим уважаемым профессором, можно прочесть, что их назначение — служить проходом для душ умерших. Там, у Ворот, их встречают трое демонов — судья Кайохлабар, мрачный Тебар и неистовый Мантро. Они строго судят новичков и назначают каждому его удел.
Так написано в «Ци чионо». Однако еретическая книга «Ци верцхе» содержит существенное добавление. Там сказано, что иногда — к счастью, очень редко — сквозь Ворота могут проникнуть и живые.
— Нет, об этом в официальной книге тоже говорится! — возразил я. — Как же, помню: иногда могут проникнуть люди, случайно оказавшиеся возле Ворот. Поэтому их сторожат, а незваных посетителей отправляют в монастыри или казнят.
— Совершенно верно, — согласился Химмельсберг. — Но дело в том, что эти самые «посетители» оказываются возле Ворот совсем не случайно. В «Ци верцхе» рассказано о трех группах людей, сознательно стремящихся проникнуть сквозь Ворота Кадоро и способных это сделать.
Самые многочисленные — злодеи, послушники судьи Кайохлабара. Если скопившееся в них злодейство сильно и по-своему совершенно, судья, поставленный самим Аттонгом охранять Врата, может пропустить своего приспешника.
Другие — люди с кипящей кровью, могучие, смелые, безрассудные, презирающие все запреты и пределы. Обычная жизнь с ее каждодневными заботами не для них. Земля слишком мала для их подвигов, предостережения мудрецов вызывают лишь усмешку. Они — люди Мантро, и великий свершитель, старший из трех бессмертных, зовет их к себе.
И, наконец, существуют Призванные. Их мало, очень мало — они «как родник, оживший в пустыне, лодка, уцелевшая в бурю, птенец Рамору, выживший среди ястребов». Они идут на зов Отца Сущего, и мрачный Тебар отступает перед ними.
Но это все не главное, лишь предисловие к легенде. Главное состоит в последствиях такого проникновения. Вот как об этом сказано в самой книге «Ци верцхе» — я процитирую по памяти: «Если желчь его горька, стопа найдет путь, и Судья не удержит. Пройдет, ступая по огню, дыша ядом, слушая вопль гибели. Содрогнется твердь, и от всякой твари погибнет доля, и от смертных десятина, и мор наступит. А прошедший может вернуться, если Троим угодно, большой и малый, здесь и там».
Вот оно, то главное, что заставляет меня тревожиться из-за пропажи моей рукописи! Ведь проникновение людей в Запредельную страну может принести миру немало бед. Содрогается земля, рассыпаются горы, исчезают реки, летит несметная саранча, обращая в пустыню сады и поля; взявшиеся неведомо откуда дикие народы опустошают цветущие страны, и мор идет, и огонь падает с неба.
И тут мы имеем дело уже не с мифом, а с историей. А она говорит, что каждые сорок — пятьдесят лет в истории Готана отмечались невиданные бедствия. В десятом веке это было землетрясение страшной силы. Оно изменило течение реки Гирдал, в результате чего половина населения лишилась источников существования. Затем были три года жестокой засухи и голода. Потом междоусобица, знаменитая война ста князей, когда страна фактически распалась на части и перестала существовать. А едва готанцы восстановили ее единство, явились полчища Сагату, которые практически стерли Готан с лица земли; города были разрушены, деревни и сады сожжены, немногие выжившие скрывались в горных ущельях. И так далее — я мог бы перечислять долго. Последний по времени крупный катаклизм отмечался в начале двадцатого века: на этот раз это была чума. Эпидемия продолжалась три года, и вновь вымерла половина населения.
— То есть вы хотите сказать, что… эти прохождения реальны? — спросил я.
— Я говорю лишь о фактах, господин Чернецки, только о фактах. И кроме бедствий, разорявших Готан, у меня есть в запасе и другие события реальной жизни, подтверждающие мои опасения. Но вначале, с вашего разрешения, я закончу изложение «Ци верцхе».
Итак, в еретической библии говорится, что злодеи, герои, а изредка и праведники могут пройти сквозь Ворота, и их проникновение — по крайней мере, первых двух категорий — несет живущим неисчислимые беды. Но это еще не все. Не знаю, обратили ли вы внимание на последнюю фразу того отрывка, что я процитировал. Помните, что там сказано? «А прошедший может вернуться, если Троим угодно…» То есть люди, проникшие в Запредельный мир, могут вернуться назад. Как часто это случается, неизвестно. Известно лишь, что возвращения случаются много реже, чем проникновения. И это хорошо, ведь в ином случае, как сказано в «Ци верцхе», жизнь на земле стала бы вовсе не возможна. Ибо те свойства, что толкнули взломщиков Врат на нарушение запрета, по ту сторону усиливаются многократно. Злодей становится исчадием ада, яростный воин — беспощадным завоевателем; при этом они вооружены мощью своих покровителей, опытом и знаниями, накопленными ими в течение тысячелетий. Неуязвимые, почти бессмертные, вернувшиеся становятся язвой на теле человечества, бичом людского рода.
— Звучит впечатляюще, — согласился я. — Но это, как вы сами признаете, лишь легенда. Вы обещали привести дополнительные факты.
— Да, извольте. Начнем с того, что вам уже известно. Помните, в записке говорится об одном из несчастий, постигших готанскую индустрию туризма, — необъяснимых исчезновениях людей?
— Да, припоминаю. Там говорилось о трех… нет, о шести или семи случаях.
— На самом деле, как мне удалось выяснить, их было гораздо больше. И знаете, что любопытно? Что все эти исчезновения происходили в разные годы примерно в одно и то же время — в конце сухого сезона. И в это же самое время — вот ведь совпадение! — здесь работала группа Рошбаха. И мы, кстати, тоже.
