Павел два раза хлопнул ресницами, пытаясь сдержать идиотскую улыбку… Нет, вроде не ослышался. А шутить Шеф бы не стал. Ведь не стал бы?..
– Постойте-ка, – он судорожно сглотнул. – Что значит – в больнице? Сергеев что?.. А?
– Жив, – произнес Шеф тоном ниже. – И Тома его. Обварились маленько, а так…
– Погодите… Почему обварились?
– В ванне они в тот момент были. Нашли же, прости господи, время… На свое счастье. Трое суток в ожоговом – примочки там всякие. А потом выставили обоих взашей – симулянтов. Тоже сейчас на хате у Саныча. Типа, бдят.
– Квартирка-то того, – неуместно пояснил Филиппыч. – Ремонта, понимаешь, требует. Ну ты-то видел.
– Видел, – согласился Павел. И едва не вздрогнул от промелькнувшей в мозгу ассоциации. – Только если мамаша их тоже у Саныча, меня прямо здесь высади!
– Мамаша не у Саныча. Мамаша в кардиологии – с утра вот апельсины возил. Недельки три спокойно пролежит – оно и к лучшему.
Павел с откровенным облегчением перевел дух и покосился на высокорожденную. Индеанка перенесла обмен новостями стойко, проявив выдержку воспитанницы высшего общества. Впрочем, помнится, выдержка у инков как раз не в ходу. А лучемет она даже в багаж не сдавала, благо заподозрить в нем боевое оружие таможенники не имели ни малейшей возможности…
– Шеф, – поспешно произнес Павел. – Я спрашивал, но она молчит как рыба об лед. Сказала, что говорить будет только с вами.
Потапов внимательно посмотрел на соседку.
– Ну что ж, – выговорил он. – Это вам только в плюс, уважаемая Анетух… Анетхи…
– Можно просто Анна, – отозвалась та, поморщив нос от звуков своего исковерканного имени. – Головин прав. Я не хотела посвящать его в цели моего визита раньше вас.
– Для начала: как вам это вообще удалось? – не слишком-то вежливо перебил Потапов. – Насколько я понял, после… определенных событий доступ на Землю из ветвей затруднен. Однако вы и, простите, ваш отец…
Она легкомысленно пожала плечами.
– Я не знаю как. Я просто включила процессор, так как меня учили. Сначала действительно было трудно – с трудом проходили только звонки и SMS. Однако машины древних богов очень сильны. Со временем я сумела локализовать и организовать прокол. А отец… Я очень сожалею, что ему удалось это раньше, чем мне. В последнее время он был не очень адекватен… Точнее, одержим идеей уничтожения… Но его можно понять – такие потрясения. Он слишком долго служил империи, чтобы принять новое…
– Н-да, – выдавил Потапов. – А ящеры-то были уверены, что вернутся первыми… Вы сказали – потрясения?
– Конечно, – она кивнула. – Вы не знаете? Империя пала… Почти. Сапа Инка осажден в Куско. Провинции и колонии под контролем белых. Крепости и арсеналы тоже наши. Осталось лишь последнее усилие.
– Ваши? – переспросил Шеф, прищурившись. Мог бы и не переспрашивать – из случайной оговорки он и сам сделал все нужные выводы. – И много вас… заодно с такинэ?
– Это обращение упразднено, – спокойно пояснила высокорожденная. – В новом мире мы будем равны. Мы равные…
– Равные, – кивнул Шеф. – Ну мы это тоже проходили… Так сколько?
– Я одна. Ацтеки слишком верят жрецам – они никогда не пойдут за нами. Майя… Жалкие неудачники, пропивающие последний рассудок. Могли владеть миром, а теперь – кому они нужны? Инки… Может быть, некоторые. Когда-нибудь… Я говорила со многими пленными перед расстрелом… Высокородство слишком глубоко въелось в саму нашу суть. Невозможно принять идеи от тех, кого держал за безголосый скот, не способный даже понять, насколько он унижен. Невозможно даже допустить, что у такинэ вообще могут быть идеи… Для этого нужно однажды взглянуть на мир из огня жертвенного очага, в который тебя послал собственный отец.
Она смотрела уже не на Потапова – на Павла. И тот слишком хорошо помнил этот взгляд. Надежда и отчаяние, жажда жизни и готовность к жертве, безумная вера в благодать Инти и горькая обида на тех, кто отдал ее очищающему пламени… Да, наверное, такое ломает. Причем порой не только души, но, как выяснилось, и целые цивилизации.
Две секунды, три… Потом Шеф спохватился.
– Да, – выговорил он. – Так мы… Собственно, о цели вашего визита…
– Нам нужна помощь, – отчеканила индеанка. – Я пришла, чтобы заручиться поддержкой Земли. Вы тоже белые и тоже провозглашаете равенство. Хотя, по-моему, не собираетесь его устанавливать… Но это не важно. Главное, что не приемлете рабство. Мы близки к полной победе, так что можете считать мой визит предложением об установлении дипломатических отношений с Эгидой Равных.
– Вот даже как, – Шеф качнул вроде бы удивленно головой, но Павлу показалось, что именно такого окончания он и ждал после нескольких первых слов индеанки. – Дипломатические отношения… Что ж, это даже лестно. От вашего отца такого я бы никогда не услышал. Однако мне придется взвесить все «за» и «против».
– Мы согласны практически на любые условия, – выпалила Анна. – Я уполномочена обещать что угодно.
Филиппыч вдруг невнятно хрюкнул, не отвлекаясь от дороги.
– Сергей, да что ты, в самом деле? У нас фабрика горит ярким пламенем, а он еще взвешивает!
– Семен! – гаркнул Шеф, и Филиппыч послушно заткнулся. – Прошу прощения, – Потапов вновь повернулся к высокорожденной. – Позвольте поинтересоваться, вы просчитывали, как изменится индекс вероятности вашей ветви после окончательного падения императора? Новое правительство сможет поддерживать его хотя бы на теперешнем уровне?
– Мы приложим все усилия, – отозвалась индеанка. – Поверхностная оценка дает двести-триста лет. За это время мы сумеем восстановить свое влияние.
– Возможно. Только не стройте иллюзий насчет бывших союзников по Ассамблее, они вас не примут. Во всяком случае – сразу.
– Это поправимо. В конце концов, техника древних все еще в наших руках.
– Да дело-то не в технике, – заметил Шеф. – Дело в системе. Империя Сапы Инка была сильной системой. Хотя, как выяснилось, не слишком-то стабильной. А вот какая получится у вас?..
– Какая бы ни получилась! – заявила высокорожденная. – Двести лет свободы лучше тысячелетий рабства!
– Вот это ты на митингах там у себя вещай… – снова встрял Филиппыч. Но, поймав в зеркальце взгляд Потапова, поправился: – То есть, простите, вы…
– Ладно, с этим понятно, – объявил Шеф. – Дипломатические отношения, все такое… За какую именно услугу вы уполномочены обещать нам все что угодно?
Она невольно закусила губу, кинула молниеносный взгляд на Павла. Все-таки опыта реальной дипломатии у девчонки не было никакого.
– Император осажден, – повторила она. – Но в Куско остался главный репликатор. А в городе достаточно интаев.
– Ага, – Шеф удовлетворенно кивнул. – Сотня шагателей и летателей в руках профессионалов, и история завоевания Европы повторится.
