– Я узнал кое-что интересное, – сказал Бес наконец.
– Что именно? – Гай напрягся.
– Леонис жив. – Выждав театральную паузу, демон тьмы озвучил новость: – По крайней мере… двадцать лет назад еще был жив.
– Этого не может быть! – воскликнул Каселион и зло рассмеялся. – Все знают, что Атардион убил старшего брата, чтобы занять трон.
– Видимо, кто-то в этой истории лжет, – пожал плечами Бестелион.
– Что именно и от кого ты узнал? – прищурился Амадеус.
Порывшись в карманах куртки, Бес подошел к отцу и протянул ему снимок, чуть заляпанный в нескольких местах кровью.
– Что это? – Повелитель повертел в руках странный предмет.
– Это называется «фотография», – просветил Бес. – Обычная вещь в мире Лены. Они каким-то образом могут запечатлевать образы. Посмотри на изображение. Я думаю, что это Леонис.
Амадеус молча всмотрелся в снимок, не обращая внимания на то, что остальные советники столпились рядом и также всматриваются в снимок.
– Это он! – удивленно воскликнул Бедектиум. – Выглядит чуть иначе, но точно тот самый элл.
– Да, – согласился Амадеус. – Это Леонис.
– Получается, ему как-то удалось избежать смерти, – почесал затылок Карриторий. – Причем так, что ни одна душа в Верхнем царстве ни слухом ни духом…
– Да уж. Иначе эллы не признали бы над собой Атардиона, – заметил Татанель. – Получается, нынешний Повелитель Верхнего царства правит незаконно. Это многое… Многое меняет.
– Ничего это не меняет, если нам не удастся найти Леониса, – перебил секретаря Бестелион.
– Я так понимаю, это не все новости? – хитро усмехнулся Амадеус.
– Нет, – покачал головой демон тьмы. – Лена – дочь Леониса.
– Ого! – тихо присвистнул Гай.
– Где сейчас девчонка? – спросил Повелитель. По его виду Бес понял, что отец уже просчитывает дальнейшие ходы.
– У меня, – признался Бестелион нехотя. – И еще неизвестно, выживет ли…
– Что случилось? – хрипло каркнул Карриторий.
– Эллы, – просто ответил Бес. – Те, кто напал, явно знали, кто она такая. Пытались именно убить, а не захватить. Я вытащил ее оттуда еле живой.
– Перемести девушку сюда, – предложил Амадеус. – В царстве хорошие лекари.
– В ней течет кровь людей, – отрицательно покачал головой Бестелион. – Регенерация не работает. Твои костоправы угробят ее раньше, чем Лена в сознание придет.
– Нужно найти Леониса, – решил Амадеус. – Думаю, его заинтересует возможность вернуть себе трон. За определенные гарантии для нас, конечно. Просто так предлагать помощь я не собираюсь.
– Что ты хочешь, отец? – удивился Кас. – Требовать можно многое. Но что ты хочешь от бывшего Повелителя? Не Верхнее же царство в свое владение?
– Совсем нет, – хитро прищурился Амадеус. – Только чтобы он выполнил данное мне обязательство.
Бес тихо выругался. У отца в запасе оказался достойный козырь против самого Леониса, а также против всего Верхнего царства.
Повелитель щелкнул пальцами, извлекая из воздуха небольшую шкатулку.
– Думал, уже не понадобится, – пробормотал Амадеус, роясь в содержимом. – Ага… Вот.
Небольшой квадратный кусок пергамента взлетел в воздух, разворачиваясь перед глазами Амадеуса. Хотя подписывать какие-либо бумаги не требовалось – данное Повелителями слово считалось нерушимым.
– Это тот самый договор? – уточнил Каселион.
– Да, – кивнул Повелитель. – За полстолетия до его свержения мы с Леонисом хотели породнить наши царства, заключив нерушимый мир. Детей у него тогда не было, но и сам Повелитель эллов признавал, что обзавестись ими стоит. Мы договорились соединить наших детей браком, который навсегда прекратит войны между эллами и ситрами. Думаю, Леонис решит, что эта сделка – достойная оплата за возвращение.
– Если эллы узнают, что их Повелитель жив, то сами сбросят Атардиона, – развеселился Бедектиум, показав длинные многочисленные клыки.
– Отлично, я согласен на эту авантюру, – хмыкнул Кас и глянул в сторону младшего брата.
– В девочке течет тьма… – прошипел Алексанион осторожно. – Не лучше ли…
– Она моя, – тихо, но отчетливо сказал Бестелион.
– Я предпочту, чтобы это был Каселион, – озвучил свое решение Амадеус. – Так будет лучше для всех.
Бес отчетливо заскрипел зубами, едва контролируя себя.
– Может, захотите узнать мнение самой Лены? – поинтересовался темный демон.
– Зачем? – опешил Кас. – Она наполовину человек? Капелька магии демонов… и девчонка сама предпочтет меня тебе. Ты же знаешь, что в этом я сильнее. А Леонис, думаю, с удовольствием сплавит такое потомство при первом же удобном случае, только чтобы перед подданными не позориться.
– Она моя, – повторил Бес злобно. Его глаза поменяли цвет, и во рту прибавилось клыков.
– Он прав, – вступил Гай. – Эллы почуют в ней его магию.
– Будет так, как я решу, – сказал Амадеус.
Демоны одновременно зло зашипели. Повелитель может слушать и прислушиваться к кому угодно, но когда он приказывает – все подчиняются, как безропотные марионетки. Никто более не посмел вставить ни слова. Ментальный призыв к подчинению и так сильно ударил по каждому.
– Найдите мне Леониса, – велел Амадеус. – А там пусть отец девчонки сам решит. Но предупреждаю, Бес, темного демона он в зятья не примет. Пусть даже девчонка и принадлежит тебе по законам эллов.
В голове звучала знакомая мелодия. Я завозилась, пытаясь поудобнее пристроить голову. Еще эта песня… Сознание не хотело возвращаться в уставшее тело. Кто-то что-то делал со мной, но я не чувствовала ничего, кроме прикосновений, больше похожих на ласковое движение воды. Боли не было. И меня не было тоже.
Вода. Я просто вода. Ничто и никто.
Какая разница, что происходит вокруг? Мне так удобно и легко плескаться на самом краю сознания, не чувствуя ничего…
Какой-то далекий раздражающий звук вклинился в мое безмолвное спокойствие. Пытаясь отгородиться от этого, добилась обратного. Теперь я различала два голоса – мужской и женский. Сначала слушала только звучание, наслаждаясь их необычной красотой. Мой мозг старался отыскать подходящее сравнение для этих голосов, подбирая описание для каждой интонации. Но слова вспоминались с трудом, а голова начала раскалываться от напряжения.
Я попыталась вспомнить последнее, что со мной произошло, но что-то во мне противилось этому.
Нападение? Эллы? Бес? Мама? Как давно это было? Вчера? Сегодня уже среда или еще вторник?
А сколько прошло времени с того момента, как моя жизнь изменилась? Четыре? Пять? Пять дней?
