– Вот, значит, как? – тихо прошипела Алесия. – Ну, что же. Тогда я решу эту проблему сама.
Обернувшись, я увидела лишь узкий мерцающий силуэт храма, зажатого меж двух невысоких каменных домиков. Стоило отойти еще на несколько шагов, и он пропал. Растворился, исчез, будто и не был. Внутри странным комом набухло чувство нереальности.
Мои глаза уверяли, что храма тьмы нет и, возможно, никогда не было, но разум упорствовал, дескать, стоит вернуться, и я все найду на тех же местах. Даже балес за оградой будет покрикивать на тени, пытающиеся через щели дотянуться до прохожих и выпить у них хоть глоток энергии. Я представила это себе настолько живо и ярко, что с уверенностью могла бы поставить на кон возможность вернуться домой против того, что теперь без труда найду любой из храмов тьмы в любом месте Срединного царства. В мозгу будто кто-то осветил на миг карту с несколькими точками, отмеченными красным. Ощущение было настолько странным… Хотелось стряхнуть его как пыль с одежды, если бы это было возможно, конечно. И если бы все было так же просто.
– Храм храмом, но мне бы гостиницу найти, – напомнила я себе о делах насущных.
Можно, конечно, попытаться сбежать из этого города куда-нибудь, лишь бы подальше от Беса. А нужно? Возможно, демон будет ждать от меня именно этого. Так не лучше ли остаться здесь и попытаться хотя бы на несколько дней оказаться недостижимой для всех? Мне много не надо, только в себя прийти и во всем разобраться. Пока же события происходят либо очень быстро, либо вовсе без моего участия, и никто не спросил, что обо всем думаю я. Это, может, для ситров нормально, но я-то ничего не знаю. И ничего не понимаю. А это раздражает. Девятнадцать лет ничего никому не была должна, а потом навалилось сразу столько всего. А я даже не понимаю, почему именно мне так колоссально «повезло».
Шагая по улице в толпе спешащих людей, я заметила еще одну неприятную деталь: на меня оборачиваются, как на какого-то клоуна.
«Если так будет продолжаться, то скоро обзаведусь либо поклонниками моей неземной красоты, либо врагами, на нее же позарившимися. И непонятно, что хуже», – прошипела сама себе, сворачивая в ближайшую подворотню.
Убедившись, что там, кроме меня и тошнотворной вони, никого нет, я прикинула, чем бы закрыть волосы, горевшие на ярком осеннем солнце как факел. В сумке не нашлось ни одной приличной тряпки, зато таковая обнаружилась на бельевой веревке, в трех метрах над головой. Естественно, просто подпрыгнуть и стянуть ее я бы не смогла, тогда я попыталась проделать то, что удалось в замке графа. Мысленно напрягшись, поманила кусок ткани неопределенного окраса к себе. Довольно долго ничего не происходило, возникла даже гадкая мысль, что в тот раз удалась моя единственная попытка поколдовать, и лимит на это дело я израсходовала. Но вот тряпка подалась, медленно сползая одним краем, как если бы я тянула ее на веревочке, а потом за что-то зацепилась и замерла. Сколько бы я ни дергала – все напрасно. Обозлившись, я выругалась про себя и резко рубанула воздух кулаком. Почти сразу меня накрыла волна неприятной тошноты, пустой желудок протяжно взвыл, посылая вверх, к горлу, кислотную волну. Если было бы чем, то меня стошнило бы прямо там, меж гнилых бочек и мусора. Но в последний раз я ела вчера у Мереши, а организм не собирался отдавать с таким трудом добытые калории.
Я кое-как справилась с собой и не без отвращения прислонилась к влажной стене, небольшими порциями втягивая в себя воздух. А передо мной, как в замедленном кино, на землю соскользнула та самая тряпка, которую я так долго пыталась добыть. Ухватить ее удалось на лету, но один край все-таки окунулся в лужу, набухнув неприятной зловонной жижей. Ни секунды не переживая, я откромсала этот угол ножом и обмотала сие творение ткаческого искусства вокруг головы наподобие тюрбана, после чего выскочила из подворотни, пока хозяева не заметили пропажу. Незаметнее после своих трудов я не стала, но, по крайней мере, теперь никто не мог видеть моих рыжих волос, слишком ярких для человека. Глаза спрятать намного легче.
Следующие несколько часов я провела в попытках отыскать гостиницу или таверну, пока неожиданно не сообразила, что все это время я прогуливалась вокруг такого заведения. Впрочем, в неприметном обшарпанном двухэтажном строении трудно заподозрить самое посещаемое место города. Снаружи я не увидела ни вывески, ни какой-то надписи. Или, может, я просто не там смотрела? Вот уж не знаю.
Как и в остальных домах, окна таверны были сделаны из чего-то вроде очень тонкой полупрозрачной пленки или ткани бледно-желтого цвета. Встречались дома и со стеклянными окнами, но крайне редко. Видимо, такой материал был очень дорогим и трудоемким в производстве, поэтому мало кто мог его себе позволить. Может, конечно, причины были совсем другими, но что-то я сомневаюсь.
Приоткрыв одну из створок тяжелой двери, я зашла внутрь. Таверну я представляла себе иначе, чище и светлее. Я же попала в захламленное полутемное помещение, с кое-как поставленными столами и лавками из почерневшей за годы использования древесины. На полу валялась в труху перетертая солома не первой и даже не десятой свежести. Завершала картину разношерстая компания посетителей, по одному или группами облепивших столики, галдящих, смеющихся, поющих, пьющих и едящих. Находиться здесь было не очень приятно, но бывала я в местах и похуже. На свадьбах или юбилеях на пятом-шестом часу гуляний порой нисколько не лучше.
Стараясь никого не задеть, я прошла к большому камину напротив входа и присела на поставленную перед ним лавку, блаженно вытянув ноги к огню.
– Чего желаете, госпожа? – монотонно поинтересовался невысокий усталый дядька в грязном фартуке.
Хотелось мне много всего, но я решила сразу определиться с самым важным. Запустив руку в мешок и отыскивая там монетку, я спросила:
– Комната найдется?
У меня даже мысли не возникло, что в таверне может не быть сдаваемого жилья, и я не ошиблась.
– Как раз сегодня одна освободилась, – ответил дядька.
– Хорошо. – Я кивнула и бросила ему серебряную монетку. – И еды. Мяса, овощей каких-нибудь, эникея, если есть.
– Сейчас все будет, госпожа! – оживился трактирщик, а я обратила внимание, что в любом мире деньги творят с людьми чудеса.
Мне не дали опомниться, как на хрупком столике установили блюдо, полное того, что я заказала. Нашелся здесь и серый хлеб из отрубей, сыр крупными кусками и какая-то зелень, похожая на петрушку. Накалывая кусочки мяса острой палочкой, попутно заворачивая их в зелень и сдабривая ломтиками то морковки, то помидора, я в считаные минуты основательно насытилась, но из жадности продолжила запихивать в рот остатки еды. Тело явно опасалось, что может опять настать голодное время, и решило запастись впрок.
Я так увлеклась процессом, что чуть не подпрыгнула, заметив, что из яркого пламени камина за мной кто-то наблюдает. Я бы закричала, не проглоти перед этим почти все содержимое подноса. Рассмотрев следящие за мной два янтарно-желтых глаза, только и смогла что подумать: «Ну, я и объелась. Скоро разнесет меня. Буду как бочка. Еще вот всякая муть мерещится…»
