Магиер предостерегающе вскинул руку, чувствуя, как завибрировал на груди орденский знак: в логове колдуна сработали защитные заклинания. Невидимые, но смертельно опасные колдовские стрелы обрушились на посмевшего нарушить покой. Убей-трава в руке Одиночки вспыхнула ярким пламенем, поглощая магию. Воин, с хрустом распрямив мышцы, с выдохом обрушил на дверь страшный удар секиры. Гнилое дерево разлетелось в щепки, обнажая темный зев прохода. Без колебаний Одиночка шагнул вперед.
Корон обеими руками вскинул жезл и напрягся, создавая вокруг воина магический щит. Только его искусство защищало Одиночку от беснующихся всплесков разрушительных чар. Воин скрылся в темноте. Теперь Корон не видел его, но продолжал тщательно прикрывать щитом. В глубине домика раздались звуки борьбы, свист секиры и рычание, затем наступила тишина.
– Готово! – услышали они голос Одиночки. – Путь свободен!
Корон посмотрел на Себера Тонбена. Того била нервная дрожь, но, заметив взгляд магиера, помощник деревенского головы мужественно кивнул и двинулся к проходу. Одиночка ждал их в конце небольшого коридора. В одной руке воин держал верную секиру, в другой – зажженный факел. У ног его валялось несколько разрубленных на куски смрадных трупов.
– Зомби, – охотно пояснил Одиночка. Вид у него был спокойный и даже веселый. – Они, мертвяки эти, вроде как драться полезли, ну так я их и того… успокоил.
Магиер лишь поморщился, брезгливо переступая через зловонные останки. Впереди темнела лестница. Она вела вниз, под землю. В этом не было ничего удивительного. Некроманты всегда устраивали свои тайные логова глубоко под землей, лишь для видимости построив наверху подобие обычного человеческого дома. Узкие растрескавшиеся ступени были скользкими от влажной плесени, на камнях низкого сводчатого потолка висели мутные капли, время от времени срывавшиеся вниз. Из темноты подземелья донеслись тяжелые вздохи. Магиер сделал знак остановиться и произнес отрывистое заклинание. Его жезл ярко вспыхнул, разгоняя тьму там, где до нее не дотягивалось пламя факела. В конце лестницы, на узкой площадке, извивалось несколько белесых безглазых тварей. Ноздри демонов подрагивали, чувствуя близкую добычу, из оскаленных пастей капала слюна. Эти существа никогда не видели солнца, их миром была вечная тьма. Не решаясь выбраться на освещенное место, твари жались к теням и протяжно вздыхали в неистребимой жажде крови.
Яростно вскрикнув, Одиночка перепрыгнул через несколько ступеней и оказался внизу. Стоны тварей перешли в бешеный вой, но тяжелая секира, описав стремительный круг, заставила их отступить. Брызнули фонтаны черной крови, несколько демонов остались лежать на плитах. Пользуясь коротким замешательством нечисти, магиер встал рядом с воином. Снова раздался дикий, нечеловеческий вой, схватка закипела с новой силой. Забыв про страх, демоны бросались в атаку, но тут же натыкались на серебряный клинок и рунное лезвие секиры. Воин и магиер сражались отчаянно. Безглазые твари наступали со всех сторон, но оскаленные пасти и кошмарные рыла тут же перечеркивались сверкающими молниями металла. Демоны падали, разрубленные на куски, но их места занимали другие. Корон тяжело дышал, его черные волосы слиплись от пота и крови демонов, Одиночка чувствовал, как начинают ныть натруженные мышцы, как с каждым ударом все тяжелее становится секира. Коротко выдохнув, он разрубил пополам рычащего монстра, подобравшегося слишком близко, поднял секиру для нового удара, но замер. Сражаться было больше не с кем. Магиер, выкрикнув Слово Огня, испепелил последнюю тварь, пытавшуюся скрыться в темноте.
Корон и Одиночка переглянулись. Вокруг валялись залитые черной кровью тела поверженных демонов. Несколько издыхающих тварей еще подрагивали в агонии, магиер быстро прикончил их серебряным мечом. Одиночка мотнул головой и тяжело оперся на рукоять секиры.
– Глупые твари. Ведь знают же, что зубы против честной стали – дело безнадежное, и все равно прут.
– Они для этого созданы. – Магиер слабо пожал плечами. – Цепные псы, армия некроманта. Только… уж больно легко мы с ними справились.
– Ни хрена себе легко! Под конец аж у самого носа зубами клацали! Управились, и хвала богам. Да и мастер Тонбен славно подсобил. – Одиночка ободряюще кивнул застывшему на ступенях Себеру Тонбену. – Верно, мастер?
Помощник деревенского головы ошалело кивнул, затем перевел потрясенный взгляд на распластавшихся у ног мертвых демонов и собственный меч, перепачканный черной кровью. Он до сих пор не мог поверить в то, что только что собственными руками уничтожал исчадие ада.
– Ты не понял, Денит. – Нахмурившись, магиер поднял выше светящийся жезл и стал внимательно рассматривать железную дверь в противоположной стене. – Колдун всегда знает, когда к его логову подбираются чужаки, и уж в любом случае мы наделали достаточно шума в здешних подземельях, чтобы Краул Ренбежд нас услышал. Почему же он не поддержал заклинаниями собственных демонов?
Одиночка вздохнул.
– Вечно ты, магиер, задаешь дурацкие вопросы. Нет чтобы порадоваться, вот, мол, демонов замочили. Только и зудишь, что все плохо. А когда оно хорошо-то было? Пошли поглядим, что за дверью. Руки вроде уже отдохнули. Может, колдун сейчас в щелочку смотрит и от страха трясется. Слышь, Тонбен, некромант-то наверняка нас боится!
Себер Тонбен снова молча кивнул. Он уже успел немного прийти в себя и постарался придать лицу решительное выражение. В конце концов, побежденные им исчадия ада действительно лежали на ступенях, и не было никаких причин отступать. Помощник деревенского головы храбро шагнул к двери, Одиночка бодро ударил по ней ногой.
Тяжелая дверь со скрипом распахнулась. В коридор вырвался удушливый, смрадный дух, заглушивший даже мерзкую вонь мертвых демонов. Этот запах нельзя было спутать ни с чем, запах гниющего мяса, тлеющих костей, запах самой смерти.
– Краул Ренбежд мертв, – изумленно прошептал Себер Тонбен. Смрад был так силен, что он с отвращением отшатнулся.
– Это ничего не меняет, – философски заметил Одиночка. – Просто кто-то покончил с ним раньше нас. А тварь ловить все равно придется. Пошли.
Его шаги утонули в старом стершемся ковре, лежащем на плитах за дверью. Выставив вперед факел и держа наготове секиру, воин вошел внутрь.
– Где-то здесь должны быть светильники. Не в темноте ж он сидел. – Чертыхнувшись, Одиночка зажег фитили двух масляных ламп, в комнате стало светло. Воин с интересом огляделся, потом махнул рукой остальным.
Логово Краула Ренбежда было грязным и неуютным. Грубые, необработанные стены, кое-как завешенные изодранными гобеленами, огромные стеллажи с фолиантами и массивный стол в углу, пригодный как для работы, так и для препарирования мертвых тел. У стола стояло кресло с высокой спинкой, больше напоминающее трон. В кресле сидел Краул Ренбежд и улыбался. Сквозь отваливающуюся кусками плоть щек виднелся гниющий оскал желтых зубов, подернутые мутной поволокой глаза трупа смотрели в никуда. Руки некроманта лежали поверх стола, и на них виднелись остатки засохшей крови.
– А Краулу-то неизвестный доброжелатель глотку перегрыз. – Словно не замечая вони, Одиночка наклонился к разлагающемуся трупу. – Неслабо его. Видать, было за что.
