Юноша на дрожащих ногах неверным шагом подошел к столу.
— Садись.
Баярд медленно опустился на сиденье. Себастьян взял шаткий стул с прямой спинкой и расположился напротив. В трактире было темно, несколько маленьких окон заросли жирной грязью, сальные свечи чадили и воняли. Тяжелый запах пота, табака и пролитого джина висел в воздухе.
— Теперь, — улыбнулся Себастьян, — постарайся не забывать о том, что тебе прямо в причинное место нацелен пистолет.
Баярд кивнул. Глаза его, когда он получше присмотрелся к Себастьяну, полезли на лоб.
— Господи! Это ты! Почему ты так странно одет? Выглядишь словно деревенщина!
Себастьян улыбнулся.
— Тебе не кажется, что это подходящий вид для человека, которого собираются повесить ни за что?
Себастьян с изумлением смотрел, как страх Баярда исчезает под напором глубокой и мощной ярости.
— Я слышал, что это сделал ты, — прошипел он сквозь зубы, — что это ты ее убил!
— Ты забываешь о пистолете, Баярд, — напомнил Себастьян, когда его племянник начал приподниматься из-за стола.
Баярд снова упал на стул, не сводя взгляда с лица дяди.
— Это ты сделал? Ты? Это ты убил Рэйчел?
— Я собирался тот же вопрос задать тебе.
— Мне? Но я люблю ее! — От Себастьяна не ускользнуло то, что он сказал «люблю», а не «любил». — Кроме того, ведь на ее трупе нашли твой пистолет.
— А ты подкарауливал эту женщину повсюду начиная с Рождества.
Баярд еще сильнее выкатил глаза, но краткая вспышка гнева угасла под волной вернувшегося страха.
— Я подстерегал ее? Ты что говоришь! Я ни разу не тронул ее! Да мне не хватало отваги приблизиться к ней! А единственный раз, когда мы столкнулись лицом к лицу, я так растерялся, что даже рта раскрыть не мог!
— Ты никогда не говорил с ней?
— Нет! Никогда!
Себастьян откинулся на спинку стула.
— Когда ты последний раз ее видел?
Баярд прикусил нижнюю губу, пожевал.
— Вечером в понедельник, наверное. Я был на ее спектакле. Но клянусь, это все!
— Ты уверен?
— Да, конечно.
Себастьян смотрел через стол на своего племянника. Ребенком Баярд был не просто испорченным и жестоким, но опасно, почти патологически лживым. Интересно, многое ли в нем изменилось, если изменилось вообще?
— Где ты находился во вторник вечером?
Несмотря на самоуверенность и слабохарактерность, дураком Баярд не был. Он расширил глаза.
— Ты имеешь в виду, когда убили Рэйчел?
— Именно.
— Мы планировали провести вечер у Гриббза. — Он показал головой на двух мужчин, все еще стоявших у стойки и не сводивших глаз со слоновьего бюста женщины, наливавшейся джином рядом с ними. — Роберт, Джил и я. Большую часть дня мы провели здесь, в «Кожаной бутыли», так что изрядно накачались, прежде чем добрались до места.
— Вы провели там всю ночь?
— Ну, на самом деле нет. — Он потер руками лицо, пытаясь прогнать неприятные воспоминания. — Мне стало дурно.
— То есть тебя потянуло блевать.
Тень глубокой обиды и унижения проступила румянцем на щеках молодого человека.
— Ну да. Да! Джил и Роберт выволокли меня отсюда, а что еще оставалось делать? И мы налетели прямиком на моего отца. Это, скажу я тебе, было ужасно неудобно. Он хотел забрать меня домой. Наверное, в карете я отключился, потому что очнулся уже в своей кровати, а он стягивал с меня сапоги и говорил, что мне очень повезло, что мать меня в таком виде не застала.
— Который был час?
Баярд замялся.
— Который час когда?
— Когда ты отключился?
Баярд дернул плечом.
— Точно не скажу. Рано. Где-то около девяти, наверное.
Себастьян изучающее смотрел в красное, пьяное лицо племянника. Это займет время, но проследить передвижения Баярда вечером последнего дня Рэйчел Йорк будет довольно легко. Если он, конечно, не врет.
— Минутку, — вдруг сказал Баярд, подавшись вперед. — Я видел Рэйчел во вторник! Во второй половине дня, по дороге сюда, я свернул к театру, надеясь хоть мельком ее увидеть, и она появилась.
— В театре? — Себастьян нахмурился, пытаясь припомнить расписание Рэйчел после полудня в день ее смерти. — У них же была репетиция.
— Нет, понимаешь ли, она была не в театре. Она зашла к ювелиру через улицу. Я бы даже и не заметил ее, если бы ее не окликнул тот мужчина…
— Мужчина?
— Да, тот актер. Ну, который играл Ричарда Третьего в Ковент-Гардене, когда тот загорелся.
— Ты хочешь сказать — Хью Гордон?
— Да, он.
— Ты уверен? — нахмурился Себастьян.
Что там Хью Гордон говорил в «Зеленом человеке»? Мол, не разговаривал с ней месяцев шесть?
Баярд горячо закивал.
— Я узнал бы его по голосу, даже если бы не видел.
— Они ссорились?
— Не знаю. Но я видел, как он схватил ее за руку и угрожающе нависал над ней. Даже хотел подойти к ним и спросить, какого черта он к ней пристал и как он смеет так обходиться с леди, но он малость встряхнул ее и ушел.
— Ты не слышал ничего из того, что он говорил?
— Нет, ничего такого, что стоило бы запомнить, я не слышал. Разве что в самом конце, перед тем как уйти. Он сказал… — Баярд осекся, глаза его странно застыли, челюсть отвисла.
Откуда-то из другого конца комнаты послышался звон разбитого стекла и взрыв хохота.
— Что? — спросил Себастьян, не сводя взгляда с лица племянника. — Что сказал Гордон?
— Он сказал, что заставит ее заплатить.
ГЛАВА 26
Сэр Генри Лавджой смотрел на мужчину, стоящего и центре его кабинета. Граф Гендон был человеком крепко и мощно сложенным, с крутой грудью и большой головой. Грубое, некрасивое лицо украшал широкий нос. Если между ним и сыном и имелось сходство, то Лавджой его не находил.
— Вы, милорд? Вы признаетесь в убийстве Рэйчел Йорк?
— Верно. Она пришла в ту церковь на свидание со мной. — Граф пригвоздил его к месту бешеным взглядом голубых глаз, словно это могло помочь убедить магистрата поверить ему. — И я убил ее.
Лавджой сел так быстро, что стул под ним угрожающе крякнул. Он ожидал неприятностей со стороны влиятельного отца виконта Девлина, но такого поворота представить себе не мог. Он тряхнул головой. Голос его звучал пронзительнее, чем обычно.
— Но… почему?
