– Но у меня нет никакого желания стать изменником, – возразил Джаред.
– Разумеется, нет, – подтвердил Кайнен. – У вас одно и то же сознание, и у вас даже есть общие воспоминания. Но ты обладаешь собственным опытом, что дает тебе возможность смотреть на жизнь своими глазами. Вы с Бутэном сейчас стали чем-то вроде однояйцевых близнецов. У них тоже одинаковый генотип, но разные жизни. Ваши с Бутэном сознания – братья-близнецы. Однако твой опыт принадлежит только тебе.
– Значит, вы считаете, что я не сверну на дурную дорожку, – заключил Джаред.
Кайнен изобразил рраейский вариант пожатия плечами. Джаред повернулся к Уилсону, и тот повторил то же самое по-человечески.
– Ты утверждаешь, что Чарли толкнула на дурную дорожку смерть дочери, – сказал Уилсон. – В твоем сознании теперь есть воспоминания о девочке и ее гибели, но ни твои поступки, ни то, что мы наблюдаем в твоей голове, не позволяет предположить, что это тебя сломало. Мы собираемся рекомендовать начальству вернуть тебя к активной службе. Прислушаются к нашей рекомендации или нет – это уже другое дело. Необходимо помнить, что ведущим специалистом по этой теме является тот, кто всего год назад собирался уничтожить человечество. Но, наверное, это уже не твоя проблема.
– Нет уж, это моя проблема, – возразил Джаред. – Ибо я намереваюсь отыскать Бутэна. Определенно, я не собираюсь оставаться в стороне. Я хочу найти Бутэна и вернуть его.
– Зачем? – спросил Кайнен.
– Я хочу его понять. Хочу разобраться в том, что может толкнуть человека на такое – стать предателем.
– Ты удивишься, как мало для этого нужно, – заметил Кайнен. – Например, может оказаться достаточно такой мелочи, как сострадания, проявленного врагом.
Он отвернулся. Только тут до Джареда дошло, что рраей имеет в виду самого себя.
– Лейтенант Уилсон, – сказал Кайнен, по-прежнему отвернувшись в сторону, – будь добр, оставь нас с рядовым Дираком наедине.
Уилсон удивленно поднял брови, но, не сказав ни слова, покинул лабораторию. Кайнен повернулся к Дираку:
– Рядовой, я хочу извиниться перед тобой. И предостеречь тебя.
Джаред смущенно улыбнулся:
– Не надо ни за что извиняться, Кайнен.
– Надо, – возразил ученый-рраей. – Именно моя трусость обусловила твое появление на свет. Если бы у меня хватило сил вытерпеть мучения, на которые меня обрекла лейтенант Саган, твой командир, я бы умер, и вы, люди, так и не узнали о готовящейся против вас войне, и о том, что Чарльз Бутэн жив. Если бы я оказался сильнее, тебе не было бы оснований появляться на свет. Тебе не было бы насильно навязано чужое сознание, которое в конечном счете лишило тебя собственного "я". Но я оказался слаб, я хотел любой ценой сохранить жизнь, даже если это означало предать свой народ и остаток дней провести в плену. Как говорят некоторые из ваших колонистов, такова моя карма, которую мне нужно преодолевать самому.
Он помолчал.
– И при этом я совершенно непреднамеренно согрешил против тебя, – продолжал Кайнен. – В каком-то смысле я – твой отец, потому что именно во мне причина того страшного злодеяния, которое было совершено в отношении тебя. Плохо уже то, что люди производят на свет солдат с искусственным мозгом – этим вашим треклятым МозгоДругом. Но родиться только для того, чтобы стать вместилищем чужого сознания, – это просто отвратительно. Было грубейшим образом попрано твое право быть самим собой.
– Все не так уж плохо, – попытался возразить Джаред.
– Нет, все просто ужасно. Мы, рраей, – существа высоких духовных ценностей и строгих моральных принципов. Наши верования определяют суть нашего отношения к окружающему миру. Одной из высших ценностей для нас является священная незыблемость собственного "я" – вера в то, что каждый должен сам определять свой путь. Ну, – усмехнулся Кайнен, – по крайней мере каждый рраей. Подобно большинству рас, нас мало беспокоят проблемы других рас, особенно когда эти расы являются нашими врагами.
– Так или иначе, – продолжал он, – огромную роль играет возможность делать выбор. Независимость. Когда ты впервые попал к нам с Уилсоном, мы дали тебе возможность самому решить, идти ли дальше. Помнишь?
Джаред кивнул.
– Должен признаться, тогда я поступил так не только ради тебя, но и ради себя самого. Поскольку именно из-за меня ты появился на свет, не имея возможности выбирать, мой моральный долг состоял в том, чтобы дать тебе выбор. И когда ты воспользовался этой возможностью, сделал выбор, я почувствовал, что бремя моей вины стало чуть легче. Конечно, полностью я от нее не освободился. Моя карма по-прежнему остается со мной. И все-таки небольшой сдвиг к лучшему произошел. За это я должен благодарить тебя, рядовой Дирак.
– Рад был хоть чем-то помочь.
– А теперь выслушай мое предостережение, – сказал Кайнен. – При нашей первой встрече лейтенант Саган подвергла меня пыткам, и в конце концов я сломался и рассказал ей почти все, что она пыталась вытянуть из меня относительно наших планов напасть на человечество. Но все же в одном случае я ей солгал. Я сказал Саган, что никогда лично не встречался с Чарльзом Бутэном.
– А ты с ним встречался? – спросил ошеломленный Джаред.
– Встречался, – подтвердил Кайнен. – Всего один раз, когда Бутэн прибыл на встречу с учеными-рраей, чтобы рассказать о структуре МозгоДруга и предложить способы адаптации органического компьютера для рраей. Потрясающая личность. Очень целеустремленный. По-своему харизматичный, даже для рраей. Он страстно одержим своей идеей, а мы, рраей, не можем устоять перед этим. Бутэн фанатик. И он очень зол.
Он подался вперед:
– Дирак, насколько я понимаю, ты считаешь, что всему виной смерть дочери Бутэна, и отчасти это так. И все же Бутэном движут и другие побуждения. Гибель дочери стала лишь толчком, после которого в голове у него начала выкристаллизовываться какая-то мысль, и именно эта мысль движет им. Именно она сделала его предателем.
– Что это за мысль?
– Не знаю, – развел руками Кайнен. – Конечно, проще всего предположить, что это жажда мщения. Но я встречался с Бутэном. Одной только местью все не объяснишь. Тебе, Дирак, понять Бутэна будет легче. В конечном счете у тебя ведь его сознание.
– Я не представляю, что это может быть, – признался Джаред.
– Что ж, возможно, это вопрос времени. Я же хочу предостеречь тебя: какая бы мысль ни овладела Бутэном, он отдался этому полностью и безоговорочно. Переубеждать его слишком поздно. И ты должен опасаться сочувствия к нему, если вдруг вам доведется встретиться. В конце концов, ты создан для того, чтобы его понимать. И Бутэн постарается этим воспользоваться.
– Что же мне делать?
– Главное – помнить, кто ты такой. Помнить, что ты – не он. И помнить, что у тебя всегда есть выбор.
