В этот вечер Джонас не пошел со мной в казино, а, пробормотав что-то из серии «я сегодня не очень в форме», неопределенно махнул рукой и исчез из-за столика быстрее, чем я смог что-то внятно возразить. Кай завистливо проводил О'Келли взглядом. Самостоятельно шляться Оскар Кайто еще не отпускал. «До тех пор, пока ты не научишься держать себя в руках…» – занудствовал недобитый педагог Оскар Стаковски. А иногда мне даже выпадало несчастье слышать отрывки из длинных лекций о том, что должен, а чего не должен делать воспитанный джентльмен, особенно в присутствии дам. Я никогда не понимал, почему Кай все это так терпеливо сносит и, более того, легко соглашается с таким положением дел. Лично мне после таких случайностей всегда приходила в голову мысль, что очень хорошо, что я начал работать с Оскаром, уже достигнув совершеннолетия.
Насколько я знаю, Оскар нашел Кайто в одном из токийских приютов для аутичных детей обеспеченных родителей, когда телекинетику не было еще и тринадцати. Как именно он вышел на Кая и каким образом забрал ребенка – для меня до сих пор являлось загадкой. Но, по факту, Кайто он вытащил из такого дерьма, что мое детство, с его назойливыми вензельными платочками и фамильными, кружевными традициями, просто отдыхает. Впрочем, в моем присутствии Оскар никогда не напоминал Кайто о его прошлом. Он просто вел себя с ним как старший брат, или наставник, или просто старший по возрасту и положению, ведущий в рабочей паре. Кая это не напрягало, более того, он, кажется, и сам считал такое положение дел правильным. Его все устраивало, даже нудные лекции по социальному этикету. По крайне мере, в присутствии Оскара, возражений я не слышал ни разу.
Но в этот день Стаковски с нами не было. Еще прошлым вечером его унесло по неизвестным пока рабочим делам, и до сих пор он не осчастливил нас ни своим возвращением, ни каким-либо посланием. А значит, можно было расслабиться и перестать думать над каждым нюансом своего поведения. Спору нет – Оскар отличный лидер, но иногда все-таки чуть перегибает палку, даже несмотря на отдых.
Я сладко потянулся, оглядываясь. Я знал, куда сбежал Джонас, но совершенно не собирался об этом докладывать кому бы то ни было. Даже несмотря на то, что его поведение меня задевало. Но и об этом я тоже не собирался никому говорить.
Кай вопросительно посмотрел на меня.
Ну что ж, раз нет Джонаса…
Советам Оскара о воспитании я следовать не собирался. К тому же должен же быть кто-то под лейблом «плохой брат», чтобы парень, выйдя на улицу, чувствовал себя нормально, а не искал по каталогу развлечения и не ездил бы по ним на такси. Даже если он может все это себе позволить.
Я продолжил наслаждаться едой, даже не глядя на Кая, тем временем перечисляя по ментальной связи:
– Казино. Бои – собачьи, человеческие, петушиные. Тараканьи бега. Роботы-убийцы. Киберзона. Гонки в подземельях. Подводное шоу ужасов.
Все это были развлечения, на которых можно было бы оттягиваться всю ночь. Достаточно забавные и безопасные. Когда они кончились, я перешел на знакомые клубы, параллельно ментально демонстрируя короткую картинку-ролик из личных воспоминаний. Кай не торопился. Он знал, что повторять я не буду, но выбирал всегда очень странно, как будто ждал какого-то откровения свыше. Вот и сейчас.
– «Грешники».
– Стоп. Что это?
Я чуть не поперхнулся креветкой. Отвлекшись в процессе перечисления на местные деликатесы, я не уследил за полетом своей фантазии. Пауза несколько затянулась – я старался сообразить, как быстро меня убьет Стаковски, если я потащу Кайто Миядзаки в «Грешники». По всему выходило, что не очень. Будет еще долго издеваться.
– Это стриптиз-клуб, – проворчал я по связи, надеясь, что телекинетик не обратит внимания на мою заминку. Зря понадеялся.
– Что за программа? Для мужчин, для женщин?
– Для мужчин, конечно.
– Гейши, танцы на столах?
– И гейши тоже. Разное. Слушай, может, в другое место пойдем?
Но глаза у Кая уже загорелись, и отговаривать его было бесполезно – это значило только подогревать интерес и в результате все равно сдаться. Ну ладно, в конце концов, можно подумать, никто ничего не знает! Он же взрослый парень, как раз тот самый возраст, порно уже давно смотрит. К тому же женщины там тоже есть, главное, присмотреть, чтобы он на первых порах не запутался.
…Свернув с широких проспектов в местные подворотни, я немного расслабился. На больших улицах было где разгуляться, но здесь совсем иное – почти дом, особенное чувство защищенности.
Я не рос бродягой. Моя суперприличная семья никогда бы такого не допустила. Я просто как-то раз сам все решил. Когда-то. Неважно.
Кайто детство досталось совсем другое, и потому, пускаясь со мной в приключения, он всегда с некоторой опаской, даже с каким-то почти детским страхом и восторгом, делал первый шаг на неизведанные территории.
Ухоженная брусчатка мостовых. Несмотря ни на что, куда бы вы ни пришли, вас всегда будет сопровождать такая вот незаметная забота о гостях. Город держится на туристах, и политика дружелюбного интерфейса диктует свои законы, чтобы главным поставщикам денег было удобно даже тогда, когда они не задумываются об этом. В настоящие переулки, те, что не для туристов, я бы никогда не позволил себе затащить Кая. Да и сам бы не пошел. Давно оно все было, и прошло, и хватит с меня.
В дверях клуба секьюрити окинул нас оценивающим взглядом и тут же равнодушно отвернулся. Факт, чего это он будет пялиться на пустое место?
Совсем не надо, чтобы хоть кто-то мог нас запомнить. А у охранников на это две неприятные причины: работа, которую не хочется терять, и хорошая профессиональная память. Я предпочитал обходить и то и другое, просто вырезая свое лицо, как кадр из фильма. С камерами слежения обычно разбирался Кайто, с помощью Дара просто разворачивая объектив или отключая его на несколько мгновений.
Мы миновали зеркальный холл и начали спускаться по полукруглым, специально вытертым и выщербленным ступенькам в общий зал.
Что мне всегда нравилось в «Грешниках», так это обстановка.
Сейчас было еще не очень людно, и Кайто мог оценить ее не хуже, чем я когда-то.
Клубы вообще загадочные места: то почти никого полтора часа, а то может набиться полный зал за десять минут. Мы пришли немного раньше. До начала представления оставалось полчаса, было тихо и малолюдно, но зато можно было выбрать любой столик.
Небольшая узкая сцена, подсвеченная красными и синими прожекторами была еще пустой, только притягательно переливались шесты с наведенной на них голокартинкой – тут были и языки пламени, и серебряный фонтан, и все, что угодно, по любому сценарию. Скоро все это пойдет в дело.
«Язык», спускающийся со сцены пологой горкой прямо на танцпол – полупрозрачный и гладкий. На самом танцполе, так же, как и на сцене, шесты для танца. Нижняя подсветка по всей площадке – разнообразной формы окна из небьющегося стекла. К синему и алому освещению, льющемуся на сцену, в дансинг-зале добавлялся еще и зеленый. И каждое окно в полу было своего цвета. Две барные стойки начинались почти от самого входа и как будто забирали все внутреннее пространство в свои цепкие алкогольные щупальца – два полукольца по правой и левой стене. Дополнительное освещение: стробоскопы, зеркальные шары, какая-то искристая, воздушная ерунда в воздухе, как пыльца. Ничего напрягающего, все привычно. В специально обозначенном пространстве россыпь полупустых столиков.
