— Какого черта? — взвился Кармайкл и гневно уставился на вошедшего.
Не ответив, Себастьян подошел к окну и встал около него. Затем обернулся к хозяину кабинета.
— Это список пассажиров и офицеров судна «Гармония», когда оно совершало свой последний рейс. Вам знакомы эти имена, полагаю?
Жилка задрожала на виске коммерсанта, но он ничего не сказал. Себастьян прислонился к подоконнику и скрестил на груди руки.
— Вы не говорили мне, что когда-то были попутчиком лорда Стентона.
Кармайкл откинулся в кресле, его рот искривила гримаса отвращения.
— Вы ожидали чего-то другого? Предполагали, я стану обсуждать подробности моей частной жизни с каждым, кому вздумается проявить к ним интерес?
— Думаю, этот интерес был легко объясним.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Разве? Вам известно, что капитан Беллами погиб?
— Я слышал об этом.
— Согласно официальной версии, он случайно свалился в реку и утонул. Думаю, подобное, если все произошло именно таким образом, вполне объяснимо: последнее время капитан много пил. Но значительно более вероятно, что он покончил с собой. Нелегко жить, сознавая, что ваши собственные поступки привели к гибели вашего единственного сына.
— Вон отсюда! — прошипел Кармайкл голосом, дрожащим от бешенства. — Вон из моего кабинета!
Себастьян остался там, где стоял, устремив взгляд в побагровевшее лицо банкира.
— Что на самом деле произошло на корабле?
— Это не является тайной. Все подробности были в свое время изложены в газетах.
— В газеты попала ваша версия происшедшего.
— Она соответствовала действительности.
— Вы настаиваете на этом? А брат Джека Паркера утверждает иное. Вы ведь помните Джека Паркера? Ваши показания привели к тому, что этого парня повесили. А ведь он заявил, что сын лорда Джарвиса, Дэвид, не был ранен во время бунта матросов. Дэвид Джарвис был жив и здоров, когда мятежники покинули корабль.
Кармайкл вскочил с кресла.
— Они оставили нас умирать с голоду. Как вы можете доверять словам кого-либо из этих негодяев?
— Стоящий на пороге смерти не станет врать.
Кармайкл взял себя в руки. Немного успокоившись, опустился в кресло и потянул к себе книги, которыми занимался перед приходом Себастьяна.
— Я занятой человек, милорд. Будьте любезны, прикройте за собой дверь, когда будете выходить.
Виконт оторвался от подоконника и направился к выходу, но, не дойдя до двери, остановился и оглянулся.
— Кстати, не помните ли фамилию кают-юнги, служившего на «Гармонии»?
Банкир вскинул голову, лицо стало мертвенно-бледным, но ответ его был краток:
— Нет. Не припоминаю.
Оставив банк, Себастьян направился по Треднидл-стрит, когда вдруг услышал властный отцовский баритон, окликнувший его:
— Девлин!
Он оглянулся и увидел, что его догоняет массивная карета графа. Когда они поравнялись, дверца распахнулась.
— Садись, — пригласил Гендон. — Мне нужно сказать тебе пару слов. — И, будто почувствовав, что сын колеблется, вскипел и зарычал: — Я не собираюсь болтать о тетушке Генриетте и ее матримониальных планах! Так ты сядешь?
Себастьян рассмеялся и, вспрыгнув на подножку, сел рядом с отцом.
— Почему ты не рассказал мне, что кто-то пытался убить тебя, когда ты возвращался из Гринвича? — без всяких предисловий спросил граф Гендон.
— Откуда вам известно?
Гендон поджал губы и неодобрительно посмотрел на сына:
— Не сомневаюсь, что это случилось из-за твоих расспросов о происшедших убийствах. Ты согласен со мной?
— Да.
Граф тяжело вздохнул.
— Черт подери, Девлин, что за занятие ты себе нашел? Разве оно подходит человеку твоего положения в обществе и твоего происхождения? Путаешься со всякими подонками. Вынюхиваешь разные гадости про людей, словно какой-то захолустный полицейский.
Себастьян сдержал себя и стал отвечать спокойным тоном.
— Отец, нам уже случалось обсуждать этот вопрос и прежде.
Гендон задумчиво пожевал губами, затем сказал:
— Тебе что, скучно?
— Не то что скучно, но…
— Я спрашиваю потому, что, если это так, в Министерстве иностранных дел не стали бы пренебрегать человеком с твоими данными. Думаю, пояснения излишни. Мне известно, чем ты занимался на военной службе. — Он минуту помолчал. Затем, не дождавшись ответа, мрачно продолжил: — Ты не забыл, что наша страна все еще воюет?
— Об этом я помню.
— Наполеон заслал в Лондон нового агента на место Пьерпонта. Слышал?
— Был уверен, что он это сделает.
Граф Гендон подался вперед и продолжил:
— Да, но если о Пьерпонте нам было известно и мы не спускали глаз ни с него, ни с его связных, то этот новичок пока ускользает от нас.
Себастьян бросил взгляд в окошко. На перекрестке какой-то маленький оборванец метлой собирал навоз.
«Следующее, что мне нужно сделать, — решил виконт, — навестить лорда Стентона».
— Девлин, ты меня слушаешь? Ты слышал, что я сказал? Даже если Джарвис заставит эту актриску выдать наполеоновского агента, тебе следует…
— Что? — Тяжелый взгляд Себастьяна уперся в лицо отца. — Какую актриску?
— Не знаю, как ее там. Слышал, она собирала данные для Пьерпонта до его бегства из Лондона прошлой зимой. Джарвис дал ей время до нынешнего вечера. Либо имя агента, либо известные последствия.
Пальцы Себастьяна вцепились в колыхавшуюся рядом кожаную петлю. Как из тумана, доносился до него голос отца, продолжавшего что-то говорить, а тем временем целый ряд картин промелькнул в его воображении: Кэт держит в руках его красный кожаный бювар, который каким-то образом ухитрилась отыскать в тайнике… Ее бледное лицо после похорон Рэйчел Йорк…
Вспомнил, как нервничала все последние дни Кэт, какой испуганной была.
— Девлин, да ты слушаешь меня?
Себастьян резко обернулся к отцу:
— Велите кучеру остановиться.
— Что? Что ты делаешь? — Граф Гендон осекся, увидев, что Себастьян рывком распахнул настежь дверцу кареты. — Девлин!
ГЛАВА 42
Чарльз, лорд Джарвис, подался вперед, разглядывая иероглифы, выведенные в ряд на ярко окрашенной в красные и зеленые цвета поверхности египетского саркофага.
— Вы, кажется, сказали, конец седьмого или шестой век до Рождества Христова?
