– Ну?! – настойчиво повторила она.
– Я никогда не видел вас без одежды, – наконец выдавил из себя Карл. – Нигде. Я… я просто смотрел на вас, и… Ну, это получилось как-то само собой. Я не знаю, как объяснить. Я, когда рисую, и не думаю вовсе.
– Вот как, – задумчиво произнесла женщина и снова посмотрела на рисунок. – Я верю тебе, Карл. Видимо, ты просто очень захотел меня увидеть. Вот и увидел… А что ты еще умеешь делать? – неожиданно спросила она после короткой паузы, в течение которой с интересом рассматривала другой рисунок, тот, на котором Карл изобразил ее кобылу-трехлетку.
– Я умею петь, – ответил Карл и добавил после секундного размышления: – Но не очень хорошо.
– Жаль. – Было похоже, что леди Альба и в самом деле жалеет, что Карл не умеет петь. – А что ты умеешь делать хорошо?
– Я умею убивать, – ответил Карл и вдруг почувствовал, что успокоился, потому что от Судьбы не уйдешь.
– Убивать? – удивилась женщина. – И многих ты успел убить, Карл?
– Точно не знаю, – сказал Карл, который действительно этого не знал. – Но думаю, десятка полтора наберется.
– Где же ты успел убить так много людей? – Вопрос очевидным образом заинтересовал леди Альбу, и ее глаза засветились темным огнем.
– В Линде, ваша милость, – нехотя ответил Карл.
– Вторая война Лиги? – быстро и серьезно спросила леди Альба. – Пять лет назад?
– Да, – признал Карл. – Да, это так.
Но женщина желала знать подробности:
– Сколько же тебе тогда было?
– Семнадцать, ваша милость. – А вот Карла этот разговор начинал утомлять.
– И ты убивал солдат илимского короля?
– Да, – кивнул Карл. – Они осадили Линд, и мы должны были защищаться.
– Вот как, – задумчиво произнесла леди Альба, обдумывая слова Карла. – Интересно. Никогда бы не подумала, что ты боец.
Карл вздрогнул. Уже скоро пять лет, как никто не поминал его прозвища.
Леди Альба снова, но уже по-другому – с другим выражением в темных глубоких глазах – осмотрела Карла.
– Ты мечник, разумеется? – спросила она.
– Да, – согласился Карл. – Я сражался мечом. Но потом я раздобыл себе секиру, она во время приступов куда как сподручней.
– Когда вы заканчиваете отделку кабинета? – неожиданно спросила леди Альба.
– Дня через три все будет готово, ваша милость, – сразу же ответил Карл и из осторожности добавил: – Я так думаю.
– Очень хорошо, – без улыбки кивнула леди Альба. – Когда закончите, возьми расчет у своего хозяина и приходи ко мне. Я предупрежу слуг, и тебя пропустят.
– Зачем же мне приходить к вам, ваша милость? – удивился Карл.
– Чтобы стать человеком, Карл, – серьезно ответила она. – Ты ведь хочешь стать человеком?
– Хочу. – Он действительно чувствовал в себе силы стать чем-то большим, чем было написано ему на роду.
– Тогда приходи, – улыбнулась она. – Не пожалеешь!
Карл думал, что понимает, о чем говорит леди Альба, но, как показало время, он ничего не понимал. Оказалось, что он не нужен ей как мужчина, что не его красота и стать привлекли к нему ее внимание. Леди Альба не стала его любовницей, хотя в дальнейшем не раз позировала ему нагой. Она была любовницей герцога Якова, она любила своего мужа, лорда Томаса Альбу. По мгновенному капризу, которые нередко случались у Сабины Альбы, она проводила ночи и с другими понравившимися ей мужчинами, но не с ним. Никогда. Ни разу.
Однако все остальные, включая герцога и ее собственного мужа, думали иначе. Как ни странно, это поднимало Карла в их глазах, делая чем-то большим, чем он был на самом деле. Иногда ему, правда, приходилось платить за свою репутацию, но плата, если иметь в виду то, что он получил на самом деле, была ничтожной.
Карл жил в замке Альба, и относились к нему здесь как к дворянину, которым он не был. У него появились время и досуг, чтобы читать, а библиотека лорда Альбы была старой и богатой. Он читал все подряд, с жадностью заполняя пустоты в своем образовании, которое на поверку оказалось даже не поверхностным, а просто никаким. А еще он получил возможность рисовать столько, сколько хотел, и так, как ему хотелось.
Сабина отдала короткий приказ, и с тех пор Карл не знал недостатка в бумаге, пергаменте, красках или в чем-либо другом, что могло ему потребоваться. Между тем среди книг, заполнявших три большие комнаты в Угловой башне, Карл нашел и «Наставления» Георга Грудого, и «Атлас» Гаркуна, и «Пролегомены пластических искусств» Альтера Окуня. Они заменили ему живых учителей, но и за теми дело не стало. Имея деньги и свободное время, Карл вернулся на Соляной спуск не как вор и попрошайка, а как человек, которому были рады в любой мастерской.
Он пользовался полной свободой, являясь гостем замка, а не приживалкой. Леди Альба была непреклонна лишь в одном. Вести себя он был обязан именно как гость леди Альбы, то есть как дворянин, а не как простолюдин. Ему пришлось научиться вести себя за столом и ездить верхом, и вести куртуазную беседу. Она брала его ко двору, заставляла выходить к гостям, когда знатные господа посещали ее замок. И, когда однажды он получил свой первый вызов на дуэль и спросил Сабину, что же теперь делать, она лишь с удивлением посмотрела на него и сказала с холодным раздражением:
– О таком не спрашивают, сударь! Если вы получили вызов, вы обязаны драться.
Когда он убил третьего ревнивца, леди Альба вызвала его к себе в кабинет и сказала:
– По отзывам секундантов, вы недурно владеете мечом, Карл, но все же вам следует отточить технику. Имейте это в виду.
И с этого дня Карл стал заниматься с учителем фехтования.
А еще через полгода лорд Альба забрал его в поход в качестве своего офицера для поручений. Но за неделю до того, как Карл ушел в свою первую кампанию, Сабина позвала его к себе ночью, однако не затем, о чем он было подумал, а затем, зачем и пригласила его однажды к себе в дом. В эту ночь леди Альба объяснила ему, что отнюдь не каждый художник способен увидеть, как выглядит его модель без одежды, и что многое иное, доступное глазам Карла, не дано видеть другим, пусть даже более одаренным, чем он, художникам. Она объяснила, в чем заключается его талант, и позволила сделать шаг за границу возможного. Она научила Карла «смотреть сквозь Тьму».
7
Тьма. Она оживала на глазах, наполнялась силой и обретала плоть, но по мере того, как менялась тьма, окружавшая Карла, и сам он менялся тоже. Тьма высасывала из него жизнь медленно, по капле, но в то же время стремительно и неумолимо. И все-таки это еще была не та тьма, к которой он шел.
Сил или желания открыть глаза у него уже не оставалось. Начинался последний этап «маршрута», и Карл «шел» вперед, увлекаемый безжалостным ритмом умирания.
8
