Чем выше поднимался Карл, тем более отчетливым становился тихий голос Стефании. Петь она не прекратила, напротив, к тому времени, когда он был уже на полпути к заветному окну, она перешла ко второй балладе из того же самого цикла, к которому принадлежала и первая. А эта песня была полна такой откровенной страсти, что кровь в жилах Карла едва не закипела. Сейчас он слышал каждое слово, которое выпевали ее дивные уста, и, более того, он ощутил едва уловимый пока, но мгновенно узнанный им аромат озерных лилий. Еще через несколько минут он был уже около ее окна.
– Миледи, – тихо позвал Карл, висевший на вертикальной стене, как муха или паук. – Миледи!
– Что?! – Песня прервалась, и он услышал ее дыхание и, кажется, даже стук маленького сердца.
– Не пугайтесь, Стефания! – попросил он. – Если вы прикажете, я тут же уйду.
– Граф?! – Она была изумлена, но не испугана. – Вы?! Как вы здесь оказались?
Вопрос из ряда никчемных, но продолжение диалога порой предпочтительнее его окончания.
– Я влез по стене, – объяснил Карл.
– Но зачем? – А вот теперь в ее голосе уже не было даже удивления, хотя он ощутимым образом дрожал, выдавая силу чувств, обуревавших девушку.
– Затем, что не мог не увидеть вас, Стефания, – ответил Карл, хотя и понимал, что в его случае звучит эта фраза несколько двусмысленно.
– Но вы же не можете меня видеть. – В ее голосе звучало сожаление.
– Вы правы, миледи, – согласился Карл. – Увидеть вас я мог бы теперь только в полной темноте.
– В темноте? – Стефания все-таки удивилась.
– Да, – грустно усмехнулся Карл. – В темноте ночи я могу снять платок с глаз и увидеть все так же хорошо, как видел раньше при полной луне. Мне уйти?
– Нет. – Он подумал, что, говоря это, она покачала головой. – А кстати, на чем вы стоите?
Хороший вопрос, подумал Карл.
– Ни на чем, – улыбнулся он. – Я вишу на пальцах.
– Что?! – Испуг в голосе Стефании был сладок для его уха, как песня птицы. – Великие боги! Вы же можете упасть!
Могу, мысленно согласился Карл. Но не упаду.
– Влезайте в окно, граф! – решительно приказала она. – Сейчас же!
И он не посмел ее ослушаться.
– Миледи, – сказал он, оказавшись внутри, – прошу вас, позвольте мне сказать вам то, чем полно мое сердце!
– Говорите, – сказала она тихо, но ему показалось, что взгляда она не опустила, и дело здесь было не только в том, что его глаза были завязаны.
– Я люблю вас, Стефания, – сказал Карл, «глядя» на нее. – Я полюбил вас с самого начала, с нашей первой встречи. Сердце мое бьется теперь только для вас, миледи. Возьмите его, если такой малый дар достоин того, чтобы его приняла самая красивая женщина вселенной.
Душа моя, – продолжил он, преклоняя колено, – поет песни любви с тех пор, как я услышал ваш дивный голос. Возьмите ее, Стефания! Быть может, она развлечет вас на манер певчей птицы.
Я люблю вас, – сказал он тихо все еще молчавшей Стефании. – И это самое главное, что я хотел вам сказать.
– Знаете, Карл, – сказала вдруг девушка. – Знаете, о чем я думала, когда пела сейчас у открытого окна? Я мечтала, Карл. Я представляла себе, как вы взбираетесь по отвесной стене к моему окну.
От этих слов волна пьянящего жара обдала Карла с головы до ног. Лучше ответить на объяснение в любви не смогла бы, вероятно, ни одна женщина в мире.
«Но вдруг это правда?» – потрясенно подумал он, и от этой мысли голова пошла кругом.
– Встаньте! – приказала она.
Еще ничего толком не понимая, он повиновался.
– Отойдите, пожалуйста, от окна, – попросила Стефания, и Карл снова повиновался, пытаясь понять, что именно она собирается сделать. Он мечтал о поцелуе, но, возможно, время первого поцелуя еще не наступило.
Мы будем говорить, решил он и вдруг услышал, как Стефания закрывает ставни.
– Подождите, Карл, – сказала Стефания. Голос у нее звенел от клокотавших в ней чувств. – Еще чуть-чуть.
И он услышал, как она задувает свечи.
– Я думаю, теперь вы можете снять свою повязку, Карл. – В ее голосе не было уверенности, но звучала надежда.
«Великие боги! – подумал Карл. – Ты можешь попросить меня не только об этом!»
Он не колебался, когда снимал с глаз повязку, но чудо, ожидавшее его, стоило любого риска. Карл увидел Стефанию, стоящую всего в нескольких шагах от него, и она оказалась даже большей красавицей, чем говорила о ней молва и чем предстала она в его собственном воображении.
Боги! Ее черные волосы светились во мраке ночи, и смуглая кожа – по всей видимости, действительно смуглая – светилась тоже. Черты лица Стефании были тонки и изысканны, но это не холодная красота искусства, а красота, одухотворенная природой, характером и любовью.
– Вы видите меня? – спросила Стефания. Сама она, очевидно, ничего в темноте не видела, кроме, быть может, смутного контура его тела.
– Вижу ли я вас, Стефания! – воскликнул Карл. – Бога! Вы даровали мне истинное чудо, моя герцогиня! Я вижу вас как днем! Благодарю вас, моя королева. Я ваш слуга и должник!
– Терпение, Карл! – Ее голос вибрировал от напряжения, став вдруг хриплым, и шел он, казалось, не из горла, а из груди. – Терпение. Возможно, в следующее мгновение ваш долг возрастет стократ.
И Карл увидел, как Стефания сбрасывает с плеч ночное платье. А через мгновение и легкая летняя сорочка с тихим шелестом соскользнула к ее ступням, и перед Карлом во всей торжествующей силе красоты и юности предстала нагая владычица-любовь.
13
– Кто она? – спросила Дебора, когда рассвет окрасил небо за открытыми окнами нежным розовым цветом.
– Ее звали Стефания, – ответил Карл. – Мы были женаты и прожили вместе три года. Здесь, во Флоре.
– Что с ней случилось? – спросила Дебора, приподнимаясь на локте и заглядывая в его глаза. В ее голосе не чувствовалось ревности или обиды, а лишь сопереживание и печаль, потому что она уже, конечно, все поняла.
– Она умерла. – Голос Карла не дрогнул, дрогнуло сердце. – Я был тогда на войне.
«Боги! – подумал он с тоской. – Было ли в моей жизни время, когда бы я не воевал?»
– Я был тогда на войне, – сказал он. – Чума, – добавил он через секунду. – Эпидемия вспыхнула на юге Флоры и накрыла Лиссу, где она тогда жила.
В Лиссе, окруженный фруктовыми деревьями, стоял белый одноэтажный дом. Это было его собственное имение, полученное в дар от цезаря Михаила в день их со Стефанией свадьбы.
– У вас?.. – Своего вопроса Дебора не закончила, но Карл ее понял.
– У нас была дочь. – Сердце не дрогнуло. Свою дочь он практически не знал, и потом прошло уже слишком много лет. – Они обе умерли от чумы. Когда я вернулся…
