– Да, – усмехнулся Виктор. – И еще у нас есть пара компаньонов-аханков и той'йтши тоже есть.
– А я?
– Заходите, гостем будете, – снова усмехнулся Виктор.
– А не обманешь?
Вместо ответа Виктор положил руку на Камень и произнес именно те слова, которые так хотел услышать сейчас Чулков.
– Спасибо, Виктор Викентиевич, – улыбнулся старик. – Тогда к делу. Я ведь не с пустыми руками пришел.
– Догадываюсь. А кстати, вы давно на Земле?
– Восемь лет.
– А почему тогда?..
– А ты не в курсе, что тут было трое ревнителей?
– Трое? Были?
– Двоим я голову свернул, хотя, бог видит, кровью умылись, пока их ломали. А третий ушел, затаился и уже года два себя не проявляет. Может, сам издох?
«Не издох, – с ощущением гадливости подумал Виктор. – Но лучше бы он сдох, честное слово».
Виктор и сейчас – а ведь прошло уже почти три месяца, не мог без отвращения вспоминать единственную и, даст бог, последнюю встречу с ревнителем.
Это было жалкое существо. Человеком его назвать было сложно, потому что ничего человеческого в нем уже не осталось. Да и было-то немного. Сила, дарованная ему однажды, много лет назад, колдовской мощью Черного Камня, вычеркнула его из списков людей, сделав тем, чем нормальный человек не захотел бы быть ни за какие деньги. Но то, что не могут сделать деньги, может сделать вера. Прав был Рекеша, всему есть своя цена. И силе, позволяющей творить чудеса в мире, не знающем магии и волшебства, тоже имелась цена. Этот бывший монах заплатил свою страшную цену за возможность читать других людей, как открытую книгу, за право повелевать ими, превращая в послушные его воле инструменты. Сила выела его изнутри, съела, искорежила, выжгла. Но по-прежнему ревнитель буквально излучал ужас. Неоформленный, неопределенный и беспредметный ужас и чувство омерзения, вызывавшее рефлекторную тошноту, появились, как только они приблизились к этому одиноко стоящему в лесу дому, и нарастали по мере того, как они приближались к комнате, в которой умирал ревнитель. В конце концов даже «железный» Макс начал тоскливо материться по-русски и по-немецки, так скверно им стало. Если бы не Меш, они, скорее всего, бросили бы свою затею, ушли бы, убежали с полдороги, так и не поговорив с бывшим врагом. Но Меш их поддержал, и коньяк с сигаретой оказались вполне сносной защитой от беспричинного ужаса, накатывавшего на них волна за волной, как прибой какого-нибудь загаженного отходами и отравленного смертельной химией моря. Как могли жить в этой атмосфере его слуги, было непонятно. По мнению Виктора, даже зомби сошел бы с ума, находясь двадцать четыре часа подряд рядом с этим монстром. А если недели, месяцы, годы?
«Да, вот это действительно ужас! – подумал тогда Виктор, подходя к двери в комнату-убежище. – А то заладили, понимаешь, ужас, ужас. Не знаете вы, дорогие товарищи, что такое настоящий ужас!»
В комнате было темно – ревнитель уже не переносил света, никакого, ни солнечного, ни электрического – и омерзительно пахло: его организм разлагался. И не было на Земле – да и в империи не было – таких лекарств, которые могли бы остановить этот ужасный процесс. Так что, войдя в комнату, где прятался от мира и света ревнитель, разглядеть что-нибудь они не смогли. Поэтому и остался навсегда в памяти Виктора только образ чего-то темного, более темного и плотного, чем окружающая их тьма, да вспоминался невзрачный и незапоминающийся человек, зашедший однажды во время допроса Виктора в кабинет дознавателя на станции Форт Б.
А разговора, как такового, не случилось. Ревнителю нечего было им сказать, да и просить их теперь было не о чем. И у них, как оказалось, не было больше вопросов, которые следовало бы ему задать. Был враг, да весь вышел. Секрет его был им известен, и как гонял он их по Земле, как мог столь стремительно брать под контроль спецслужбы самых разных государств и заставлять работать на себя, было понятно. Оставалось лишь несколько фигур вежливости, да пара необязательных, факультативных вопросов, которые можно было бы и не задавать, но можно было и задать, раз уж все равно пришли.
Они, говорил Макс, передали ревнителю привет и благословение от Рекеши, и буквально физически почувствовали вспышку холодной, нечеловеческой благодарности. А выполнив долг, и спросили. Интересовало их, в сущности, всего две вещи: где остальные ревнители – «Умерли», – прошелестел мертвый голос, – и как их вычислили? А их, оказывается, и вычислять не надо было. На борту транспорта, захваченного Мясниками Лабруха, в вычислителе были записаны их метки.
«Ну, не бином Ньютона!» – с привычным чувством тоски подумал Виктор. Стечение обстоятельств, и ничего больше. Имперцы готовились к прыжку, погиб Карл, и земляки решили ускорить свое выступление. Лотман – по-видимому, это был все же Лотман – снарядил транспорт на Землю с приказом о мобилизации и заложил в вычислитель их метки, чтобы посланные люди не ошиблись, возвращая, как и было обещано, их в строй. Но не сложилось. Начался переворот, и Ярш, сукин сын, отправляя вместе с Мясниками к Земле, к неизвестному ему Смотрящему Ходящего в Тени, дал тому еще одно маленькое поручение: послать закодированный сигнал с орбиты. Ходящий сделал все, что мог. И борт взорвал, и до Смотрящего добрался, но до того, как он добрался до Виктора – а это, как ни считай, от трех до шести дней, сигнал с орбиты активировал Группу Контроля – Ольгу и Олафа, и понеслось.
Ну да всего этого ревнители, конечно, не знали, они только по несчастливой для легионеров случайности получили из вычислителя транспорта метки, позволявшие пеленговать Виктора, Макса и Ди, да фамилию Дефриз – вот откуда в вычислителе взялась эта фамилия, было действительно непонятно. А потом уже, позже, в ходе начавшейся охоты, пересеклись с Олафом, оценили его задание и включили в свою собственную игру, манипулируя Группой Контроля, как манипулировали они и другими людьми, в отчаянной попытке захватить Смотрящего, за которого ревнители ошибочно приняли Макса, и получить корабль.
«Воистину все сложное на поверку оказывается на удивление простым. И хорошее и плохое».
– Значит, вам удалось убить двух ревнителей? – переспросил он Чулкова. – Не просто, должно быть?
– Если бы не они, Виктор Викентиевич, мы бы несколько по-другому сейчас беседовали, – усмехнулся в ответ Чулков. – Они меня будь здоров как погоняли! У меня ведь ресурсы на тот момент были ограниченные, так что сам должен понимать, как это – бодаться теленку с дубом.
– А что случилось с вашими ресурсами? – искренне удивился Виктор.
По его прикидкам, ресурсов у Чулкова должно было быть немеряно. По земным меркам, конечно.
Теперь удивился Чулков. Он поднял на Виктора изумленный взгляд, и даже брови, седые, клочковатые, поднял.
– Ты что же, Виктор Викентиевич, думаешь, я сюда с целой эскадрой прибыл?
Он покачал головой, как бы сетуя на недомыслие своего собеседника.
