«Чешет, как по писаному! – искренне восхитился Кержак. – Прямо как писатель какой-нибудь, а не шпиён».
– Так вот. – Йёю взял со стола кофейник – Еще кофе, Игорь?
– Нет, спасибо, – отказался Игорь Иванович. – А вот от бренди не откажусь.
Скиршакс тут же, но без суеты, взял со стола кувшинчик («А кстати, почему не бутылка?») и наполнил стакан Кержака на треть.
– Прозит! – сказал Скиршакс.
– Нет, полковник, – возразил молчавший до сих пор Счёо, – в этом случае следует говорить «на здоровье!» Ведь так?
– Давайте оставим филологию филологам, – усмехнулся Кержак. – Главное, что я вас понял, господин Скиршакс. Этого достаточно.
– Так что там у нас с доверием? – спросил он, снова поворачиваясь к Йёю.
– С доверием у нас все просто, – чуть улыбнулся Йёю. – У нас, к счастью, есть прибор, позволяющий отличать правду ото лжи. Вы, кажется, присутствовали при его использовании, не правда ли?
И верно: ночью Кержак видел этот или подобный ему прибор в действии.
– Правда, – согласился Кержак. – Было что-то такое. – Он сделал неопределенное движение рукой: – Предлагаете попробовать еще раз?
– А что нам мешает? – Йёю повернулся к полковнику. – Полковник, будьте любезны.
И снова, как давеча ночью, Скиршакс подошел к столу и выложил на столешницу серый каменный диск. Теперь все присутствующие, и Кержак тоже, смотрели на ничем не примечательную вещицу, лежащую среди стаканов и чашек.
– Я, адмирал Йёю, – сказал Йёю торжественно, – обещаю говорить вам сейчас только правду.
«Врет», – сейчас же понял Кержак. И снова, как это случилось с ним ночью, он не мог бы объяснить, откуда взялось это знание, но он знал, доподлинно и однозначно: услышанная им фраза содержит ложную информацию.
Между тем Йёю помолчал секунду, внимательно следя за реакцией Кержака, и произнес ту же самую фразу еще раз, правда, изменив свое титулование:
– Я, герцог Йёю, обещаю говорить вам сейчас только правду.
«Он говорит правду», – как и в прошлый раз, Кержак был потрясен.
Встреча с чудом – это ведь нелегкое испытание.
– Итак? – спросил Иёю, дав Кержаку переварить случившееся. – Вы готовы?
– Да, – просто ответил Кержак.
– Тогда слушайте. Я, герцог Йёю, даю вам слово, Игорь, – медленно и внятно произнес Йёю, – что ни у меня, ни у моих друзей нет никаких планов относительно Земли. Мы не собираемся ее завоевывать или покорять, подчинять, закабалять каким-либо иным способом. Мы не планируем никаких враждебных, опасных, недружественных действий в отношении планеты Земля и населяющего ее человечества.
«Смешно, – подумал Кержак, внимательно выслушав слова нового знакомого. – Как просто могут решаться вопросы доверия. Смешно».
– А скажите, герцог, – усмехнувшись, спросил он, – что вам сказала Катя, когда вы прилетели?
Ответом ему было молчание.
Молчал Йёю. Молчали и двое других. И Кержак почувствовал, что за этим молчанием, как за завесой плотного тумана, прячется бездна, шагнув в которую, он уже никогда не сможет вернуться назад. Никогда.
Туман, обрыв и полет в один конец.
«Зачем же я спросил? – Мысль была необязательная. – Затем, что, как выясняется, именно этого я и хочу».
– Если я вам скажу, вам придется принять на себя определенные обязательства. – Голос Йёю был ровен, но дело было в другом. Его покинула жизнь, эмоции умерли, и их место заняли холод выстуженных равнин и равнодушие вечных льдов.
– И у вас имеется способ наложить их на меня? – как можно более равнодушно спросил Кержак.
– Да, имеется, – просто ответил Йёю. – Лояльность в такого рода делах обязательна.
– Я согласен. – Кержак едва не засыпал, когда-то он был хорошим игроком. – Накладывайте.
Кержак уже все для себя решил, так стоило ли волноваться о формальностях?
– Вот. – Йёю указал на диск, все еще лежащий на столе.
– Вы хотите, чтобы я поклялся не разглашать доверенную мне тайну? – полюбопытствовал Кержак.
– Нет, – остановил его Йёю. – Эта вещь, Игорь, гораздо более замечательная, чем вы можете себе представить. Очень редкая и ценная вещь, Игорь, поверьте мне на слово. Это просто удача, что она у нас есть.
Кержак, заинтригованный словами Йёю, снова посмотрел на диск. Ничего особенного в нем не было. Во всяком случае, Кержак ничего такого в нем не обнаружил. Диск. Из камня, как кажется. Из серого пористого минерала. Сантиметров 10–12 в диаметре, и два-три сантиметра толщины. Все.
– Если вы, Игорь, – Йёю посмотрел ему прямо в глаза, – если вы коснетесь ее пальцем и обещаете, что все услышанное вами здесь и сейчас останется тайной для непосвященных, то так оно и будет.
– И все? – удивленно спросил Кержак. Он был озадачен. Вроде бы именно это он и предложил несколько секунд назад. – И все?
– Все, – подтвердил Йёю и неожиданно усмехнулся: – Но не так просто, как вам показалось. Видите ли, Игорь, – Йёю сделал вынужденную паузу, снова затянувшись дымом сигары. – В этом случае вопрос не стоит о вашей искренности. Вопрос касается сохранения конфиденциальной информации.
– И что же будет на этот раз? – поинтересовался заинтригованный Кержак.
– Печать. – Йёю на секунду задумался, вероятно, подыскивая подходящие объяснения. – Камень наложит печать… на ваш мозг. Так будет правильно. Вы, Игорь, просто не сможете никому ничего рассказать, даже если захотите или вас очень об этом попросят. Никогда и никому.
«Никогда и никому». – Кержак принял сказанное за данность и попытался представить, что это значит. Представлялось с трудом. Это была сказка, но сказка не детская, а страшная сказка и жестокая, как жизнь.
«Ну что ж, – решил он, наконец. – Чему быть, того не миновать».
– Хорошо, – сказал он вслух и положил руку на диск, как кладут руку на Библию, когда клянутся в суде «говорить правду, только правду и ничего, кроме правды».
«Интересно, – мелькнула в голове дурацкая мысль. – А почему Хозяин не ввел и у нас такой же обычай, – вполне можно было заменить Библию на первый том «Капитала» или на «Краткий курс»?»
– Клянусь, – сказал Кержак вслух, – что все услышанное мной от вас останется нашей тайной. Этого достаточно?
Но уже спрашивая, Кержак понял – достаточно.
«Черт!»
Он понял, еще даже не услышав ни одного слова из тех, что должен был сказать ему Йёю, что никогда и никому из непосвященных не сможет не то чтобы их пересказать, а даже намекнуть на что-то, с ними связанное. Ни при каких обстоятельствах. И уж точно, что не по доброй воле.
