«Оно нам надо?» – спросил он себя, выбираясь из машины, и привычно усмехнулся тому, с какой легкостью даже в разговорах с самим собой сползал на «простонародный» витиеватый стиль Федора Кузьмича. Однако и бороться с этим он не собирался, во всяком случае, пока. Его игры никому конкретно не мешали, в особенности ему самому, а значит, никакого отношения к делу не имели.
– Ну-с, господа, – сказал Виктор, входя в штабной домик. – Что мы имеем с гуся?
– Шкварки, ваше высокоблагородие, – хмуро ответил Вадик Коновалов, отставляя в сторону чашку с кофе и вставая из-за стола.
В комнате отдыха он был сейчас один, а после того, как сюда вошел Виктор, охрана, что естественно, никого сюда уже и не пустит.
– Тю! – усмехнулся Виктор, нарочито осматривая Вадика с ног до головы. – Ты чего, полковник, такой смурной? Подштанники поменять не успел? Так это ничего, я и подождать могу.
– Но согласись, Федор Ку… Тьфу! – Коновалов и в самом деле едва не сплюнул в сердцах. – Все время забываю! Но ты согласись, Виктор Викентьевич, что после твоих рассказов…
Он развел руками, как бы показывая, что у него даже слов таких нет, чтобы передать, чего он натерпелся, отправившись на короткую прогулку «туда».
Вообще-то Вадик Коновалов был не из нервных, и Виктор это хорошо знал. Просто полковник еще не остыл, вернувшись из довольно головоломной экспедиции в Страну Утопию, вот и выпускал пар, тем более что знал, Виктор – не из тех начальников, кто каждое лыко в строку ставит. Двадцать лет назад, когда для него все только начиналось, Вадик был молоденьким лейтенантом ВДВ, на которого Виктору указал Кержак. И стал он последним, кого они завербовали для тех очень специфических дел, которыми занимался «покойный» генерал Суздальцев. Завербовать-то завербовали, а что с ним, с Коноваловым, делать, уже и не знали, потому что к тому времени дела Федора Кузьмича, считай, сошли на нет, в силу его преклонного возраста и многолетнего отсутствия связи с Легионом. Но не зря говорится, что привычка – вторая натура, и Виктор просто не мог не прибрать к рукам такого кандидата, которому, однако, судя по сложившимся тогда обстоятельствам, уже не суждено было проявить себя в многоходовых операциях и головоломных интригах Смотрящего. Но дела сложились иначе. И, вернувшись со звезд на грешную Землю, Виктор, который никогда ничего не забывал, если, конечно, специально не стирали, о Вадике вспомнил. А вспомнив, и к делу приставил, тем более что Коновалов, пройдя за прошедшие годы и Чечню и Осетию, из лейтенанта между делом вырос до подполковника, закончил академию и таланты свои, из-за которых его, собственно, в свое время и вербанули, развил, вот только применения им нормального так и не нашел. Как раз за год до возвращения Виктора он вышел в отставку и. подался в частный бизнес, где ему страшно не понравилось, но деваться было уже и вовсе некуда, вот лямку и тянул. Так что воскрешение «Суздальцева» стало для Коновалова не просто удачей, а, можно сказать, голосом судьбы. Впрочем, если он этого заранее и не знал, то за прошедшие несколько месяцев наверняка уже понял, что чем бы он ни занимался раньше, то была еще не служба, а так, службишка, как говаривал классик русской литературы.
– Но ты согласись, Виктор Викентьевич, – развел руками Коновалов, – что после твоих рассказов…
– Ладно, – легко согласился Виктор, – уговорил, я выдам тебе орден и усиленный паек. Сходил?
– Сходил, – пожал плечами Коновалов, как бы говоря: ворчать я могу сколько угодно, но службу знаю.
– Как было? – спросил Виктор, подходя к столу. – Да ты садись, полковник, пей, кури да рассказывай.
– Да нормально было. – Коновалов не стал рядиться, сел к столу и подвинул к себе чашку с недопитым кофе. – Как ты сказал, так и вышло. Смотрели во все глаза, но трогать не стали.
– Поговорили? – Виктор сел и тут же закурил свою очередную «любимую» трубку, на этот раз голландскую, из бриара.
[125]
– Поговорили, – кивнул Вадим и тоже закурил.
– Ну и?..
– Вам пересказать или послушаете?
– Да ладно уж, чего тебе мучаться, – усмехнулся Виктор. – Крути шарманку! Послушаем.
Коновалов вынул из кармана мобильный вычислитель и активировал запись.
– Вас слушают, – сказал спокойный мужской голос.
– Хрусталь передает привет. Могу я говорить с Утесом? – а это уже был голос Вадима.
– Ждите.
– Тридцать семь секунд, – усмехнувшись, прокомментировал Коновалов. – Я ждал всего тридцать семь секунд.
– Здравствуйте, – теперь это был уже совсем другой голос. Что называется, не ошибешься, поскольку новым Утесом оказалась женщина.
– Здравствуйте, – ответил Коновалов. – Вы Утес?
– Да, – сказала женщина на полном серьезе. – Я Утес. А вы Хрусталь?
– Нет, я не Хрусталь, – объяснил Коновалов. – Но я пришел по его поручению.
– Как мне вас называть? – спросила женщина.
– Вадимом Алексеевичем, – ответил Коновалов.
– Хорошо, Вадим Алексеевич. – Женщина явно улыбнулась. – Тогда называйте меня, пожалуйста, Ольгой Сергеевной. Слушаю вас.
– Хрусталь предлагает встречу на высшем уровне. – Вот! Главное было сказано.
– Насколько высоким предполагается уровень встречи? – Женщина не удивилась и не растерялась, что говорило в ее пользу.
«Ну, так ведь дуру на такое дело и не посадили бы!»
– Максимально высокий, – ответил Коновалов. – Участники встречи должны обладать самыми серьезными полномочиями.
– Принято, – женщина приняла пожелание Хрусталя без комментариев, что наводило на мысли, на массу разнообразных и очень интересных мыслей. – Когда, где?
– Здесь, сегодня в полночь. – Коновалов вел разговор спокойно, без эмоций.
– Это сразу ограничивает уровень участников, – предупредила Утес.
– Сегодня в полночь, здесь, – повторил Коновалов.
– Мы должны будем завезти сюда хотя бы палатку и мебель. – Женщина явно помнила условия договора.
– Завозите, – согласился Вадим. – Только не повторяйте прежних ошибок. Времена, знаете ли, меняются.
– Мы учтем ваше пожелание.
– Тогда до встречи, – сказал Коновалов. – Да, простите, что не сообщил сразу. Ваш человек у нас. С ним все в порядке, и он сможет в ближайшее время вернуться домой.
– Спасибо.
– Не за что. Конец связи.
