— Не обижайся, — покачала головой Ада. — Есть тайны неприятные, но есть и опасные. Понимаешь?
— Понимаю.
— Вот и славно… — улыбнулась окутанная паром женщина.
— Ты вот что… — сказала она через пару ударов сердца. — Если еще у кого увидишь… Ну, такой рисунок может быть и у женщин, и у мужчин… или услышишь — он называется «лилия Калли»… В общем, постарайся держаться от нас подальше… Да, да! — грустно улыбнулась Ада. — И от меня тоже. Мы опасные спутники, девочка, вот в чем дело. Но раз уж так сложилось, что мы вместе, то вместе и пойдем. Порознь сейчас куда хуже будет, но дойдем до Ландскруны, и все. Я и сама от тебя уйду, так честнее.
— Ты много сказала, Ада. — Слова звучали мягко, но Тине каждое из них давалось с огромным трудом. — Ты уверена, что не можешь сказать большего? Мне. Сейчас, когда мы одни. Не хочешь? Не можешь? Опасаешься?
— Хочу, боюсь… Какая разница! — махнула рукой женщина. — Расскажу! Куда я денусь… Не сейчас. Хорошо?
— Хорошо, — согласилась Тина, видевшая, что тема эта, как ни странно, доставляет обычно спокойной и уверенной в себе Аде неожиданное страдание. И более того, настроение женщины было отнюдь не безоблачным с того самого момента, как, выйдя на охоту, они услышали — дальний еще — бег охотничьих собак…
ГЛАВА 6
Прошлое и настоящее
1
Пятый день полузимника 1647 года
Странно, но гостеприимство лорда де Койнера не ограничилось одной лишь баней, дарами замковой кухни — хлебом, скажем, или супом — и возможностью провести ночь под крышей. К вечеру накрыли столы для малого пира, причины для которого — если не считать, разумеется, прибытия весьма сомнительных гостей — не было никакой, ни праздника, ни турнира, ни воскресного дня. Тем не менее принимали путешественников на славу: и винами старыми из замковых погребов обносили без заминки, и шесть перемен по три блюда в каждой, как в лучших домах, сменяли одна другую. И яства, насколько мог оценить Сандер Керст, не только с голоду и не одному ему могли показаться отменными. Они такими и были: медвежатина, печенная с кислыми яблоками, свинина, тушенная со сливами и изюмом, мясной хлеб с чесноком и тмином, карпы, запеченные в солоноватом тесте… От изобилия блюд, их запаха и вкуса, от вина — а здравицы выкликались едва ли не без пауз, — от густого и жаркого воздуха в зале, от музыки и слов, — от всего этого голова Керста кружилась, и перед глазами время от времени возникало сияющее марево. При всем при том он ни на мгновение не утратил контроля над ситуацией и оттого, быть может, отмечал и подмечал много такого, на что иной человек в подобной ситуации внимания бы не обратил.
Пир, хотя сказано об этом было в весьма обтекаемых выражениях, давали в честь знатной гостьи, посетившей дом лорда Оленьего распадка на своем пути в столицу. Кого имел в виду де Койнер? Разумеется, Тину. Она и сидела по левую руку от хозяина замка, но создавалось впечатление, что говорит лорд Каспар не с ней, а с дамой Адель, и как бы не с ней одной. Что-то существовало между этими двумя людьми. Что-то сложное и неоднозначное, не любовь и не ненависть, но и того, и другого могло оказаться в этом чувстве совсем не мало. Тут непременно имелась тайна, и да — Сандер был почти уверен, что они знакомы давно и хорошо.
«Прошлое не отпускает их… — подумал он. — Оно словно… кровавый след… Странная мысль! С чего бы это меня потянуло на поэзию?»
Но, так или иначе, мысли эти заставили его раз или два бросить взгляд и на Тину, сидевшую как раз между лордом Каспаром и дамой аллер’Рипп, и Сандер Керст неожиданно обнаружил, что с девушкой — буквально между делом — произошли разительные перемены. О нет, она не превратилась в красавицу — таких чудес на свете не случается. Однако сейчас в свете факелов и в отблесках пламени, танцующего в огромном камине, волосы ее наполнились жизнью и обрели истинные цвета осени. Тонкая белая кожа натянулась на высоких скулах и, казалось, светится, порождая нежное жемчужное сияние, а в желтых глазах, ставших теперь темно-охряными, бушует огонь нешуточных страстей.
«Бог мой! — мгновенная вспышка желания заставила его вздрогнуть и покрыться испариной. — Она…»
Она была чертовски привлекательна с этими своими раскосыми миндалевидными глазами, прямым носом и тонко очерченным ртом. Линия подбородка и нижней челюсти, тонкая изящная шея…
«Как я мог этого не замечать?» — Это был хороший вопрос, но Сандер имел на удивление устойчивую психику.
«Я пьян!» — уверенно сказал он себе и перевел взгляд на ди Крея.
Виктор держал в руке кубок, но, кажется, о нем забыл. Он смотрел на Тину.
«Он тоже пьян? Или все мы сходим с ума?»
И в этот момент он перехватил взгляд мастера Сюртука. Ремт на девушку не смотрел. Он вообще не смотрел на женщин, он наблюдал за Сандером. И Керсту очень не понравился этот взгляд. Обычно веселый и производящий впечатление недалекого балагура Ремт Сюртук был совсем не так прост, как хотел казаться. Но это-то Сандер уже понял и вполне оценил. Однако такого ясного, холодного взгляда он от Ремта все-таки не ожидал.
2
Шестой день полузимника 1647 года
— Зачем ты здесь? — вопрос задал Каспар.
— Всего лишь случай, — искренно ответила Ада.
Она и в самом деле не собиралась возвращаться.
Ни сюда. Ни теперь. Никогда.
— Пер, я не собиралась тревожить твой покой, ничей покой… Но пошла с девочкой… Впрочем, ты не поймешь, ведь ты не знаешь…
Они стояли на стене, ветер шевелил им волосы, луна плыла по темному бархату ночи, желтая, словно сыр, ноздреватая, тяжелая…
— Чего я не знаю, Адхен?
— Последние годы я служила дамой-наставницей в приюте для девочек, — объяснила она.
— Ты?! — Судя по интонации, он не верил своим ушам.
— Я, — почти печально улыбнулась Ада. — И никто целую жизнь не называл меня Адхен. Ради одного этого стоило послать к черту осторожность и прийти в Квеб.
— Это недостаточная цена за жизнь.
— Это дела давно прошедших дней, Пер! — возразила она. — Кто помнит теперь ту историю?
— Не скажи, — покачал головой Каспар. — Не скажи, Адхен! Люди помнят зло жизнь и еще жизнь.
«Поколение за поколением…»
— Что ж, — не стала она спорить. — Возможно, ты прав, но это ничего не меняет. Судьба — предназначение или игра случая? Я предпочитаю верить во второе. Случай привел меня в Аль. Пустяк свел с княгиней Альма и Ши Ариеной. Минутная слабость заставила отказаться от того образа жизни, какой я вела всю жизнь…
— А какой образ жизни ты вела, Адхен?
Она знала, что тревожит Каспара, и это знание было ей неприятно. Отвратительно осознавать, что тебе не верят даже самые близкие люди.
— Тебя, Пер, интересует, не тянется ли за мной кровавый след? — прямо спросила она, дивясь тому, как легко слетают с губ эти слова.
