— Э-хех… — я прищурился, вчитываясь в табличку на столе, — Антон Семенович, если бы вы знали, как мне нехорошо… Ну да ладно.
Вставая со стула, я хлопнул ладонями по коленям.
— Пойду я.
— Всего вам доброго, — промямлил клерк мне в спину.
Выходя из кабинета, обратил внимание на разноцветный рекламный постер. Прищурился. Улыбающиеся лица, средневековые наряды. Читать не стал. Не до того.
Уже на выходе из банка, когда придерживал дверь, пропуская вперед полную женщину, услышал свое имя.
— Олег Иванович! Олег Иванович!
— А-а-а, Виталий Андреевич! Здравствуйте.
Шантарский Виталий Андреевич, директор банка, стоял на пороге своего кабинета и приветливо улыбался. Породистое лицо, седина на висках, дорогой костюм и туфли. Все говорило о том, что этот сорокапятилетний мужчина, атлетического, несмотря на возраст, телосложения вполне доволен своей жизнью.
Я вздохнул. Надо вернуться. Вдруг Шантарский поможет…
После короткого приветствия Виталий Андреевич распахнул двери, пропуская меня в кабинет:
— Проходите, присаживайтесь.
Холеная рука директора вытянулась в приглашающем жесте. Глухо звякнул браслет золотых часов.
— Кофе?
— Воды, если можно, — ответил я, лихорадочно подбирая аргументы в предстоящем разговоре.
Прикрывая дверь, Шантарский обратился к секретарше:
— Дарья Филипповна, будьте добры, мне кофе, а Олегу Ивановичу стакан воды.
Обогнув мой стул и дохнув запахом дорогого одеколона, Шантарский легко опустился в свое кресло. Живые голубые глаза печально смотрели на меня.
Почему-то ни на минуту не сомневаюсь — директору банка искренне жаль меня.
— Небось, уже успели обидеться? — улыбаясь, сказал он. — Представляю, что вы уже себе там придумали. Мол, отшить решил. Клерка подсунул.
— Что вы, Виталий Андреевич, — махнул я рукой. — И в мыслях не было. Вы человек занятой. Если директор будет к каждому клиенту выбегать…
— Надо будет — выбегу, — весело улыбаясь, ответил Шантарский. — Вон в кабинет к моим западным коллегам любой клиент может легко зайти. Слова никто не скажет. Это у нас тут средневековье процветает.
Я улыбнулся в ответ. Полностью согласен. Помню, как в Дрездене деньги в одном банке снимал. На моих глазах старушка, как ледокол, пересекла весь зал и без стука вошла в кабинет директора. Так тот даже подпрыгнул со своего места и услужливо пододвигал стульчик бабульке. Я было подумал, миллионерша какая-то. Какое… Потом объяснили, обычная пенсионерка…
Дверь открылась, и в кабинет вошла секретарша, неся на подносе маленькую чашечку кофе и мой стакан с водой.
— Благодарю, Дарья Филипповна, — сказал Шантарский.
— Спасибо, — присоединился я, беря стакан в руку.
— Кстати, никогда не видел, чтобы в Европе в рядовом филиале банка у директора была своя секретарша, да еще и кофе делала, — улыбаясь, продолжил тему Шантарский.
— Мне, признаться, тоже не приходилось, — согласился я.
Секунда на то, чтобы сделать первый глоток, и беседа продолжилась.
— Возвращаясь к моим словам, вынужден все-таки объясниться, — начал Шантарский. — Дело в том, что я всего как час назад прилетел из Мюнхена. Пока душ, завтрак, даже семью еще не видел. Сразу же на работу… Вижу, а вы уходите. Если бы не знал о вашей проблеме, может быть и не окликнул.
— Благодарю, мне льстит ваше внимание к моей скромной персоне.
— Каждый клиент для нас дорог.
Вот она гонка за всем европейским в своей красе. Как попугай, повторяет вдолбленные в подсознание западные слоганы. Вечные восклицания: «А вот на Западе!», «За рубежом все не так!» Хотел бы я тебя представить в ситуации с немецкой фрау. Не в той, которую ты сейчас сам по своей воле прокачиваешь. Эдакий барский жест. А вот именно в той ситуации, в которой оказался немец, «твой коллега», как ты сам выразился. Предполагаю, бабка вряд ли прорвалась бы сквозь заслон по имени Дарья Филипповна. Да и об обязанностях секретарш ты только для виду рассуждаешь. Привык ведь уже к сервису. Там, между прочим, шик в виде персонального секретаря положен лишь топ-директорам. Это я не понаслышке знаю. Пришлось поездить по миру и побывать в разных офисах, в том числе и банковских. Переводчики всем нужны, тем более такие профи, как я. А здесь чуть выбился в начальники — сразу секретарь с необъятными запасами кофе и коньяка. Ладно… Чего это я разошелся… Как бы не ляпнуть лишнего… Мне-то какое дело до всего этого? У меня другие цели.
— Благодарю, я тронут.
Шантарский самодовольно кивнул и продолжил:
— Итак, вам нужен кредит.
Я лишь кивнул. Ага, только что из Мюнхена. Как же… Думаешь, поверил? Ищи дураков. Сидел себе в кабинете и следил за нашим разговором. Только вот не понимаю, что тебе от меня нужно. По какому поводу столько внимания? Я ведь гол как сокол. Недвижимость вся распродана, а деньги потрачены…
— Да, — просто отвечаю я.
— Мой коллега наверняка уже все вам объяснил. Не так ли?
Киваю в ответ. Мы поменялись местами. Еще минуту назад я был готов просить и унижаться. Но все изменилось. Сейчас ему явно что-то было нужно от меня. Я расслабился, с меня нечего взять. Стало даже интересно…
— Мне искренне жаль, Олег Иванович, но мы люди зависимые, делаем то, что нам говорят.
Он многозначительно поднял указательный палец кверху.
— И, что, больше ничего нельзя сделать? — подыгрываю я.
Он пожимает плечами. Голубые холодные глаза смотрят в упор:
— Вот если бы у вас был поручитель…
Ах, вот оно что! Так, так… Ну-ка, ну-ка, продолжай… А вслух спрашиваю:
— За меня, кроме жены, никто поручиться не может…
— А как же ваш брат?
Все ясно с тобой.
— Мы чужие люди.
Брат — это только название. Мне было девять, когда отец бросил нас. Лишь спустя несколько десятков лет мы встретились с его сыном. Встреча не была теплой, да и холодной ее назвать нельзя. Она была никакой. Он нашел меня сам. Встретились, посмотрели друг на друга и расстались. Перед отъездом он сказал, что отец умер пятнадцать лет назад. Наша встреча была его последней волей… Вот и все… Интересно, откуда они знают о Глебе? Хотя не удивлен.
— Жаль, — разочарованно протянул Шантарский. — Мы располагаем сведениями, что у вашего брата дела идут в гору. Квартира в центре столицы, загородный дом. Его подпись в графе поручителя — и кредит у вас в кармане.
У меня вдруг что-то стрельнуло в голове. Первым порывом было броситься звонить. У меня был номер. Брат дал на всякий случай… Все так просто! Но потом словно ведро ледяной воды на голову опрокинули. Что-то не так… Что-то далеко не так… Неужели они думают, что я совсем идиот, или все-таки поставили на нашу безысходность?
