– То есть вы как йоги, что ли? Ну, типа, можете голышом сидеть на леднике и задницей плавить лёд?
– Хм… Конкретно вот такую задачу никто не ставил, но… это возможно.
– Задницей – лёд?!
– Да.
– Да ты издеваешься…
– Нисколечко. Это вполне по силам любому обученному и подготовленному человеку. И кстати, это не мы как йоги. А йоги как мы.
– А, это они от вас научились, что ли?
Богдан пояснил, что Орден веками контактирует с мирянами, в разных уголках планеты. Ну и получается так, что в процессе совместной деятельности воленс-ноленс приходится делиться древними методиками и закрытой информацией. В разумных пределах, конечно.
– Обалдеть… Целая банда йогов! Непьющих, некурящих… Никто не курит, да?
– Совершенно верно.
– Так я и думал. Всегда «на задачах», даже спать некогда, никто не развлекается, да?
– Совершенно верно. Некогда. Война, какие тут могут быть развлечения.
– Ну вот… И ещё на полу спят… Это ж просто застрелиться! И как я теперь, муттер вашу в твиттер, буду с вами жить, такой неправильный и ущербный?! Я люблю пиво, женщин, кино, в «танчики» по сети погонять! Я не хочу воевать! Я регулярно болею, у меня на брюхе жир, и… и… я быстро устаю. Вон, все говорят, что у меня дыхалка слабая.
– Привыкнешь, – в очередной раз пообещал старшина. – Причём быстро. Оглянуться не успеешь, освоишься и будешь как все. А выносливость тренируется бегом. Так что готовься, придётся как следует побегать. Иван тебя будет гонять с утра до вечера.
– Угу… Всё ясно с вами. То есть в лазарет лечь – никак?
– Да, чтобы попасть в медпункт, нужно получить ранение, которое не позволяет тебе двигаться.
– Так… Так… Ага, я там видел, киндеры топором скамейку тешут. Вот такой вопрос: если я спецом себе по ноге топором тяпну, за членовредительство не расстреляете?
Старшина и Богдан с недоумением переглянулись.
– За что? – утончил старшина.
– Не понял… Вы что, не знаете, что такое членовредительство?! – ужаснулся Семён.
– Ну, в общих чертах… – Богдан изобразил неопределённый жест.
– Это каким же надо быть криворуким… – старшина неодобрительно нахмурился. – …чтобы бить по ноге, а попасть по…
– Нет, это никак не связано с этим самым, – поправил Богдан. – «Членовредительство» в миру – это когда кто-то умышленно наносит себе повреждения, чтобы… эмм… допустим, чтобы не работать или не воевать. Одним словом, чтобы не выполнять задачи.
– Это каким же дураком надо быть, чтобы специально себя ранить для отказа от задач! – возмутился старшина. – Такое может сделать только сумасшедший.
– Так, вы меня всерьёз заинтересовали, – озабоченно пробормотал Семён. – У вас что, при такой собачьей жизни никто и никогда не занимался членовредительством?!
– За всю историю Ордена такого не было ни разу, – уверенно сообщил Богдан. – В Летописях и в Новейшей Истории Ордена упоминаются несколько случаев, когда братья убивали себя, чтобы не выдать врагу важную информацию. Но чтобы избежать труда или боя… Хм… Понимаешь, мы не так воспитаны. У нас совершенно иные ценности, нежели у мирян. Впрочем, ты всё поймёшь сам, когда немного поживёшь среди нас.
– Маньяки, – тоскливо резюмировал Семён. – Фанатики. Господи, куда я попал…
– Ты попал куда надо, – успокоил Богдан. – Идёт война, ты в авангарде, и тут твоё истинное место. Потому что твои предки всю жизнь служили Ордену.
– Да слышал уже, – проворчал Семён. – Пойти, что ли, попробовать на полу поспать…
– Есть идея получше, – предложил Богдан. – Пошли, свожу тебя на экскурсию в учебную аудиторию.
– А что там хорошего, в этой аудитории?
– О, там много чего хорошего, – Богдан заговорщицки подмигнул. – Во-первых, там масса учебных пособий и макетов. Никаких лекций и пространных летописей, всё просто и ярко, на детском уровне. То есть за полчаса ты в наглядной форме получишь всю информацию об Ордене, о его предназначении и задачах, и… гмм… ну и о своих предках в том числе.
– Так, уже немного заинтриговал. А что там ещё есть?
– А ещё там есть несколько отличных офисных кресел, – опять подмигнул Богдан. – Не таких, как в оперативном зале – на две минуты присесть, а мягких, удобных, с регулируемой спинкой…
– Всё, заинтриговал окончательно, – определился Семён. – Когда закрывается эта аудитория?
– Никогда. У нас тут вообще мало что закрывается, если ты заметил.
– Хорошо, пошли…
* * *
Аудитория была огромной и больше походила на склад методических пособий, нежели на учебный класс или лекционный зал.
Вдоль стен стояли широкие стеллажи, заваленные разнообразными моделями, сборными конструкциями, скелетами («Надеюсь, они не настоящие», – подумал Семён), глобусами, банками и колбами со всевозможными заформалиненными гадами и гадостями. В углах громоздились вязанки карт, схем и планов, со стен и подоконников на учеников смотрели стеклянными глазами чучела доисторических рептилий, в нескольких местах аудиторию перегораживали громадные столы с географическими макетами, которые, судя по безыскусным деталям, дети собирали своими руками.
Помимо всего вышеперечисленного, в аудитории было ещё великое множество мелочей, но за отсутствием времени мы про них умолчим.
И посреди всего этого изобилия, как на островке посреди океана, скромно примостились несколько парт, за которыми сидели два десятка детишек пяти-семи лет, стриженных под машинку и облачённых в маленькие серые балахоны.
Учитель был молод и выглядел примерно так же, как Богдан: худой, в очках, с интеллигентным лицом, но не рыжий.
На появление Семёна аудитория реагировала неожиданно и странно.
– Чужой! – сурово пискнул малютка с последней парты.
И тотчас же все дети, как стая воробьёв, порскнули в разные стороны и схоронились кто куда, за макетами, под стеллажами, за столами и стендами. Только одни глаза остались.
Одни глаза – это не метафора, это реально по одному глазу на персону, всё прочее было грамотно скрыто за предметами интерьера.
«И дети у них тоже маньяки. – Ошарашенный таким приёмом Семён растерянно почесал затылок. – Господи, куда я попал…»
– Это свой. – Учитель смотрел на Семёна с любопытством, ясно, что уже оповестили. – Это наш новый брат. И кстати, этот брат…
Тут Богдан приложил палец к губам и экономно качнул головой.
– …Этот новый брат – необычный человек, – живо отреагировал учитель. – Но об этом мы поговорим позже, а сейчас вернёмся к теме урока. Отбой тревоги. Все по местам.
Дети дисциплинированно вернулись на свои места, и учитель продолжил занятие.
