Точнее всего, состояние этого взгляда можно передать так: как будто человека замуровали заживо в бетонную стену и оставили снаружи только глаза.
Ну, по крайней мере, так Семёну показалось.
Взгляд парализованного атлета звал его и в полной тишине кричал оглушительным молчанием: «Помоги мне! Я не могу двигаться! Я задыхаюсь! Я умираю…»
– Хренассе… – удивился Семён, оборачиваясь к девице, которая так и стояла у выхода из переулка, наблюдая за ним. – Это что с ними такое?!
– Вот же упрямый скот… – В голосе девицы слышалось неподдельное удивление, как будто она всерьёз полагала, что Семён должен был беспрекословно выполнить её команду – идти прямо и не смотреть налево (ага, разбежался!). – Это я схалтурила или у тебя такое Сопротивление?
– Да при чём здесь «сопротивление»! Вы врачи или где? Парню реально хреново, может, «Скорую» вызвать?
Тут девица сделала шаг к Семёну и мощно, наотмашь, ударила.
Нет, на самом деле она не делала ничего такого, что можно было увидеть простым глазом, только упёрла руки в бока, чуть подалась вперёд, словно бы преодолевая сильный ветер, и, склонив голову набок, грозно глянула на Семёна – как зелёной вспышкой полоснула.
Семёна окатило невидимой горячей волной, которая едва не сшибла его с ног и намертво затопила разум.
У кузнеца мгновенно подскочило давление, перед глазами возникла красная пелена, кровь загустела и сделалась вязкой, – а в каждое ухо словно бы воткнули по боевому барабану, в которые тут же ударили колотушки Духов Войны, взметнувшиеся из пробуждённой движением невидимой волны Злой Сути:
«Убей!»
«Убей!!»
«УБЕЙ!!!»
Девица тотчас же перестала быть Женщиной Его Мечты и стала Смертельно Опасной Тварью, укутанной в пелену расплывающегося красного тумана.
Из груди Семёна вырвался нечеловеческий вопль, переполненный дикой яростью. Одним движением разодрав надвое прочный чехол, он вздел над головой меч и бросился к девице.
Девица с цирковой ловкостью ушла перекатом вправо, запрыгнула на крышу «Мазды» и отчаянно крикнула:
– Ко мне!!!
Семён прыгнул, пытаясь достать девицу мечом, но она немыслимым кульбитом переметнулась на крышу «Кайена», оттуда на крышу гаража и воззвала к влетевшему в переулок квартету аристократов:
– Убейте его! По-людски!
Затем вздела руки к лицу и ещё к кому-то воззвала, то ли к какому-то своему Божеству, то ли к Демонам:
– «Омега», бегом ко мне! Меня тут убивают!!!
Четверо мгновенно разобрались в шеренгу и приняли Ту Самую Позу, сцепив руки на гульфиках и уронив подбородки на грудь.
– По-людски, болваны, по-людски! У него Иммунитет!
– Что у него? – прозвучал полный недоумения вопрос.
Это трёхсекундное замешательство решило исход боя.
Зверь, клокотавший в Семёне, выпустил из поля зрения девицу и сконцентрировался на тех, кто был поближе.
На квартете аристократов.
Семён метнулся к ним, стремительно сокращая дистанцию, и занёс меч для рубящего удара. Четверо быстро раздались в стороны, обступая Семёна, чтобы зайти с разных сторон.
Семён, однако, не дал им завершить манёвр – бросившись вперёд, он страшно рубанул наискось первого, кто подвернулся под руку, не дослушав отчаянного вопля, прыгнул ко второму, пронзая его насквозь, и тотчас же выдрал обратно волнистое лезвие, оставившее в теле страшную рану.
– А-а-а-ааа!!! Помогите!!!
Подскочив к двоим, не успевшим разбежаться, Семён одним круговым ударом сбил их наземь и принялся яростно кромсать мечом, испуская при этом дьявольское рычание.
– А-ааа! Господи, он мне руку отрублл…блл…хрррр…
Ужасные крики, разлетающиеся куски мяса, кровь, брызжущая во все стороны, – и в завершение – визг удирающего «Кайена».
Девица под шумок спрыгнула с крыши, забралась в салон и, с пробуксовкой сдав назад, рванула прочь по второй линии.
Семён бросился за ней, но не догнал. Машина оказалась быстрее Зверя. Проводив «Кайен» расплывающимся в красном тумане взглядом, Семён бегом вернулся в переулок.
Трое врагов были мертвы, четвёртый агонизировал. Зажимая руками страшную рану в боку, он тихонько булькал кровью и на глазах угасал. Взгляд его, обращённый к Семёну, был преисполнен благоговейным ужасом.
– Бес-с… Ты… Бес-ссс…
Без сожаления добив его колющим ударом в сердце, Семён прыгнул к двоим атлетам, лежащим между машинами, занёс меч и на мгновение замер, слушая рокот барабанов, выстукивающих рисунок боя.
Там-та-та-та-тамм… Тамм-та-та-та-тамм…
Нет, эти двое не испускали флюиды опасности, не было в них вражьей сути.
Семён выскочил на первую линию и подбежал к рыжему парню в шлёпанцах, который успел немного прийти в себя и теперь стоял, привалившись к гаражу и держась за голову.
– Я… свой… Не надо…
Семён и сам уже понял, что рыжий не враг, не веяло от него опасностью.
И как только стало ясно, что врагов поблизости нет, переполнявшая кузнеца боевая ярость мгновенно улетучилась вся без остатка, с глаз спала красная пелена, и надсадный рокот барабанов куда-то исчез.
Семён стоял напротив рыжего, тяжело дыша и заворожённо глядя на окровавленный меч.
С лезвия на землю стекали крупные тёмные капли.
В голове Семёна было пусто, как в выжженной пустыне, из всех мыслей осталась только одна, назойливо бившая в виски поминальным набатом:
«Убил…»
«Убил?»
«Убил!!!»
– Господи… – Семён выронил меч, упал на колени перед рыжим и, спрятав лицо в ладонях, взрыднул. – Я убил людей!
Увы, не было отпущено ему счастливого забвения, как это показывают в фильмах и книгах, когда герой на краткое время перевоплощается в оборотня или берсеркера, а потом не помнит, что творил…
Семён помнил всё до мельчайших подробностей. Девица, розовый туман вожделения, потом «удар» – и ощущение внутри себя неконтролируемой чуждой Сущности, рвущейся наружу в яростном боевом экстазе и помечающей врагов плотной оболочкой тёмно-красного оттенка.
Болезненно морщась и держась за голову, рыжий парень обогнул Семёна, заглянул в переулок и без особых эмоций подтвердил:
– Четверых эмпатов уложил… Силён!
Семён продолжал всхлипывать.
Рыжий подошёл к нему и влепил две сочные оплеухи.
– Ты… Ты меня бьёшь? – удивился Семён сквозь слёзы.
– Приди в себя, – буркнул рыжий. – Нужно срочно убираться отсюда.
Семён смахнул слёзы, встал и с сомнением посмотрел на окровавленный меч.
