«Есть у меня гордость или нет?» – спросил себя я и решил, что есть, а потому с самым непринужденным видом растянулся прямо на столе, вытянув лапы.
На пороге зала вместо суровой команды по выдворению незваного гостя с базы показались две девчонки – в одинаковых потертых джинсах, желтых футболках с изображениями воинственных растений, атакующих зомби, и с абсолютно одинаковыми лицами. Я даже моргнул пару раз, чтобы проверить, не двоится ли в глазах. Пара абсолютно идентичных вздернутых носов и воинственно поднятых подбородков, черные блестящие волосы, аккуратно заправленные за уши, и глаза, в которых плясали чертенята.
– Щеночек! Тьфу, котенок!
– Со штрих-кодом!
– Думаешь, покрашенный?
– Спорим, настоящий?
– Спорим!
– Хватаем!
Вот это внезапная атака! Я подпрыгнул и, заскользив лапами по скользкой столешнице, бросился в дальний угол зала, чтобы там забиться под тумбу. Инстинктивно открыл рот, чтобы выдать паническое «мяу!», но вместо того неожиданно взвизгнул:
– Обалдели?!
Двойняшки на секунду притормозили, удивленно переглянулись, потом расплылись в улыбках и синхронно всплеснули руками:
– Ого!
– Говорящий кот!
– Тем более!
Пораженный собственными лингвистическими способностями, я, вместо того чтобы воспользоваться замешательством противников, неуклюже боком заскользил по столу, размахивая хвостом направо-налево.
– Он разговаривает жестами!
– Это секретная разработка!
– Это тест!
В два прыжка девочки подбежали к столу и попытались ухватить меня, однако чудом удалось увернуться. Свалившись на пол, я судорожно заметался. Бежать? Куда бежать? За дверь? Но как же дядя? Он же попросил ждать здесь. Или это действительно какой-то тест, о котором только что говорили?
Цапнув когтями одну из половинок «теста» за коленку, удачно видневшуюся в прорехе на джинсах, я все-таки выскользнул из зоны атаки и добежал до намеченной тумбы.
– Ах ты ж…!
– Оцарапал?
– Ату его!
Голоса у них тоже были одинаковые. Если отвернуться и уткнуться носом в пыльный плинтус, можно было представить, что это вопит, разговаривая сама с собой, всего одна девочка. «Истеричка, – мрачно решил я. – На животных кидается, безумная». И конечно же в силу характера не сумел смолчать.
– Делать вам больше нечего? – затянул я из-под тумбы своим фирменным обиженным голосом, пока двойняшки рыскали по залу в поисках какой-нибудь длинной штуки, чтобы достать «неуловимого кота» на свет. – Пара есть – ума не надо? Думаете, не накажут вас? Нака-а-а-ажут. На родственников самого Прохвессора кидаетесь, как сумасшедшие…
– Профессора? Это он попросил нас сюда прийти.
– А мучить ни в чем не повинных животных тоже он просил?
– Не-е-ет, – двойняшки подошли поближе, опустились на четвереньки и синхронно заглянули в узкую щель между днищем тумбы и полом. На меня уставились два черных глаза. – Мы просто познакомиться хотели.
– Вылезай.
– Мы не будем тебя хватать.
– Ф-р-р-р-р!
Видимо, этот знак крайнего возмущения не имел перевода на человеческий язык. А возможно, брошка просто постеснялась его переводить – я был очень зол. Цепляясь когтями за ковролин, с трудом вылез наружу – почему-то всегда легче прятаться, чем потом выбираться из убежища! – и стал вытирать паутину с носа. И водил лапкой медленно, показательно, чтобы продемонстрировать неразумным людям, насколько те не правы.
Откровенно говоря, я страшно обиделся даже не на то, что за мной гонялись, и не на то, что пришлось прятаться… Любой котенок в первые месяцы жизни несчетное количество раз спасается от людей и их детенышей, которые неадекватно реагируют на присутствие рядом пушистого комочка воплями «какой миленький!», «дай я тебя поглажу!», «ми-ми-ми!» и прочими бессмысленными восклицаниями. Но к этому еще можно привыкнуть.
А вот когда дразнили «щеночком», я терпеть не мог. Природа наградила меня белой шкуркой с черными пятнами, которая местами напоминала собачий окрас далматинцев. С самого раннего детства над ней смеялись братья, сестры, родственники, просто встречные коты и – самое ужасное! – даже собаки. Вместо того чтобы загонять меня, как приличного кота, на дерево, дворовые псы заливались обидным лающим хохотом, трясли ушами и высунутым языком… в общем, всячески втаптывали кошачье самолюбие в грязь.
И первое, что сделали двойняшки, войдя в зал, – напомнили об этом горе.
«Изобрету краску для шерсти, – нервно думал я, трясущейся лапой вытирая пыль из-за уха. – И пожалуйста. Буду обычный черный кот!» Даже любимая мысль, что черные пятна похожи на новомодные qr-коды, а местами даже и на штрих-код, сейчас не утешала.
– Меня зовут Варя.
– А меня – Ника.
– Мы техномаги.
– На подготовительном курсе.
– А ты что умеешь?
– Ничего не умею, – буркнул я. – Вы же не умеете извиняться.
– Мы же извинились…
– Что-то я не заметил, – я прижал уши и гордо направился к двери. Хватит с меня диких людей. – Подожду Прохвессора в коридоре. Там, небось, уютнее будет.
Близняшки переглянулись, пожали плечами и звонко рассмеялись.
– Обидчивый кот!
– У него обидчивый код…
– …для перевода с кошачьего на русский!
– Точно!
«Война, – подумал про себя я. – Значит, война. Притащить бы сюда пульт и показать им, где мыши зимуют!»
Но выполнить свое намерение не успел – дверь снова отворилась. Девочки замерли – должно быть, тоже ожидали увидеть комиссию или руководство базы, но новый посетитель был явно не из тех.
Вошедший был одет в светлые джинсы и серую рубашку с подвернутыми рукавами, которые открывали мускулистые и загорелые руки. На ногах – поношенные кроссовки, на ремне – пряжка с большой буквой «М». Ко всему прочему незнакомец носил очки, что хоть и придавало ему интеллигентный вид, но слегка настораживало – уж больно не вязалось это с подтянутой спортивной фигурой и пластичными движениями.
– Девочки, – сказал вошедший. – И почему же девочки? Почему же не женщины, не девушки, ни даже дамы, в конце концов… и кошка еще.
– Он – кот, – буркнула одна из близняшек.
– Штрихованный и далматированный, – добавила вторая.
– Да! – только и смог пискнуть я.
Одной фразой незнакомец сумел превратиться в человека, которого прислали для выдворения нашкодившего котенка с Базы. Я уже встречал таких вот «спортсменов с признаками интеллекта». Правда, демонстрировали его они только тогда, когда это было необходимо им, а в остальных случаях руководствовались инстинктами. И отнюдь не «животными». По крайней мере, я не знал ни одного животного инстинкта, который велит выкручиваться всеми правдами и неправдами и пробивать дорогу с помощью грубой силы даже там, где проще обойти.
