Такое ощущение, что они уже смирились с поражением и сейчас лишь пытаются «облегчить душу» – так, кажется, это называется. Рассказывают, как трудно быть не таким, как все. Можно подумать, я об этом никогда не слышал. Ха!
Я фыркнул и почувствовал, как меня охватывает ярость. Я был зол не столько на своих товарищей, сколько на ситуацию – попасться так просто, не иметь возможности выбраться, и вместо того, чтобы тратить время и силы на поиски ответа, заниматься пустыми россказнями!
– Надоели, – сказал я. – Надоели со своими глупыми сказками-несказками. Хотите рассказать про себя – так и расскажите! Нечего тут устраивать представления! Думать надо, как выбраться.
– Мы думаем, – отозвался Макс.
– И пилим! – обиделась Ника.
– Да-да-да, а еще грусть и тоску нагоняете, как будто это очень помогает думать и пилить!
– Сам-то постоянно панику наводишь, – Ника обиделась.
– Ага! Вода-вода, ой, как страшно, – подхватила Варя.
– Да! Страшно! Потому что я боюсь! И мне не стыдно бояться. И не стыдно говорить, что это я боюсь. А то, ишь, выдумали – один юноша, сестры-волшебницы. Нет бы назвать вещи своими именами. Я боюсь воды, меня всегда называли дураком, который возится с железками. Никто особо не любил и не звал играть! А я и сам был не против, потому что мне не интересно играть с другими котятами, а железки интересны! Вот!
– И что интересного в железках? – спросил Макс. – Чем они лучше людей или других котят?
– Да потому что делают то, что всегда надо делать, а не начинают, вот как вы, – страдание, грусть, печаль… бррррр!
– Ничего не делают?! Вот не пилится же!
– Так сделай так, чтобы пилилось!
– И как?
«Как? – подумал я отстраненно. – Действительно, как? Я, конечно, не совсем справедлив с Никой и остальными, они меня просто вывели из себя, но ведь… но ведь и в самом деле можно сделать так, чтобы пилилось лучше. Вот же идея, я ее ухвачу за хвост и сразу цап!»
Идея действительно ухватилась. Она была либо гениальной, либо дурацкой, или я просто-напросто не все правильно понял. Тем не менее, попробовать стоило.
– Ника, а ты можешь вот так, как Варя, изменить что-нибудь? Ну, как она лодку в дельфина превратила?
– Конечно могу, да только нужно ладонями соприкоснуться, иначе ничего не выйдет. А как я ладонями в таком положении соприкоснусь?
– Пальцами! – Варя все поняла раньше сестры. – Пальцами сделай! Сила будет много меньше, но сможешь наточить… Яшка, ты гений!
– Сначала сделайте, а потом хвалите, – пробурчал Максим, но по замиранию в голосе было понятно, что он тоже переживает и надеется, что все получится.
Послышался легкий, почти неслышимый хлопок, а после мелькнула короткая синяя вспышка.
Затем вновь послышался характерный звук, с которым пластик терся об железо, но сейчас к нему добавились новые нотки – почти настоящие звуки пилы. Слышно было, как металл царапает пластик зазубринами. С замиранием сердца мы прислушивались и были настолько напряжены, что когда звук наконец-то прекратился, то даже не сразу это поняли.
– Все, – сказала Ника. – Перепилила я эту ерунду.
– Ну так давай, освобождай нас уже, – вновь заворчал Максим, а затем после паузы добавил: – Да, Яшка, теперь я тоже могу сказать: ты – гений!
В тот момент я был настолько опустошен от осознания, что все получилось, что пропустил похвалу командира мимо ушей. Не до нее мне было. Совсем не до нее.
– Да подождите вы, дайте я в себя приду, – устало отозвалась Ника.
После того, как она освободилась, ей, разумеется, очень хотелось отдохнуть: запястья, натертые пластиком, саднили, мышцы болели от постоянных движений из стороны в сторону. Вдобавок она просто устала. Мы все устали не меньше, но были до сих пор связаны, а вода все продолжала прибывать. Потому Ника изогнула свободную от пластика руку, заставила ее зажечься синим светом, а после аккуратно перерезала оставшиеся путы на второй руке и на ногах. В воздухе запахло паленой пластмассой. Ника наморщила нос, помотала головой и попыталась встать.
Мышцы затекли, а потому с первого раза у нее не получилось. Но потом, цепляясь за стену, девушка все-таки сумела подняться. Короткими шагами на почти деревянных ногах, которые, как и почти все остальное, уже давно вымокли, девушка двинулась в мою сторону.
Я смотрел прямо на нее и ждал скорого спасения.
Пока она перерезала мне путы, воспользовавшись все тем же синим сиянием, я лишь тихонько вздрагивал. Поскольку лапы были связаны близко друг к другу, часть шерстки на них оказалась опалена, а на самих лапах вздулись пузыри ожогов. В воздухе уже пахло не только паленой пластмассой, но и сгоревшей мокрой шерстью, но я, пусть и дрожал, не издал ни звука до тех пор, пока меня не освободили. И лишь только тогда попытался вскочить на лапы, зашатался от оцепенения в мышцах и упал бы, если бы Ника меня не подхватила.
– Тише, тише, – сказала девушка. – Сейчас все пройдет. Подожди пока скакать.
Я в ответ лишь коротко мявкнул. Сил для того, чтобы говорить, уже не оставалось.
Ника посадила меня себе на плечо. Я вцепился когтями в одежду, проткнув ткань и добравшись до кожи девушки. Наверняка ей было больно, он она ничего не сказала. Вместо этого Ника направилась к сестре. Еще через пять минут мы все стояли, опираясь на стену, и, потирая затекшие мышцы, тяжело дышали.
Больше всего хотелось сесть прямо на пол, но тот уже был весь залит водой. И, странное дело, пока еще была жива хоть какая-то надежда, мы были полны сил. Утешали друг друга, рассказывали истории, подбадривали и прикрикивали, заставляя действовать на пределе. А как только надежда осуществилась и удалось освободиться, силы тут же оставили нас.
– Надо уходить, – подал голос Максим. – Найти тех, кто это сделал, и остановить, что бы они там ни задумали.
– Может быть, сначала закроем вентили? – предложил я. – Они ведь затопить все хотят.
– Но люди же узнают, – фыркнула Варя. – Тут должны быть датчики.
– Не дураки же строили, – поддержала Ника. – Вон как за безопасность переживают. Наверняка увидят на мониторах, что тут и как, и придут закрывать. К тому же, затапливаться еще долго будет. Успеем что-нибудь придумать.
«Датчики? – подумал я. – Ну конечно! Датчики! Они наверняка их вывели из строя или просто заставили «развидеть» то, что здесь происходит. Если уж сумели подчинить акул, то и такое им под силу».
Я только собирался об этом сказать, как Максим неожиданно переменил тему разговора.
– Вы узнали голос? – спросил он.
– Варфоломей, – прошипела Ника. – Гад! Сделал вид, что побежал за помощью, а сам напал на меня.
– А мы ему с растениями помогали! Ну, пусть только попадется!
