Перепуганный и крайне раздосадованный таким коварством врагов завоеватель Юга ввёл режим чрезвычайного положения в армии, а в самой ставке решил устроить зачистку от «нежелательных и подозрительных» элементов. При этом он опирался в первую очередь на мнение «чудом выжившего боевого товарища». То есть всё того же Дашига Керранги. Потому коварному предателю удалось убрать ещё несколько ключевых фигур, опороченных с помощью сфабрикованных записочек и подстроенных совпадений.
Естественно, что и общее положение выходцев из рыцарского корпуса во всей структуре власти резко усилилось. Фактически за два дня чисток они заняли все ключевые позиции у власти, отлично разыгрывая из себя служак, фанатично преданных только императору Юга. Попутно опять разыграли несколько спектаклей якобы с попытками покушения на Дашига. Пару раз это было сделано под видом попыток отравления, один раз отловили двух наёмных убийц (те, естественно, погибли, оказывая яростное сопротивление!), на выходе из старого здания, пусть и небольшого, перед самым носом великого главнокомандующего упал кусок фронтона.
Оксент поверил во все события настолько, что даже больше переживал не за собственную жизнь, а за жизнь своего преданного друга. Чуть ли не сам с мечом сопровождал того во время инспекции войск и приватных бесед с наиболее подозрительными генералами. Среди последних тоже двурушники отыскались, замеченные в лояльности к уже выявленным врагам и недоброжелателям.
Вот такие дела стали твориться на юге и в течение последних двух недель там резко сместились приоритеты стоящих у власти. С виду вроде бы вокруг Оксента сплотились самые верные и бесстрашные, а на самом деле только и ждали часа, чтобы сменить официального идола на нового.
Следовательно, желание Мааниты разбросать своих товарок как можно дальше по миру – сработало. Задумка с воскрешением императора Гранлео могла сработать. Только вот для террористических действий в тылу врага вряд ли бы кто придумал способ более действенный, чем заброс одной такой красавицы. Именно – одной! Будь их две – армия Юга и дальше представляла бы собой грозную силу, а так… По крайней мере, к моменту описываемых событий о должных наступательных операциях никто не думал. Генералы только и мечтали сохранить голову на собственных плечах. Ну и два наивысших в иерархии человека всеми силами ограждали свои тушки от покушений.
Оксенту Второму, можно сказать, сильно повезло, что всё-таки свою личную охрану он оставил из старых, проверенных ещё в собственном детстве телохранителей. И те, после начала тотальных покушений на императора, в течение нескольких дней творили настоящие чудеса. Изловили и уничтожили с десяток наёмных убийц, предотвратили пять отравлений, спасли раз десять при срабатывании коварных ловушек и настроенных на убийство самострелов.
Но ведь всему в этом мире наступает предел. В конце концов, либо Оксент должен был погибнуть, либо понять, кто его на самом деле пытается сжить со свету. И благодаря его некоторому везению, преданные ему люди таки наткнулись на неприглядные факты, по которым можно было отыскать инициатора и вдохновителя совершаемых покушений. Естественно, что император вначале не поверил и чуть не прибил на месте докладывающего ему человека. Но во время перепроверки вскрылись новые злоупотребления и стали ясны преступные намерения самозваного странствующего короля. Вдобавок благодаря резко изменённым способам охраны удалось избежать сразу двух очередных покушений. К тому же на этот раз исполнители были схвачены живыми, и от них уже стали распутывать ниточку к конкретному заказчику.
Грянула кровавая буря внутриведомственных разборок. А когда Оксент находился в ярости, ему кровь затмевала глаза и гасила всякие признаки человеколюбия. В течение часа в ставке были убиты и вырезаны около сотни рыцарей, сумевших окопаться на самых ответственных и значимых постах.
Ринулись убивать и Дашига Керранги. Но того ценой своих жизней спасли наиболее близкие боевые товарищи, прошедшие с ним два континента. Они дали последний бой отряду разъярённых редондерцев, которые рвались отомстить за своих очернённых генералов. Самозваный король успел выскочить на балкон, и уже оттуда, рискуя сорваться с узкого карниза, пробрался к углу здания. Там спустился по дереву на землю и успел ворваться в казармы своего воинства чуточку раньше, чем их оцепили отборные воинские части императора.
Сказалась высочайшая воинская дисциплина, наивысшая боевая готовность и непрекращающиеся учения, которыми рыцари занимались ежедневно. Так что, несмотря на спокойное перемирие, они оказались гораздо лучше подготовленными к рубке в любом месте: хоть на открытом пространстве, хоть в замкнутом помещении. А уж когда они добрались до своих коней-тяжеловозов и сумели их тоже одеть в броню, то прорыв из древней столицы королевства Гачи прошёл как раскалённый нож по маслу. Ко всему ещё не все армейские части успели настроиться, изменить психологическое отношение к недавним союзникам. Ещё час назад – верные союзники и бесстрашные сторонники Оксента, а сейчас – вдруг самые отъявленные враги и негодяи. Не укладывалось подобное в голове у многих. Потому и не сражались с огоньком и выпустили рыцарей из города. Восемь сотен всё-таки положили на улицах, площадях и внутри зданий, но двум тысячам из некогда трёхтысячного корпуса удалось уйти. Правда, в начале своей эскапады корпус сделал движение всеми бронированными отростками в сторону дворца, где находилась Катрин. Но тут им обломилось, потому что навстречу свою лучшую тысячу поднял сам император. Так что появился выбор: погибнуть в попытках вырвать красну девицу из рук соперника либо благоразумно отступить.
Король рыцарей, как ни был ослеплён желанием обладать прекрасным телом, поступил резонно и верно: увёл своих боевых товарищей из города.
Двинулись они строго на запад, опережая по пути следования всех посыльных и даже голубиную почту. Там они без труда пересекли границу, а в королевстве Кезохи двинулись прямиком в горы, как раз в те самые, где находился всем известный монастырь Дион.
Сам монастырь, из которого когда-то на помощь Менгарцу были направлены лучшие знахари и целители, под пяту оккупации не попал. Потому что, по сути, считался неприступным. Да и во время своих тотальных наступлений Оксент Второй вполне громогласно заявил, что целители – это независимые, не относящиеся к какой-либо политике люди. А значит, у них остаются все права на самостоятельное правление в собственной среде. Даже прислал к монахам своего посла с красиво написанным меморандумом, закрепляющим за ними независимость на веки вечные. Может, просто не хотел распылять силы на штурм неприступной твердыни, а скорее всего, понимал, что толку ему от подобного завоевания никакого. Так что предпочтительнее сделать широкий жест, чем потом умываться кровью неоправданных жертв.
Да вот только он не знал, что ещё тогда его верный вассал, странствующий король Дашиг Керранги, попытался с помощью богатых даров, а также постоянно отправляемых в Дион отысканных библиотек втереться к старцам в полное доверие. А чуть позже удалось поселить в неприступной твердыне среди гор одного своего рыцаря, умеющего врачевать, и десяток собранных по иным королевствам молодых юношей. Все они усиленно обучались умению исцелять и очень старались стать среди монахов-врачевателей своими. Уж очень хотелось Дашигу решить две проблемы: иметь в корпусе отряд преданных лекарей и заодно получить место для укрытия в случае непредвиденных обстоятельств.
