Броски тел вниз принесли определённую пользу. Даже присматриваясь на глазок, стало заметно, что искрение уменьшается в своей интенсивности. Да и концентрические волны как-то замедлили движение.
– Ну вот… – с удовлетворением бормотал себе под нос эмиссар. – Уже только этим все карты спутаем. А уж если ещё и ночью беспокоить станем нужными сигналами!..
К моменту наступления полной темноты он уже стоял на краешке скалы и внимательно всматривался в расположившихся в ячейках стрелков. Предположения мэтров исполнились идеально: три массивные фигуры, ещё один колокол, и разве что колчаны выглядели слишком переполненными. А несколько запоздалый отъезд десятка сопровождения, которые вернулись в крепость уже в полной темноте, подтвердил и сведения о мосте: сегодня на ночь его не подняли, потому что очень ждали гостей.
«Ладно-ладно, гостеприимные вы наши! – злорадно размышлял ещё через полчаса Менгарец, стараясь рассмотреть поникающие головы стрелков дозора. – Хотите гостей? Да мы всегда с радостью припрёмся! Да такие гости, что полопают ваши кости!»
Достроить башню монахи успели только на треть, но всё равно она смотрелась пугающе в своей десятиметровой высоте. Виктор покачал головой, мечтая как можно быстрее избавиться от этой постройки и очень сожалея, что она не из дерева. Затем ещё раз оглядел лагерь разбойников, которые огородились от всего мира, в том числе и от монахов, по всем правилам военного искусства, и, поправляя закреплённый на спине тяжеленный полуторник, дал команду мэтрам:
– Пошли на спуск! – когда первый из них достиг поверхности плато и двинулся в сторону «гребешка», командир не отрывал взгляда от ячеек со стрелками. – Отлично! Спят, словно хряки! – и уже сам, хватаясь за верёвку, дал последние инструкции маркизу: – Если всё-таки бандюги полезут по тропе, бросайте вниз зажжённые факелы, не экономьте.
– Не волнуйся, справимся.
– И следите за нашими сигналами.
– Обязательно!
Пока сам добежал до гряды, ежесекундно ожидая удара током снизу, вспотел преизрядно. Одно дело не знать, что к чему, и полагаться на авось, а другое – иметь чёткое представление, чем подобная пробежка может закончиться, зазвони сейчас сигнальный колокол. Но Фортуна смилостивилась, обошлось… А скорее всего, малюсенькие сонные клопы помогли.
Но как только о них вспомнил, сразу расхотелось приближаться к ячейкам. Противоядие ему тоже дали, но уж больно опасался заснуть во время ответственного боя. Мало ли что! Вдруг метаболизм тела не тот и противоядие от сна не поможет? Или срок годности вышел?
Призывный шёпот товарищей, которые уже вытащили тела врагов и даже связали их, заставил резко ускориться:
– Чего ты там застрял?!
– Не сам ли всю ночь по часам расписал?! Влезай в среднюю и начинай звонить!
Пришлось соответствовать выделенной для себя роли звонаря. Кривясь от близкого, жутко неприятного звука, начал медленно звонить, уже через пару секунд делая звон заполошным. Почти сразу же после этого Сияющее плато пошло совсем иной ровной волной, пересекающей всё пространство.
– Ага, как бы ударили… Ладно, теперь зовём на помощь!..
Три удара – пауза. Опять повтор. Хотя уже после третьего сигнала метнувшийся по дороге к малому плато Слиш прокричал:
– Едут! – чуть позже с довольным смехом добавил: – Ровно десять! И факелами себя освещают, как на параде! Уродливые олухи!
А подставные стрелки выбирали самые лучшие позиции для отстрела приближающихся всадников. Правда, Менгарец не забывал в сторону лагеря монахов на дорогу посматривать и комментировать увиденное для друзей:
– Оп-па! Переполошились, гады! Чуть ли не все повставали… а может, и не спали… Стоят у кромки и пялятся в темноту. Так что начинаем бить всадников чуть раньше, чтобы они из-за поворота видны не стали строителям башни. И сапоги! Старайтесь сапоги не повредить!
Хорошее дело – грамотная засада, да ещё на узкой дороге, где даже всадникам развернуться особо негде. Первый залп, и передние лошади падают вместе с седоками, образуя неудобный затор своими телами. А стрелы уже летят в замыкающих воинов, которые пытаются затормозить и развернуться. Ни о каком сопротивлении не идёт и речи, потому что стрелы летят из непроглядной темноты и их слишком много. Последних шевелящихся врагов, по причине погасших факелов, добивал из лука уже только эмиссар его святости. Он же устремился с мечом на контрольное добивание. В предстоящей схватке нельзя было оставить ни одного подранка.
Затем бегом – возвращение в ячейку и вновь подаваемый сигнал тревоги. А за ним частые удары, призывающие настоятеля к опусканию гипотетического рубильника. С некоторым опозданием, но волна прошла. После чего новые сигналы: «Высылайте десяток для забора гостей!»
А тут уже монахи задумались. Что-то им сильно не понравилось. Может, они бы всё-таки и послали очередной десяток на назойливые призывы колокола, но тут всплыла одна ошибка Менгарца. При добивании Вещателей он обращал внимание только на человеческие тела, посчитав лежащую и пофыркивающую лошадь совершенно ни при чём. А та возьми да и встань! После чего рысью помчалась в сторону крепости. С оборванными стременами и окровавленным седлом. И только полный осёл не догадался бы, что десяток попал в засаду.
Не успевший выстрелить по ускакавшей лошади Форш досадовал больше всех:
– Пусть бы они там все ослепли! Никто не торопится! – кричал он в паузах. – Может, уже хватит звонить?
– Наоборот, сейчас максимально звенеть стану! – переполошился Виктор, поглядывая на дорогу. – Тут из лагеря к нам в гости собираются… Форш! Бегом в ячейку!
И пока товарищ торопился на ощупь к своему месту, зачастил ударами по резонирующему металлу колокола.
Скорее всего, некто старший среди строителей башни проявил нездоровую инициативу. А может, решил, что стрелки требуют помощи именно с его стороны, хотя и понимал, что нападения врагов отсюда не было. Поэтому приказал двум с половиной десяткам монахов бегом пересечь плато и разобраться на месте. Сам же, как позже выяснилось, благоразумно остался в лагере. Ну и этот нежданный манёвр мог сработать великолепно. Монахи бежали в темноте, без факелов, а перестрелять их в одиночестве Виктор не смог бы при всём желании. Хотя уже хотел бросать звонить и хвататься за лук в любом случае. Но тут настоятель принял ошибочное решение. Откуда он мог видеть, что происходит на первом рубеже обороны? Да и рассуждал он наверняка резонно: «Валим пока всех, а утром разберёмся!»
Дёрнул рубильник, и волна пошла, выкашивая падающих, как кегли, монахов. Причём волна очень и очень невпечатляющая. Но! Своё дело она сделала: полегли все бегуны без исключения. Что опять-таки видел со своим зрением только Менгарец:
– Ха-ха! Да так воевать – сплошное удовольствие! – не скрывал он радостных эмоций. – Сиди себе, звони в колокольчик, а враги сами друг другу по мозгам стучат! Красота! Ну вот, а теперь позовём сразу два десятка… Вдруг они скопом не побоятся приехать?..
