– Докладывайте. – Черняк выпрямился. Зубастая коняшка, судя по всему, произвела на него впечатление.
– Останки и личные медальоны погибших из группы лейтенанта Комкова собраны. Оружие, снаряжение, трупы… – капитан замялся, не зная как обозвать сопровождавших Мятежную Сестру людей, – …боевиков погружены на борт вертолетов. Каковы будут дальнейшие распоряжения?
Черняк легонько ткнул носком сапога в морду мертвого зверя:
– Это тоже пакуйте и грузите… И этого, – кивнул подполковник в сторону тела Жака.
– Есть, – ответил Макаров. Аникеев бросился исполнять приказания.
Черняк посмотрел в серое низкое небо.
– …! – с чувством произнес подполковник. – Чай допил? Пошли-ка прогуляемся, лейтенант.
Комков выплеснул на траву остатки чая, сунул пустую кружку стоявшему здесь же бойцу из второго взвода и торопливо вышел за Черняком со двора.
Подполковник повторил ругательство и продолжил:
– Что за чертовщина здесь сотворилась?
Лейтенант сделал серьезное лицо и промолчал. Ответ Черняку и не требовался. Он шел по улице, тяжело, по-медвежьи ступая. Комков шел за ним, чуть приотстав.
– Десять человек как корова языком слизнула… И каких! Один Абельмажинов всех вас, долбонов, стоил… Говорил же, огня не открывать, наблюдать!
Черняк остановился внезапно. Комков чуть не налетел на него.
– Так все-таки что здесь произошло, лейтенант? – Черняк буравил Андрея своими маленькими злыми глазами, как рентгеном. – Откуда эти… чужие? Параллельные, как бы выразиться, миры?
Комков скромно потупился. Так, сначала Симонов, теперь Черняк. Если с детства увлекаться фантастикой, а про это всем-всем известно, автоматически становишься специалистом по полтергейсту, инопланетным мирам и альтернативным реальностям. Что он мог сказать подполковнику Черняку, которому обо всем этом потом докладывать вышестоящему начальству? Можно, конечно, рассказать про сон, где лейтенант Комков увидел Элизабет и Темную Богиню. Подробно передать о приглашении на службу вышеуказанной гражданкой Темной Богиней, а также его патриотичном отказе. Поведать о том, что маленькая кавалькада из трех всадников на двух шоссах убыла в параллельный мир, просто ускакав на небо. Натурально. И тогда «больнички», как выражается Олег, точно не избежать.
– Это дело экспертов, товарищ подполковник. Все, что я знал, я рассказал. Добавить что-либо к докладу мне нечего.
Черняк засопел, подозрительно глядя на лейтенанта. Одна мысль о том, как он будет весь этот бред излагать генералу, приводила его в бешенство. Он военный человек, а не мозгляк какой-нибудь очкастый! Его дело – воевать, рвать горло врагу, а не разбираться с разными… это самое.
Черняк вдруг сник.
– С самого начала чувствовал: тухлое дело… Группа из трех-четырех боевиков… Летуны!..
Комков пристально рассматривал носки своих ботинок. Он ничем не мог сейчас помочь Черняку, который, при всех его недостатках, был хорошим командиром.
– Как ребра-то твои? – поинтересовался подполковник.
Комков невнятно сказал, что нормально.
– Нормально, говоришь… – Черняк проводил взглядом солдат, с натугой тащивших большой черный мешок с трупом шосса. – В общем, так. Напишешь на базе подробный рапорт, по минутам. Что, где и как происходило… За гибель людей я на тебя зол, но не виню… Война – она и с чертями война. Рапорт напишешь – и катитесь с Симоновым в госпиталь, с глаз долой… А сейчас дуй в вертолет, с первой партией летите.
– Разрешите идти, товарищ подполковник?
– Разрешаю, – буркнул Черняк.
– Да, лейтенант. – Окрик начальника заставил Комкова вздрогнуть и замереть на месте. – Само собой, обо всех этих «непонятках» никому ни слова… Был обычный бой, неудачный… И все. Ясно?
– Так точно, товарищ подполковник! – рявкнул Андрей и направился к вертолету.
– Вот… – только и сказал Черняк.
Глава 2
ДЕВУШКА НА BMW
Комков стоял на остановке. Автобус номер шесть, «мерседес» турецкой сборки, все никак не хотел за ним приезжать. Маршрутные «газели», помигивая поворотниками, подруливали, торопливо высаживали пассажиров и уносились прочь. Андрей поднял воротник своей потертой кожаной куртки: ветер был холодный. Ему было хорошо. Его не расстраивали ни пасмурный серый день, ни грязная снежная жижа, летящая из-под колес автомобилей, ни этот вечно опаздывающий «шестой» автобус. Он с интересом поглядывал на симпатичных особ противоположного пола не старше тридцати. У Комкова было радостное ощущение школьника на каникулах. Отпуск – это те же каникулы. Еще целых три недели он будет с удовольствием валять дурака: умеренно потреблять спиртное с друзьями-товарищами и хулиганить девчонок. Красота!
…В госпитале они с Симоновым провалялись две недели, отъедая бока на казенных харчах и наконец-то вволю выспавшись. После госпиталя их дважды вызывали к генералу и допрашивали с пристрастием, задавая всякие коварные вопросы. Но, убедившись, что версии и лейтенанта, и снайпера хорошо согласованны и ничего нового они уже не скажут, от них отстали, еще раз настрого предупредив о «неразглашении». К этому времени бригаду вывели на отдых к месту постоянной дислокации, и Черняк выгнал их в очередные отпуска, пообещав потом «спустить шкуру». Отпускные и боевые дали – о чудо! – почти не измотав нервов. И два солдата ненадолго почувствовали себя наследниками богатого американского дядюшки. Это дело они отметили уже на вокзале, нарезавшись так, что еле погрузились в купе. К счастью, вместе они ехали только сутки и пропить все деньги просто физически не успели. На одной из занесенных снегом железнодорожных станций их пути разошлись: Комков сошел с поезда и на дребезжащем автобусе поехал навещать матушку, а Симонов продолжил путь в направлении столицы, поскольку жил в Подмосковье.
У матери, в маленькой деревушке из пяти дворов, Андрей пробыл четыре дня.
За прошедший с момента последней встречи год мать изменилась. В глазах появилась пугающая усталость. Резче стали морщины. Больше седины в волосах.
– Приехал, – сказала она, увидав входящего сына. – Как знала – пирогов напекла. Мой руки и марш за стол.
Выросшая в военной семье, мать не переносила «телячьих» нежностей. И вообще нрав имела суровый.
Они пообедали, хлопнули по маленькой ядреного деревенского самогона.
– Когда женишься, оболтус? – спросила мать. – Старший в Афгане без следа сгинул. Ты с войны не вылезаешь. Внуков мне, старухе, когда ждать? Доживу ай нет?
– Ну какая женитьба, мам, – сказал Андрей. – Куда я жену-то приведу? В малосемейку, что тетя Майя оставила, или сюда?
– А чем мой дом плох? – вскинулась мать. – Крыша не течет. Тепло, просторно. И сад хороший. И земли хватит, чтобы руки приложить. Чего не жить-то?
