– Просто как-то не до этого было…
– А сейчас самое время, да?
– Ну да, ты права, и сейчас не до этого… В общем, летим в астропорт. Оставлю там тебя и карту…
– Эй-эй! Я ведь, кажется, уже сказала, что не собираюсь торчать на звездолете и ждать неизвестно чего! Я иду с тобой!
– Да некогда мне с тобой возиться! Я сказал – будешь ждать меня в астропорту!
– Нет!
– Да!
– Нет!
– Да!
– Нет!
– Я сказал – да!
– Нет!
Да что же это такое?! Мало мне других проблем?!
– Послушайте-ка, фриледи!..
Она с вызовом вскинула подбородок, взглянула на меня свысока. Н-да-а, крепкий орешек.
– Ладно, – примирительно молвил я. – Летим в астропорт. А там уж разберемся, что к чему.
Алана рассмеялась.
– Нет, ты действительно неисправим! Никогда не сдаешься! Но и в этот раз все будет по-моему, вот увидишь.
Ну-ну. Посмотрим. Макс-то ее точно не отпустит без боя. Ей-богу, если она не останется в звездолете, я отмечу этот день в своем календаре ярко-красным маркером. Как первый на моей памяти день, когда Стэнтону не удалось запудрить мозги очередной блондинке.
15
Тихо. Слишком тихо. Ни привычного шума пролетающих мимо гравилётов, ни гула голосов многочисленных прохожих, ни прочих звуков городской суеты. Не слышно даже стрекота насекомых, которые по идее должны кишмя кишеть за городом. Ни малейшего дуновения ветра. Духотища. Влажный вечерний воздух, как мыльная пленка, обволакивает кожу. Он почти осязаем, им не дышишь, а будто цедишь потихоньку какую-то противную теплую жижицу. Ноги затекли от долгого сидения на корточках, но возможности встать и размяться пока не предвидится.
Особняк почти не видно среди зарослей местных «деревьев», похожих скорее на торчащие из земли осьминожьи щупальца, обросшие густой бахромой из длинных узких «листьев» красно-бурого цвета. Сад, разбитый вокруг него, довольно обширен – от внешней ограды до стен дома не меньше полусотни метров. Узкие дорожки, проложенные среди зарослей, посыпаны белым песком и четко выделяются в полутьме.
– И долго мы будем здесь торчать? – прошептала Алана. По-моему, спрашивает она это уже девятый раз за последние полчаса. И с каждым разом в голосе ее все меньше дружелюбия.
– Сама же потащилась со мной. Советовал тебе Макс – оставайся в звездолете.
– Я уже большая девочка! Сама в состоянии решить, что мне делать!
– Ну, раз уж решила – то сиди и помалкивай!
Белки ее глаз гневно сверкнули в полутьме. Но все же она замолчала. Минуты на две.
– Слушай, ты сказал – надо дождаться темноты. Уже темно, как в… Что теперь?
– Подождем еще немного.
– Чего подождем-то?
– Сама увидишь.
«Миранда?»
«Я закончила разговор семь минут назад».
Черт, что же они так копаются?! Неужели не клюнули?
Из глубины сада донеслись голоса, несколько раз хлопнули дверцы гравов. Чуть погодя показались сами гравилёты – взлетели почти одновременно, поднялись высоко над деревьями, длинные извилистые тени брызнули в стороны, шарахаясь от света фар. Та-ак… Три грава – это не меньше дюжины человек. Первая часть плана удалась – Миранде удалось выманить из дома основную ударную силу. По идее в особняке остался лишь сам Джагг с горсткой самых близких телохранителей.
– Куда это они собрались? – шепнула Алана, провожая взглядом удаляющиеся гравилёты.
– Миранда позвонила Джаггу, прикинулась мной и назначила встречу в городе. Нужно же как-то выманить этих головорезов из дома… Ну, ладно, пора.
Я осторожно выпрямился. Уф, наконец-то! Все суставы, кажется, скрипят, как несмазанная телега.
«Охранная система здесь не интегрированная, а разбита на два контура – внешний и внутренний», – подала голос Миранда.
«Это хорошо или плохо?»
«Ты же знаешь – чтобы я смогла обезвредить электронику, нужно добраться до служебных коммуникаций. А дифференцированная схема коммуникаций не позволит захватить контроль над системой из одной точки».
«Ясно. Придется действовать в два этапа. А времени у нас не так уж и много… Ты уже выяснила, где лучше взломать внешний контур?»
«Да. Иди вдоль изгороди. В одиннадцати с половиной метрах отсюда располагается ближайшая следящая видеокамера. Эти камеры – часть внешнего контура охранной системы. Обычная оптика».
«Только и всего?»
«Зато сам дом буквально напичкан всяческими датчиками. Просто так отключить их нельзя – придется пудрить им мозги. Но это я возьму на себя».
Звучит обнадеживающе.
– Посиди пока здесь, – шепнул я Алане. – Миранда предупредит тебя, если что-то пойдет не так. И тогда… Ты знаешь, что делать.
– Вернусь к гравилёту, вызову полицию, а сама не буду разыгрывать из себя героиню и драпану отсюда – только меня и видели, – одним духом проговорила она. Запомнила все-таки.
– Ладно, я пошел.
Камеру я заметил издалека – ее даже не удосужились замаскировать. Я застыл на месте, подождал, пока Миранда окутает меня маскирующей голограммой. Трюк этот, конечно, не идет ни в какое сравнение с военной маскировкой, но, для того чтобы надуть обычную оптику, не снабженную дополнительными датчиками, этого обычно хватает.
Посадили глазок довольно высоко. Пришлось карабкаться вверх по влажному шершавому столбу, сложенному из крупных каменных блоков, при этом стараясь не задеть за металлическую решетку самой ограды – Миранда предупредила, что на нее тоже замкнута сигнализация.
Когда корпус видеокамеры был уже на расстоянии вытянутой руки, я столкнулся с серьезной проблемой. Держался я, вцепившись всеми четырьмя конечностями в инстинктивно найденные неровности опоры, и освободить одну из рук означало лишиться существенной части поддержки. В том, что при этом я и пяти секунд не продержусь на этом чертовом столбе, я был уверен на все 99 процентов.
«Дарк, у нас мало времени!» – подала голос Миранда.
«Да-да, сейчас!» – отмахнулся я.
Когда проблема не имеет очевидного решения, а время не терпит… Приходится просто закрывать глаза на эту проблему. Я взметнул вверх правую руку. Миранда уже держала щуп наготове, и он в доли секунды присосался к поверхности корпуса. Я же раскорячился на столбе, как распятый на иголках жук в коллекции энтомолога, неизвестно каким чудом удерживаясь от падения. Пальцы левой руки до боли вцепились в небольшой выступ в каменной кладке, ноги вообще держатся непонятно на чем. По спине, в мгновение ока одеревеневшей от напряжения и жутко неудобной позы, медленно поползла струйка пота.
