– Постараюсь.
– Ладно, до завтра. И… спасибо, что выручила.
– Чего не сделаешь для партнера, – улыбнулась она.
Я немного помедлил – не хотелось расставаться. Но сказать больше нечего, к тому же действительно пора идти. Я развернулся и побрел к своему взятому напрокат граву.
Впереди еще много дел.
6
Все пошло наперекосяк еще в холле бизнес-центра. Во-первых, нас никто не встретил. Мы с Аланой прибыли на шикарном лимузине, расфуфыренные, как на свадьбу, и, естественно, я ожидал подобающей встречи – по меньшей мере наличия дорожки из красного бархата, живого оркестра и всего такого прочего, что принято на светских приемах. Во всяком случае, на Земле. Но, видимо, подобные традиции только там и сохранились. Здесь же…
Войдя в холл, мы в недоумении остановились на пороге. Народу было много, как всегда, но непохоже было, что все эти люди имеют отношение к нашему мероприятию. В большинстве своем это были не первой свежести джентльмены в не первой свежести рубашках либо в одеяниях довольно-таки вольного покроя (что сразу выдавало в них чужаков – ведь завсегдатаи подобных заведений щеголяют исключительно в деловых костюмах). Занималась эта братия кто чем: кто глушил дешевое пиво из пластиковых баночек, кто закусывал, разложив на коленях пакеты со снедью, кто терзал портативный компьютер. Несколько человек в дальнем углу вообще резались в кости. Присмотревшись, я понял, что играют они на щелбаны.
В помещении холла, практически не развеиваясь, стоял густой сизый дым от многочисленных сигар и сигарет, которыми вся эта орава, будто сговорившись, дружно дымила. Честно говоря, я впервые видел столько курильщиков одновременно. Причем курили они, судя по всему, не только табак, но и сигаретки с легкими наркотиками – у меня с непривычки голова закружилась от дыма. К этим запахам примешивался еще и запах горелой ткани – наверное, кто-то уселся на окурок, а может, затушил его об обивку дивана, что меня тоже не удивило бы.
Спокойно наблюдать за этим сомнительным сборищем нам долго не пришлось. Потому что когда они нас заметили…
…Помню, в приюте нас постоянно пичкали разными образовательными фильмами, в том числе и о дикой природе, дабы приучить подрастающее поколение беречь то немногое, что осталось на Земле из животного и растительного царства, и вообще привить любовь к жизни во всех ее проявлениях. Заядлого эколога эти просмотры из меня не сделали – может, потому, что я благополучно прогулял большую часть из них. Единственное, что мне запомнилось, – это фильмы с подводной съемкой. Мне нравилось смотреть, как движутся стаи мелких рыбешек – слаженно, как единый организм. Кинь камешек в центр такой стайки – и рыбья мелюзга брызнет во все стороны, как осколки от взрыва, причем без всякой толчеи и неразберихи, будто годами репетировали этот маневр. А потом снова соберутся в кучу – так же резко, за доли секунды, поди еще и занимая прежние места в своем рыбьем строю.
Так вот, вся эта братия, собравшаяся в холле бизнес-центра, живо напомнила мне рыбью стайку. Ринулись они к нам, будто по команде, и не успел я даже глазом моргнуть, как мы с Аланой попали в плотное кольцо этих ребят, так что у меня в зобу дыханье сперло от их несвежего дыхания. Только тут я смекнул, что мы нарвались на засаду репортеров, причем тех самых, что с незапамятных пор именуются «папарацци».
Что тут началось… Поднялся жуткий галдеж; репортеры, вооруженные разнокалиберными микрофонами, диктофонами, видеокамерами, а кто и просто блокнотом, принялись наперебой расспрашивать нас о чем-то, при этом некоторые из вопросов повергли меня в искреннее недоумение. Ну, вопросы-то вопросами, от них вроде бы еще никто не умирал, но в тот момент я начал серьезно опасаться, что нас просто-напросто затопчут. Задние ряды напирали на передние, каждый стремился оказаться поближе, карабкаясь чуть ли не по головам коллег. Один из репортеров вообще наступил мне на ногу и слезать с нее явно не собирался. Наоборот, прижимался ко мне, как к родному, настойчиво тыча микрофоном в лицо. В конце концов я потерял терпение и врезал ему локтем под дых так, что он согнулся в три погибели и исчез из виду.
Я успел уже тридцать раз пожалеть, что не удосужился обзавестись хотя бы чисто символической охраной. Экономия, конечно, дело хорошее, но в такие моменты многое отдашь за то, чтобы появились пара-тройка здоровенных раргилиан и раскидала эту шушеру в разные стороны.
Алана, надо сказать, держалась молодцом, несмотря на то что внимания ей уделяли едва ли не больше, чем мне. Правда, внимание это было весьма спорного характера, потому что практически на все вопросы она отвечала звонкими пощечинами.
Не знаю, сколько продолжалась эта яростная атака, – мне показалось, что целую вечность. Терпение мое было на исходе, и я уже готов был выплеснуть на это оголтелое братство весь свой запас непечатного красноречия, что явно не пошло бы на пользу имиджу фримена Гамильтона.
И тут пришло спасение, причем как раз в лице пресловутых раргилиан. Шестеро затянутых в темные комбинезоны четырехруких громил с эмблемами службы безопасности бизнес-центра расшвыряли толпу буквально за несколько секунд, вытеснив репортеров на улицу. При этом среди выдворенных из холла явно набралось немало ни в чем не повинных граждан, до этого мирно отдыхавших на диванчиках в ожидании, быть может, какой-нибудь деловой встречи. Что ж, ничего не поделаешь – как говорится, оказались не в то время и не в том месте. Неясно только, где эти молодчики из службы безопасности прохлаждались все это время и как вообще допустили такое сборище папарацци в бизнес-центре. Вся эта история попахивала специально организованной провокацией.
Представители компании «Максимус» появились чуть позже, когда уже отгремели последние отголоски скандала: небольшая группка во главе с самим Саймоном Гризли – полноватым плешивым коротышкой с большими влажными глазами и маленьким крючковатым носом. Последовали многочисленные извинения, оправдания, обещания наказать виновных и все такое прочее. Но настроение у меня уже было непоправимо испорчено, не говоря уж о настроении Аланы – та с самого утра была не в духе.
В конце концов нас привели сюда, в офис «Максимуса», в данный момент превращенный в некое подобие актового зала с поставленными в несколько рядов стульями и небольшой трибуной рядом с видеостендом. Нам выделили места в первом ряду и предоставили возможность послушать выступления менеджеров компании.
Собственно, в этом прослушивании и заключается смысл юбилея компании – каждый отдел фирмы подводит итоги работы за год, сравнивает их с прошлогодними. Если результаты оказываются положительными, отдел удостаивается всяческих похвал, если нет – его представителю приходится краснеть и мямлить заплетающимся от волнения языком какие-то оправдания. Придумал всю эту галиматью скорее всего Гризли, потому что сам Стэнтон праздновал бы годовщину своей фирмы не иначе как с морем выпивки, закусками и полуголыми девицами, отплясывающими на столах. Хотя, возможно, именно так он его и празднует. Может быть, даже в это самое время, пока мы тут умираем от скуки. Осознание подобной возможности еще больше испортило мне настроение.
