В техническом смысле сейчас на борту межзвездного транспорта была вторая половина дня. И хотя во время пребывания в Солнечной системе часы эскадры показывали время по Гринвичу, с началом ускорения их перевели на бортовое время, ведь с приближением скорости к световой время замедляло ход.
Так что теперь бортовые часы показывали что угодно, но только не время по Гринвичу. Впрочем, их показания не имели никакого отношения к любому из часовых поясов Земли. Да и вообще, о какой смене дня и ночи можно говорить на борту космического корабля!
Тем не менее согласно заведенному распорядку Трэвис Гарроуэй был на ногах вот уже девять часов – проверял запасы вооружений, вместе с Кроум изучал послужные списки личного состава взвода.
И вот теперь ему было велено явиться на электронный брифинг, который проводил полковник Ли.
– Джентльмены, леди! – начал тот без всякой преамбулы. – Первые разведывательные зонды уже вернулись, и теперь мы имеем изображения системы Края Ночи.
Этот брифинг, который проводился по приказу генерала Гарроуэя, состоялся на общей палубе транспорта ‹Лежен› – в просторном помещении круглой формы с высоким потолком, которое служило столовой и зоной отдыха. Удобные сиденья были снабжены каналом связи. На брифинге присутствовали триста морпехов – примерно четвертая часть всего контингента, находящегося на борту судна. Три других обитаемых модуля имели точно такие палубы, которые также, как и эта, были до отказа набиты морпехами.
Гарроуэй слушал транслируемый по ментальному каналу голос полковника и пытался подавить в себе нарастающее возбуждение, впрочем, и страх тоже. Обычное состояние перед крупной боевой операцией, когда не знаешь, что подстерегает впереди – вдруг это нечто неведомое, нечто смертоносное. Брифинги вроде этого были самым больным местом – новой информации море, но детали выше вашего понимания.
Закругленная переборка отсека и потолок превратились в экран, на который транслировалось изображение – бархатная чернота космоса, большинство звезд не видны – их затмевало ослепительное свечение Сириуса А, неподалеку от которого примостился белый карлик Сириус В. Вокруг двойной звезды повисла серебристая дымка, которая слегка смягчала этот слепящий блеск. Гарроуэй сделал вывод, что внешняя камера установлена на поверхности переднего бака – окружающие Сириус небеса застыли бы на месте вместо того, чтобы вращаться, будь она установлена на одном из обитаемых отсеков. Последние продолжали вращение, что создавало иллюзию гравитации.
Еще ближе располагались две ослепительные точки – так близко, что вся структура целиком не была видна под этим углом. Звездные врата повисли одиноким серебристым обручем – космическое обручальное кольцо диаметром двадцать километров.
Гарроуэй смотрел в его отверстие, пытаясь представить искривленные линии пространства и времени, что извивались где-то в его центре, и не смог.
Многие морпехи, собравшиеся сейчас на общей палубе, вскоре пройдут через это кольцо… и, возможно, не вернутся.
Так что брифинг был малоприятный, что и говорить. Мужчины и женщины собрались и, подключившись к каналу связи, внимали, а мысленный голос тем временем вещал им про детали операции, боевые задачи, риск, возможные ответные действия со стороны врага. И все это время они старались не думать о том, что эти риски и ответные действия могут стоить жизни всем здесь присутствующим.
Большинство – Гарроуэй знал это по собственному опыту – сделает вид, что это не про них, что лично они бессмертны, и если это должно случиться, то случится с кем-то еще.
Те, кто постарше, воспринимали такие вещи по-философски. Уж если это случится, главное, чтобы быстро, без мучений.
Космические битвы накладывают свой отпечаток на такую тонкую вещь, как человеческая психика. Девяносто процентов полученных ранений заканчивались летальным исходом – в противоположность десяти на Земле. В вакууме смерть наступает быстро.
Так бывало почти всегда – всплеск энергии, хлопок вырвавшегося наружу воздуха, а за ним – черный саван шока и удушья, убивавший мозг еще до того, как тот успевал почувствовать боль. По крайней мере с таким концом все давно успели примириться.
Куда мучительнее другое – ждать.
– С момента прибытия в систему Сириуса двадцать два дня назад, – продолжал тем временем голос Ли, – наши военные специалисты и офицеры по связям с внеземными видами работали в тесном контакте с Номмо.
Гарроуэй вновь перевел взгляд на изображение звездных врат, паривших в космическом пространстве рядом с ‹Леженом›. Даже не верится, что где-то внутри этого изящного кольца на протяжении тысячелетий пряталась от ксулов целая цивилизация – подобно крысам, затаившимся среди бесчисленных ходов внутри наностен.
Гарроуэй поискал глазами астероидные ковчеги Номмо, которые якобы находились где-то поблизости от кольца; их строительство, по идее, подходило к концу. Но вместо них он увидел другие корабли эскадры – этакие крошечные грибы на фоне Врат – и ничего даже близко похожего на превращенный в ковчег астероид.
– Наши друзья Номмо, – продолжал голос Ли, – научили нас, вернее, научили наших ИскИнов управлять Вратами, узнали, как получить доступ к астронавигационным компьютерам, как входить в сеть и как интерпретировать данные, полученные с корабля ксулов, вторгшегося в Солнечную систему. Кроме того, они научили нас производить настройку Врат, что позволяет попасть в любую из нескольких тысяч возможных точек пространства.
Гарроуэй отметил про себя, что полковник Ли не присутствует в зале лично, а лишь подключен к каналу связи. Таким образом, он обращался одновременно ко всему контингенту морской пехоты в составе экспедиционного корпуса, то есть к тем, что находились на борту ‹Гендерсона›, а не только к морпехам на борту ‹Лежена›.
Тысяча восемьсот морпехов застыли в ожидании объявления целей экспедиции, согласие на участие в которой они дали десять лет назад – если вести счет по земным годам. Тысяча восемьсот морпехов приготовились узнать, какая их ждет смерть.
В сознании Гарроуэя открылось окно, в котором возникла картинка, наглядная иллюстрация к словам полковника.
– Используя данные, полученные с корабля ксулов во время их вторжения в Солнечную систему, Номмо сумели определить возможный курс их движения к нам и даже вероятное место их происхождения. Это звездная система, которую наши астронавигаторы назвали Край Ночи. Двадцать дней назад мы отправили туда сквозь Врата партию зондов-разведчиков – постепенно, небольшими группами, чтобы по возможности избежать обнаружения их вражеской стороной.
В сознании Гарроуэя открылось очередное окно, в нем рой зондов, похожий на легкий дымок – этакое облачко микроспор, парящее над шляпкой гриба. Постепенно они начали рассеиваться, устремляясь все дальше и дальше в глубины космоса, и вскоре уже никакой часовой не узнал бы в них вражеских лазутчиков.
Подчиняясь заложенной в них программе и ИскИну, осуществлявшему общий контроль за их миссией, они разлетелись в стороны концентрическими окружностями, и изображение с каждого из них составляло крошечную частичку общей картинки – этакая гигантская телескопическая линза около десяти километров в поперечнике.
