— Санитар! Сюда! Морпех ранен!
Санитар второго класса Филипп Ли Отделение В Первого взвода Роты «Альфа»
Участок боевых действий «Цинциннати» Пространственно-временных врат Сириуса 13:08 часов по бортовому времени
— Мы горим! Горим!
— Я ранен!
— Санитар! Санитар! Морпех ранен!
Санитар второго класса Ли слышал призыв о помощи, поступивший из «Цинциннати», зоны его ответственности, и направился прямо туда. Когда он сразу после высадки прибыл на сборный пункт «Мемфис», то разместился в тылу боевых порядков роты «Альфа» на периметре, готовясь прийти на помощь туда, где будет нужен.
В роте «Альфа» было пять санитаров.
Старший санитар, Маттингли, оставался при штабе операции, в то время как остальные четверо распределились по взводам. Ли был назначен в роту «Альфа», хотя формально он не состоял в ее штате. Согласно штатному расписанию, санитары находились в подчинении офицера медицинской службы батальона, капитана Говарда, который наблюдал за ходом операции из своего кабинета, расположенного в госпитале на борту «Рейнджера».
Тем не менее Ли воспринимал морских пехотинцев роты «Альфа» как своих, особенно когда они оказывались в беде. Это были его морские пехотинцы, а он был их санитаром — и к черту всякие штатные расписания.
Он шел широкими шагами, пригнувшись, хотя никто, кажется, в него не стрелял. И тем не менее осторожность не помешает. Совсем недавно в боевом секторе роты «Альфа» было довольно жарко, если судить по переговорам в эфире. Однако на дисплее шлема он не видел ни одного символа, изображающего защитников Колеса. Но он не входил в основную сеть данных сражения, потому что должен был сосредоточиться на своих непосредственных обязанностях, а не слушать доносившуюся с поля боя болтовню.
В пути он загружал данные из СОТР — сети оценки тяжести ранения, части программного обеспечение ИскИна. На базе информации, полученной от скафандров, сеть классифицировала ранение сержанта Хьюстона как ранение первого класса, а рану рядового первого класса Тремкисса — третьего. Третий класс означал, что отсутствовала прямая опасность для жизни раненого; системы его скафандра справлялись с ранением, по крайней мере в настоящий момент.
Ранение первого класса представляло угрозу для жизни и требовало оказания срочной медицинской помощи. Именно так СОТР обозначила состояние Хьюстона.
Ли знал, что несколько морских пехотинцев на высоте стреляли по находившимся внизу целям. Один раз в небе слева от него появилась яркая вспышка света, сопровождаемая сполохом статических радиопомех, но никаких других признаков перестрелки он не видел.
— Хьюстон! — позвал он по сети. — Хьюстон, это — док Ли! Ты меня слышишь?
Ответа не последовало. Или Хьюстон был без сознания, или его устройство связи повреждено.
Последние тридцать метров он шел по сигналу радиомаяка вакуумного бронированного скафандра Хьюстона.
Если морпех маскировался, применяя функцию скафандра «хамелеон», его почти невозможно заметить, но в данном случае маяк действовал как сигнал радиолокационной системы опознавания типа «свой — чужой». Л и подобрался к раненому достаточно близко, чтобы можно было разглядеть едва заметное шевеление в глубине длинного, узкою кратера.
Он там! Похожий на воронку от разрыва кратер располагался неподалеку от одного из невысоких, угловатых плато и был примерно полметра глубиной. Хьюстон лежал на краю кратера; находившийся рядом с ним Тремкисс слабо помахал рукой.
— Тремкисс, вижу вас! — произнес он. — Не шевелитесь!
— Док, я ранен! — сказал Тремкисс. Его голос звучал глухо, словно издалека. — И еще сержант. Он… он…
— Рядовой, держитесь! Я иду к вам!
Вскоре Ли опустился рядом с двумя морскими пехотинцами. «Боже, помоги мне!» — подумал он. Левая нога Хьюстона представляла собой кровавое месиво. Скафандр разорван, наружу торчат окровавленная плоть и белая кость. Все это покрывала застывшая в безвоздушном пространстве ледяная корка кровавых пузырьков. Ужасная картина замерзай раны. Связь отсутствовала, но раненый, очевидно, был в сознании и страдал от нестерпимой боли.
Кратер все еще пылал в видимом диапазоне светового спектра, часть его ярко светилась в инфракрасном. Скатившись в неглубокий кратер, Ли присел над Хьюстоном, присоединившись к коммутатору его шлема, чтобы поговорить с ним.
В наушниках шлема тотчас раздался пронзительный крик.
— Хьюстон! Хьюстон, ты слышишь меня?
В ответ раздались лишь леденящие кровь крики раненого.
* * *
Инженерное отделение, Участок боевых действии «Мемфис» Пространственно-временных врат Сириуса, 13:10 часов по бортовому времени
Старший сержант Эрнест Джиотти стоял еще с пятью инженерами, глядя, как проходческий нанокомбайн медленно вгрызается в поверхность Колеса. Буровое устройство помещалось внутри накачанной воздухом оболочки и представляло собой приземистый, толстый алюминиево-серый пончик полметра высотой и три метра в диаметре, с полым ядром и стенками пятьдесят сантиметров толщиной. Снизу устройство являло собой кипящую, бурлящую массу из триллионов наномашин, каждая чуть больше эритроцита человеческого организма и способная к захвату небольшой частицы любого инертного материала, с которым она входила в соприкосновение и преобразовывала в новую наномашину.
Сначала процесс бурения шел медленно, по мере появления все большего числа новых наночастиц, проходка ускорялась. Необходимое для проходки время зависело от плотности и толщины внешнего корпуса Колеса в этом месте.
Джиотти считывал данные с дисплея своего шлема. Пока за четыре минуты бурения пройден сто тридцать один сантиметр. Испытательный керн указал, что толщина здесь — 4, 85 метра. При таком темпе процесс займет еще два с половиной часа. К счастью, это время можно сократить за счет ускорения. Но у Джиотти пока не хватало данных, чтобы определить, насколько крутой может быть кривая графика ускорения.
Черт побери. Было бы быстрее, если бы летчики или бойцы флота бомбили это место до тех пор, пока не образовался кратер пять метров глубиной… правда, неизвестно каким образом все это могло сказаться на Колесе и особенно на тех черных дырах, которые предположительно вращались в глубинах этой штуковины. Идея заключалась в том, чтобы по возможности захватить Колесо нетронутым.
— Давайте введем еще немного энерготранспортеров. — предложил Джиотти. — Примерно десять процентов.
— Да, добавим десять процентов, — произнес капрал Московии, стоящий по другую сторону диска. Энерготранспортеры — специальные наномашины, преобразовывающие материю основания в энергию, сохраняющие ее и передающие в трубу на механизм, который создает основные буровые наномашины. Усиление потока энергии увеличило бы производительность проходки, но, конечно, в разумных пределах. Если процесс чрезмерно ускорить, то проходческий комбайн захлестнет слишком большое количество буровых наномашин. Или же он остановится из-за избытка переносящих энергию наночастиц и недостатка буровых наномашин.
