Миссис Бейкер стояла у стола, скрестив руки на груди и глядя на припасы, разложенные на столе, — в центре всего красовался большой окорок, политый желе.
— Миссис Бейкер, — прошептала я, — если только вы хоть немного любили мою мать, пожалуйста, найдите кого-нибудь, кто бы немедленно доставил эту записку. Пожалуйста, ради нее. Как можно скорее, иначе будет поздно.
Миссис Бейкер скользнула взглядом по адресу, потом, не сказав ни слова, зашагала к задней двери и распахнула ее. Садясь с папочкой и бабушкой в экипаж, я увидела, как миссис Бейкер остановила какого-то мальчика и дала ему записку. Уж не знаю, что она ему сказала, но он припустил так, будто догонял шапку, которую сдул у него с головы ветер.
Шел дождь. Люди из похоронной конторы насыпали перед нашим домом солому, чтобы копыта не цокали, но нужды в этом не было — шум дождя заглушал все другие звуки. Некоторые из соседей увидели похоронные дроги и встали у себя в дверях, но большинство ожидало, что это произойдет завтра.
В экипаже все молчали. Я смотрела на дома, мимо которых мы проезжали, а потом увидела длинную кирпичную ограду кладбища. Гроб стоял на дрогах со стеклянными бортами, и дождь заливал их. Когда мы проезжали мимо, люди на нашем пути снимали шляпы.
На кладбище мистер Джексон подошел к экипажу, держа большой зонт, помог сойти сначала бабушке, потом — мне. Он едва заметно мне кивнул, и я кивнула ему в ответ. Потом он провел нас через ворота ко входу в часовню, где нас ждала тетя Сара. Она была на двенадцать лет старше мамочки и жила в Линкольншире. Они не были близки. Тетя клюнула меня в щеку и пожала руку папочке. Потом мы вошли в часовню, где должна была начаться служба.
Я села на передней скамье между папочкой и тетей Сарой, а бабушка — рядом с папочкой. Поначалу нас было только четверо да викарий из церкви Святой Анны, который вел поминальную службу. Но когда мы начали первый церковный гимн «Ближе к Тебе, Господи»,
[36]
я услышала присоединившиеся к нам голоса у себя за спиной. Я повернулась и увидела сзади Саймона и мистера Джексона.
Когда мы закончили второй гимн «Будь со мной» (который мамочка, конечно же, терпеть не могла), хлопнула дверь и в ней появилась Каролина Блэк. Она тяжело дышала, шапочка на ее голове сбилась, волосы растрепались. Папочка напрягся.
— Черт бы ее подрал, — пробормотал он.
Каролина Блэк села в середине ряда и поймала мой взгляд. Я кивнула ей. Когда я снова повернулась лицом вперед, то почувствовала, как папочка рядом со мной закипает, и тогда я едва заметно улыбнулась и подняла подбородок, как это делала мамочка, когда демонстрировала неповиновение.
«Черт бы подрал тебя, — подумала я. — Подрал бы черт тебя самого».
Когда все закончилось — когда гроб отнесли на кладбище и уложили в могилу с этой гигантской урной наверху, когда Саймон и его отец начали ее засыпать, размеренно работая под дождем, когда я развернулась и пошла прочь от моей мамы в сторону дома, — Каролина Блэк догнала меня и взяла за руку. И вот тогда я наконец заплакала.
Дороти Бейкер
Это просто преступление — перевести столько продуктов. Она даже не извинилась — просто сказала, что планы поменялись и на поминках их будет всего четверо. А я, нате вам, — наготовила на пятьдесят!
Я была готова взять и уйти, вот только мисс Мод пожалела. За одну неделю она потеряла маму и Дженни. И лучшую подружку, если верить тому, что говорит поденщица Уотерхаусов. Ей только не хватало, чтоб еще и я ушла.
Саймон Филд
Про то, что случилось сегодня, я Мод ни за что не скажу. Может, вообще никому не скажу.
После похорон Китти Коулман наш па, Джо и я начали засыпать могилу. Почва здесь песчаная, на лопату за раз много не возьмешь, даже в такой дождь. На лугу, в песке, копать всегда труднее. Вот глина, хотя врезаться в нее и тяжелее, но она комкуется — ее легче брать на лопату.
Мы с этой могилой старались работать поосторожней — уж слишком она близко к Айви Мей. У нее глубина двенадцать футов, так что здесь смогут упокоиться, когда придет их время, и Мод, и ее папа, и бабушка. Мы поставили дополнительные крепи, чтобы песок не обвалился. Если с песком чуть ошибешься, он тебя самого похоронит.
Какое-то время мы бросаем песок, могила уже до половины засыпана. Дождь льет, и мы все промокли до костей. И тут шапка спадает с нашего па прям в могилу.
— Я сейчас достану, — говорю я ему.
— Не надо, сынок. Я сам, — отвечает он и прыгает вниз с такой легкостью, словно он опять мальчишка. Приземляется прямо на свою шапку и начинает смеяться. — Точно в яблочко, — говорит он. — С тебя пинта.
— Где ты тут возьмешь пинту? — смеюсь я. — Тебе за ней придется ох сколько идти.
Единственный паб в округе, обслуживающий могильщиков, — это «Герцог Сент-Албан» в конце Суэйнс-лейн, а они нашего па не впустят, потому как он раз так напился, что пытался поцеловать хозяйку, а потом сломал стул.
Тут вдруг раздается треск, и крепь со стороны могилы Айви Мей подается. Это из-за того, что земля вокруг поплыла. Прежде чем наш па успевает сделать хоть что-то, кроме как увернуться от выскочившей доски, эта сторона могилы обваливается.
Происходит это, наверно, быстро, но кажется — долго. Кажется, я бог знает сколько смотрю, как наш па поднимает голову, словно услышал на небесах гром и ждет теперь, когда за ним разразится молния. «Ого!» — то ли мне слышится, то ли он и в самом деле это говорит.
Земля сыплется на него и заваливает по пояс. Потом все вроде замирает, но, похоже, ненадолго, потому что мы с Джо не успеваем ни пошевелиться, ни слова сказать, ни даже вздохнуть.
Наш па ловит на миг мой взгляд и вроде улыбается мне, а потом груда земли лавиной сыплется из стены и сбивает его с ног.
— Человека завалило! — ору я изо всех сил, пытаясь перекричать дождь. — Человека завалило!
Эти слова на кладбище никто слышать не любит.
Земля продолжает двигаться, словно живая, и вот нашего па уже не видно. Его словно здесь и нет. Мы с Джо суетимся вокруг могилы, стараясь не обвалить ее еще больше. Теперь яма заполнена уже на три четверти. Нам нужно большое бревно или лестница, чтобы положить поперек для безопасности. Так уже можно было бы что-то сделать, но ничего такого поблизости нет. У нас была лестница, но кто-то ее забрал.
Когда человека так завалило, то нужно спешить. Через несколько минут он умрет, если ему нечем дышать. Я прыгаю в яму, хотя делать это нельзя, и приземляюсь на четвереньки, словно кошка. Внимательно оглядываю все вокруг и наконец нахожу то, о чем па говорил. Я вижу его палец, торчащий из земли, самый его кончик, и он шевелится. Он не забыл поднять руку вверх. Я начинаю разгребать землю руками. Лопату брать я боюсь. Я рою с таким остервенением — песок набивается мне под ногти, аж до боли.
