На последнем слове она выразительно заморгала ресницами. Видно было даже в «полумраке». Тени для век были флуоресцентными – никакого торшера не надо.
Я неловко подхватил бокал с пенящейся оранжевой жижей и присмотрелся к напитку. Света не хватало, но, клянусь, в жиже что-то плавало. То есть само. То есть живое. Шквачи, говорите?
– Ты чего не пьешь? А, конечно, извини дурочку невоспитанную. Тост! За прекрасных дам! Пойдет? А хочешь, я стану твоей дамой сердца? А можем вообще пожениться. Здесь женят по любому из семнадцати официальных обрядов, даже по десятку неофициальных. Мне бармен шепнул – совсем недорого.
Она рассмеялась, я счел за благо промолчать. Мы энергично чокнулись, чуть не расколов тонкие бокалы, и сделали по глотку. На вкус напиток оказался таким же странным, как и на вид – я и впрямь почувствовал слабый укол током и мягкую свежесть. Потом ее смыло волной теплоты и, наконец, накатило упомянутое моей новой знакомой третье послевкусие – вяжущая рот сладость. Действительно, весьма неплохо.
– Так, а теперь рассказывай – как ты дрался с теми подонками и всех победил…
Приехали. Может, соврать? А то возьмет да уйдет – ей ведь герой нужен, а не неудачник. Можно позаимствовать пару сцен из сборника эпоса – я даже припоминаю парочку, где парень рубился с «пиявками». Его там, правда, убили – но это ведь можно и поправить… Нет, милорд Тим, решил правду говорить, так говори до конца. Девушка ждет.
– Э-э-э. Видишь ли, вряд ли я их победил…
– Как вряд ли? Ты что, не помнишь?
– Конечно, не помню – они же мне мозг отформатировали начисто.
– Так, ты подожди… Это как? А с кем же я тогда напиваюсь? Если ты пустышка, то…
– …То должен лежать в холодильнике с остальными пустышками. Так и должно было случиться. Но после загрузки мемо-блока тело обрело новое сознание… Вообще, это сложная история. Никто толком не знает, как так вышло…
– Так ты что, получается, новорожденная личность?
– Ну да.
Она присвистнула.
– Ну, ты даешь…
– Хьячи?
Она улыбнулась вслед за мной.
– Точно.
Забавно. Оказывается, все, что на меня свалилось, может повышать кому-то настроение. Ей вон скучно, а я – ни семьи, ни ноги, ни памяти, за душой ничего – не жизнь, а полное хьячи.
– Знаешь, Ванда, ты первая, кого я встречаю, кто так позитивно относится к подобным событиям.
Это я хорошо сказал. Особенно учитывая мой богатый опыт общения.
– Хотя, если честно, ты вообще первая, кого я встречаю… Поэтому сравнивать мне не с кем.
Ванда снова восторженно заморгала.
– Так мне выпала честь быть первым в твоей жизни опытом Контакта?
Я смутился.
– Тогда давай – открывай бортовой журнал, пиши: звездная дата…
Она села неестественно прямо, сделала каменное лицо, потом снова расслабилась.
– Черт, я забыла какое сегодня число.
Я пожал плечами. Ванда махнула рукой, чуть не скинув спиральную бутылку со столика.
– Дата неизвестна, местоположение неважно. Мы встретили иную форму разумной жизни. Долгожданный момент первого контакта настал. Мы переживаем ответственный момент для всей истории… Форма жизни имеет вид…
Она требовательно посмотрела на меня, с трудом сдерживая смех. Я улыбнулся.
– …не особо разумный, зато весьма соблазнительный.
Я думал – обидится, но «форма жизни» расхохоталась. Я продолжил.
– Не враждебный, расслабляющий и дезориентирующий. Капитан приказывает сблизиться, но быть начеку.
Вот уже чего не собираюсь, так это быть начеку. Я медленно наклонился вперед…
– Иду на сближение…
Наши лица оказались совсем рядом. Нет, все-таки она чертовски хорошенькая…
– До контакта три секунды, две…
Она улыбается и чмокает меня в губы. По-детски, едва уловимо, но я падаю обратно в кресло, пытаясь выровнять участившееся дыхание. Ванда подводит черту:
– Контакт прошел успешно… Для обеих сторон.
Улыбается и моргает своими подсвеченными глазами. С длинных ресниц срываются искорки. Тоже изощренная косметика, или я уже настолько пьян?
Ванда разливает остатки вина по бокалам, пустая бутылка тонет в столе, а через секунду появляется обратно – уже полной. Прекрасный вечер. Просто сказка.
– А чем ты собрался заниматься? В свободное от контактирования время…
– Ты, кажется, предлагала пожениться?
Она расхохоталась.
– А пока меня не встретил – никаких планов не было?
– Ну, напиться собирался… Потом сыграл бы в шахматы на свое тело, выиграл пару галактик, поставил бы всем выпивку за свой счет и спать лег. А перед сном потушил бы к чертям все звезды. Надоели – светят и светят…
Я подался вперед и взял свой бокал. Ванда прочистила горло.
– Правда? Заманчиво…
Похоже, я ее вверг в некоторую прострацию. А что, разве люди разучились пороть чушь? Эволюция, Тимми…
Ванда осушила бокал залпом и встряхнула головой, растрепав гриву своих темных волос.
– Кстати говоря, миледи Ванда, вы играете в шахматы?
Она наклонилась к столику, медленно наполнила свой бокал и бросила на меня наигранно-томный взгляд.
– Ты так спешишь проиграть мне свое тело?
– Такой девушке – не жалко.
– А если выиграешь? У меня нет ни одной галактики.
Она вздохнула, и я поспешил ее успокоить:
– Ты не волнуйся, я плохо играю.
Ванда закинула ногу за ногу, откинулась на спинку кресла и принялась рассматривать меня сквозь бокал. Приценивается?
– Не, давай лучше и впрямь поженимся. Так риска меньше. Если, конечно, не выяснится, что ты уже женат и твоя супруга не явится, чтобы нарезать меня дольками к чаю…
Я усмехнулся.
– Ты же первое лезвие Империи!
– Ах да… Я забыла.
Ванда сделала пару глотков и рассмеялась.
– После того как ты меня победил, это звание по праву твое.
Я смутился.
– Это была ничья. Поэтому первое лезвие по-прежнему остается за тобой.
– Не скромничай. Слушай, так как же вышло, что первое… ну или второе лезвие Империи скрутили «пиявки»? Давай, с подробностями, мне же интересно.
Откуда мне знать, как это вышло? Меня тогда еще и в помине не было.
