Мясоедов слегка увеличил масштабирование. Теперь я четко видел парк, заросший деревьями. В его центре высилась какая-то скульптура, отбрасывающая длинную тень. С такого угла тяжело было рассмотреть, что именно эта статуя изображала.
– Статуя Свободы? – хмыкнул Мясоедов.
Я удивленно повернулся к нему.
– У них тоже есть статуя Свободы? Как у рыночников?
– Черт его знает! – усмехнулся Илья. – Но похожа ведь, да?
– Похожа, – едва слышно проговорил я.
Вот он какой – город овров! Тех, кого я так непредусмотрительно погубил.
В душе зашевелились какие-то полузабытые ощущения. Мне на миг показалось, что внутри меня по-прежнему сидит сознание овра, записанное в микроскопических спорах. Я тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение.
– Зафиксировано движение искусственного объекта на экваториальной орбите планеты! – равнодушно произнес механический голос.
Это Мясоедов позаботился о том, чтобы автомат озвучивал все перемещения, замеченные на поверхности Кваарла и в околопланетном пространстве.
– Какая-нибудь станция или мертвый корабль? – без особого интереса спросил я.
Илья поколдовал над ручками управления матрицей, и в ее центре возникли очертания космолета. Я беззвучно открыл рот, а через секунду, так ничего и не сказав, захлопнул его.
Космолет ЗЕФ.
Тот самый корабль, который вылетел с Земли в прошлом декабре. По всем расчетам, мы должны были обогнать его на восемь месяцев! У меня в голове не находилось объяснения, как эта наспех собранная экспедиция смогла очутиться здесь так быстро. Чувство правды молчало, пребывая, как мне казалось, в таком же шоке.
– Они что, заключили сделку с дьяволом? – Мясоедов выглядел удивленным не меньше моего. – Как такое могло получиться?
Некоторое время мы оба молчали, переваривая увиденное. Не представляю, что творилось в голове у Ильи, но у меня в мозгу стоял полный сумбур.
Как европейцы смогли опередить «Антарес»? Кто помог им? АС? Восточный Альянс? Овры? Д-дапар? Сами Изначальные? Или, может быть, спецы из ЗЕФ, использовав шпионов, выудили секретные технологии у ПНГК? Но если верно последнее, то выходит, что они вылетели раньше, чем получили новый двигатель! Что-то тут определенно не стыкуется.
– Надо сообщить Смирнову! – сказал я.
– И как можно скорее! – Мясоедов вскочил с кресла. – Сейчас важнее всего выяснить, как далеко они продвинулись. Если существо уже у них, то это конец!
«Да, – мысленно согласился я. – Это будет конец всем планам ПНГК и Республики Марс. Только для человечества, может, это не так уж и плохо? Хоть киберы и утверждают, что желают галактике мира, но кто может знать их цели наверняка? А ЗЕФ сейчас в тупике, ей пошла бы на пользу такая хорошая новость».
Нет, такие мысли до добра не доведут! Я ведь уже выбрал сторону, зачем теперь ненужные сомнения?
Как бы то ни было, не нужно экстрасенсорных способностей, чтобы спрогнозировать дальнейшие шаги электронного мозга космолета. Обработав новую информацию, мозг наверняка попытается спрятать наш корабль от радаров и масс-детекторов противника. Следующим шагом станет мое заключение. Слишком опасно позволять мне свободно передвигаться по «Антаресу», пока мы не высадимся на Кваарл. Ну а затем меня погонят за добычей, перед этим настроив на позитивный лад. Изначальные ведь должны думать, что все тут происходит по моей воле.
Неужто Смирнов снова станет для меня соглядатаем, а наша дружба попросту растворится?
Мы с Мясоедовым вышли из обсерватории и лицом к лицу столкнулись с Юрой и Рейч.
Девушка молча прошла мимо, а Смирнов достал из кобуры гравистрел и нацелил его мне в грудь.
– Извини, Сергей, придется тебе посидеть под арестом до тех пор, пока мы не разберемся в ситуации.
– Зачем это? – удивленно спросил у агента Мясоедов.
– Мы не знаем, что успел выяснить экипаж космолета, обогнавшего нас, – объяснил Смирнов. – Не знаем, как они смогли так быстро добраться сюда. Но самое главное, мы не можем сейчас быть уверенными в том, что Сергей на нашей стороне.
Мясоедов перевел взгляд с агента на меня. В его глазах все еще читался вопрос.
– Я встретил своих на краю галактики, – усмехнувшись, добавил я. – Естественно, в голове могли поселиться сомнения, на той ли я стороне. Да и исключать того, что я в сговоре с ЗЕФ, вы тоже не должны. Так что все в порядке, Илья! Пойду в камеру…
– Почему в камеру, Сергей? – поморщился Смирнов. – Обычная комната, кладовка, просто дверь будет закрыта!
– Пойду в кладовку! – улыбнулся я. – Всем пока!
Смирнов неуверенно ткнул в меня гравистрелом, поторапливая. Я не спеша пошел вперед. Мясоедов что-то выкрикнул, но я не разобрал слов, а Смирнов, видимо, не счел нужным отвечать марсианину.
Следующие двенадцать часов я провел под замком. Не рискуя применять способности, сидел между консервными банками, уставившись в стену, и ждал развязки. За то время, что мне пришлось просидеть под арестом, я успел досконально изучить все этикетки на припасах, соорудил из банок подобие Эйфелевой башни, потом разломал его и собрал египетскую пирамиду.
Меня посадили в помещение, совершенно ненужное в обычном полете. Здесь был неприкосновенный запас продуктов на случай отказа системы синтезирования пищи. В столовой вся еда собиралась роботами из отдельных молекул. Жестяные банки для внеземельщиков давно уже были вчерашним днем. Впрочем, для основной массы жителей ПНГК, которые являются роботами, любая человеческая еда – не более чем забавная и почти бесполезная субстанция.
В голову лезли разные тяжелые мысли. Они словно ждали момента, когда мне будет нечем заняться, и теперь отыгрывались за все то время, что я избегал их, погруженный в чтение, переделку своего дневника или просмотр фильмов.
Что сейчас происходит на космолете европейцев? Может, все-таки применить способности? Но мне не хотелось снова корчиться от боли и рисковать заработать инсульт.
Наконец дверь кладовой скользнула в сторону, и в комнату вошел Смирнов.
– Привет, – вяло помахал я агенту. – Надеюсь, не казнить меня пришел?
– Нет, – отмахнулся Смирнов. – Есть дела поважнее. Мир, например, спасти.
– Выпускаешь? – ухмыльнулся я. – Есть новости?
– Кое-что есть. – Смирнов жестом пригласил меня выйти в коридор. – Космолет ЗЕФ практически пуст, там сейчас только резервный пилот и связист. Мы побеседовали с ним минут десять, пытались прояснить обстановку.
Я поднялся с нагромождения банок, на которых сидел, и подошел к выходу.
– И что узнали?
– Большая часть экипажа высадилась на поверхность. Через некоторое время с ними пропал контакт. Когда мы появились, пилот и связист решали, что им делать – ждать возвращения товарищей, идти к ним на выручку или лететь обратно.
