– Единственная причина, по которой я не убью тебя сейчас же, заключается в том, что мои друзья хотят задать тебе пару вопросов, – прорычал Тиглон. – И советую говорить правду, иначе я одним поворотом руки сломаю твою тощую, как куриная нога, шею! Ты понял меня, грязный джагур?
Гонец лишь захрипел, с ненавистью глядя на тига. Верлойн, Алдруд, Дрюль и Малс подошли к Тиглону и склонились над поверженным пленником.
– Тиглон, в следующий раз действуй по плану, – сказал с усмешкой Алдруд. – Ты испортил такую засаду!
Тиг лишь хмыкнул в ответ и крепче сжал горло своего врага.
– Задавайте вопросы побыстрее, – сказал он. – Иначе я задушу его прямо сейчас – у меня руки чешутся свернуть его поганую шею!
– Хорошо, Тиглон, но сначала ослабь хватку, – сказал Верлойн. – С прижатым горлом он вряд ли сможет говорить.
Тиг неохотно подчинился, слегка разжав пальцы.
– Как твое имя? – спросил барон джагура.
– Эвулд, – с трудом ответил тот.
– Ха! – усмехнулся тиг. – Только тупица-джагур может носить имя южного порта в королевстве Дубового леса!
Эвулд зарычал и вцепился свободной левой рукой в правую руку Тиглона, но тиг не обратил на это особого внимания, если не считать того, что он вновь надавил на горло джагура, заставив того захрипеть.
– Тише, Тиглон, – сказал Дрюль. – Мы пока узнали только его имя.
Тиг ослабил хватку.
– Куда повели двоих, взятых в плен сегодня утром? – спросил Верлойн.
– В башню, – прохрипел Эвулд.
– Точнее.
– В верхние покои. Затем перевели в темницу...
Верлойн с Алдрудом задали еще несколько вопросов – как попасть в верхние покои и в темницу, сколько стражников охраняют башню и так далее. Эвулд, хрипя, отвечал.
– Ладно, это вроде бы все, что нам надо было знать, – сказал Алдруд.
– Можно я его убью? – со слезой в голосе спросил Тиглон.
– Нет, мы его свяжем и оставим здесь. – Верлойн опередил протест тига, добавив: – Никуда он отсюда не денется. Не волнуйся.
Барон повернулся к джагуру.
– Последний вопрос. Как называется эта крепость?
– Изардиб, – ответил Эвулд. – В честь нашего предводителя – Изара.
Алдруд и Тиглон одновременно вздрогнули. Странник быстро взглянул на тига, но тот уставился в пространство перед собой, словно оцепенев.
Эвулд, воспользовавшись замешательством Тиглона, вывернулся из-под его руки и ударил тига в живот двумя ногами. Тиглон с глухим ревом откинулся назад и упал на землю. Эвулд вскочил и бросился в лес; Дрюль поднял лук, чтобы послать в спину убегающего джагура смерть, но Верлойн остановил дримлина, сказав:
– Не надо, Дрюль. Он заслужил свободу. Пусть бежит.
Дрюль опустил лук. Но Тиглон проигнорировал слова барона. Он выхватил длинный метательный кинжал с тяжелым лезвием и изо всех сил кинул его в спину бегущего Эвулда. Наточенное как бритва лезвие вонзилось между лопаток джагура, заставив его с громким криком рухнуть в кусты.
Путники переглянулись и покачали головами. Но Тиглона вопреки их ожиданиям вовсе не обрадовала гибель врага. Опустив руки, он стоял, погрузившись в свои мысли. Последняя фраза Эвулда поразила его словно удар меча.
Алдруд был единственным, кто знал причину странного поведения тига. Странник повернулся к путникам и тихо сказал:
– Изар был предводителем шайки разбойников двадцать лет назад, его банда свирепствовала в Кифесе на протяжении года словно чума... – Алдруд взглянул на Тиглона. – Наш тиг однажды столкнулся с Изаром из-за... Впрочем, это длинная история. Пойдемте, нам надо освободить пленников.
* * *
На небольшом совете решили, что идти в Изардиб всем не имеет смысла. Напротив – необходимо, чтобы кто-нибудь остался с лошадьми и был готов прийти на помощь в том случае, если придется бежать от погони. Для того чтобы проникнуть в крепость, достаточно двоих – Верлойн настоял, чтобы одним из них был он. Тиглон же поклялся, что, если путники не позволят ему пойти с бароном, он покончит жизнь самоубийством. Шантаж удался: надев ремни-невидимки, барон и тиг оказались у ворот Изардиба.
Громкий стук привлек внимание одного из стражников по ту сторону ворот. Он осторожно выглянул в оконце на одной из створок, но ничего не увидел.
– Эй, Задарим, – крикнул джагур стражнику, стоявшему на стене. – Посмотри-ка, есть там кто-нибудь у ворот?
Задарим, оперевшись на зубцы частокола, нагнулся и взглянул вниз.
– Нет, Кадарих, никого.
Кадарих пожал плечами, закрыл оконце и собирался вернуться на свой пост, как в ворота вновь постучали.
– Задарим! – завопил Кадарих. – Ты уверен, что там никого нет?
– Да нет там никого, тупица! – заорал на него Задарим. – Иди лучше проспись!
С этими словами стражник отправился в другой конец частокола, по пути проклиная пьяницу Кадариха.
Джагур же, который был трезв, решил, что и вправду перепил вчера ночью. Он сделал два шага от ворот, как в них опять постучали, на этот раз более настойчиво.
Кадарих замер и, медленно обнажив меч, подошел к воротам. Подняв тяжелый запор, он приоткрыл одну из створок и осторожно выглянул наружу. Никого не было видно. Кадарих высунулся дальше, и вдруг что-то схватило его за горло, подавив зарождавшийся крик. Чья-то рука выволокла сопротивляющегося джагура за ворота, раздался глухой чавкающий звук – и Кадарих осел у стены частокола, пораженный кинжалом в сердце.
– Пойдем, Тиглон, – раздался тихий голос Верлойна.
– Погоди. Дай вытереть кинжал.
Через мгновение барон и тиг уже входили во внутренний двор крепости. Осторожно закрыв ворота, они опустили запор и быстро направились к башне.
Слева и справа стояли невысокие деревянные постройки, в основном казармы. В Изардибе также были кузница, склад и конюшни. Атмосфера, царившая в крепости, была военной. Сразу было видно, что женщин и детей здесь нет – только гарнизон.
Двое стражников, стоявших у входа в башню, о чем-то оживленно беседовали. Верлойн и Тиглон подошли к ним и прислушались. Ветерок дул в сторону путников, поэтому стражники не могли почуять присутствие чужаков.
– Ты бы видел эту девочку, Мазар, – говорил один. – Даром что человек, – красотка, слов нет!
Верлойн удивленно поднял брови.
– Что, Варах, ты бы не прочь с ней повеселиться? – спросил Мазар.
– Эх, конечно, но только Изар уже лично допросил ее, и теперь она сидит в темнице.
– Допросил, говоришь? Хе.
– Дурень. Изар ненавидит людей. А уж чтоб веселиться с человеческой самкой... Хотя я бы не отказался.