Он что-то недоговаривал, но я не могла понять, что именно. Впрочем, меня больше всего встревожила его апатия.
– Уж не думаешь ли ты о сдаче? – тихо спросила я.
Он резко поднял голову, и в глазах его полыхнул огонь.
– Думай, что говоришь! – рявкнул он. – Об этом не может быть и речи!
– Извини, – быстро сказала я, поднимая руки. – Извини, не хотела тебя обижать. Просто уж очень странно тебя видеть в таком настрое. Обычно ты полон оптимизма…
Он откинулся в кресле, устало прикрыв глаза, и ответил:
– Я очень устал… Слишком много допустил ошибок.
– Неправда, – возразила я. – Ты очень грамотно укомплектовал группы и все правильно рассчитал, ты сделал все, что мог.
– Нет! – отрубил он. – Я не сделал главного – не послушал Игрока. А сейчас мы попали в цейтнот, в результате чего мне придется спешно искать новых Пешек, торопливо их обучать и…
Он не закончил, но я поняла, что его гнетет. Оказывается, я не так сильно отличаюсь от него…
– Ты тоже не хочешь жертвовать Пешками?
Король вздохнул. Я видела, что он порывается мне что-то рассказать, но не решается, и подумала, что лучше не настаивать на объяснениях. Но он все-таки ответил:
– Я слишком долго жил рядом с ними, – глухо произнес он. – Я слишком многим им обязан. Я слишком сильно их люблю, черт возьми! А теперь, из-за моей нерасторопности, придется готовить пушечное мясо, плохо обученную массу, которая погибнет в первом же бою. Судя по всему, малой кровью мы не обойдемся…
– А ты не хочешь попробовать связаться с Игроком и попросить его выставить на Доску Фигуры? – спросила я. – Ведь ему же не безразлично, что происходит на Земле…
Толя покачал головой.
– Игрок уже выставлял весь набор на Атл. И половина этого набора погибла. Мы сами по себе. Помощи ждать неоткуда…
МОСКВА. КОРОЛЬ
– Помощи ждать неоткуда, – повторил я.
Единственный выход из ситуации – максимально эффективное использование Пешек. И поскольку время поджимало, придется тратить на обучение даже не шесть месяцев, как в случае с первыми рекрутами, а намного меньше. Что это означает? Это означает, что мне придется жертвовать жизнями людей, не задумываясь о количестве убитых.
Сдаваться Белым я, разумеется, не собирался. И вырвать у них победу мне удастся, только заплатив большую цену. Логика – штука упрямая, диктующая наиболее верное решение. И она говорила, что рефлексию придется оставить в стороне, нужно четко понимать, что именно делать и как именно использовать имеющиеся Фигуры. Мне придется стать тем, кого я так сильно ненавидел, – самим собой.
Не странным существом, которое уже не первый век тщетно пытается выдать себя за одного из людей, мечтая когда-нибудь стать заурядным обывателем. А холодной, расчетливой Фигурой, думающей исключительно об Игре, позабыв о чувствах и эмоциях.
Я видел, что Реджи тоже жалко Пешек, несмотря на то что она давно не играла на этой Доске. Ее молчаливая поддержка грела мне сердце, но в скором времени она поймет, что я не могу позволить себе думать о судьбе Низших Фигур. Потому что так диктует логика.
– Ты права в одном, – прервал я тягостное молчание. – Мне действительно надо связаться с Игроком. Но сначала я хочу отдохнуть и с твоей помощью выяснить, остался ли кто-нибудь в живых в группе Скафа.
Она подняла брови.
– Как ты собираешься это сделать?
– Вызывать их, одного за другим, через мысленный контакт, – пояснил я. – Связь отнимет у меня много сил, поэтому и понадобится твоя помощь.
– Хорошо, – кивнула она, и я устало улыбнулся.
Реджи обладала той чарующей красотой, которая не сразу бросается в глаза. Красотой, которая не нарочита и безвкусна, а элегантна и холодна. Правильные черты лица, большие карие глаза, но лицо не кукольное, а… умное, точеное. Ладная фигура, изумительные кудрявые черные волосы до плеч… Она чем-то напоминала мне Дженни, хотя Реджи намного спокойнее и… величественнее, что ли.
Но мне всегда больше импонировала ее сердечность и чувствительность, нежели внешность. При ее несомненных качествах настоящей Фигуры, она умудряется совмещать в себе твердость и мягкость, рассудительность и бесшабашность, серьезность и непринужденность. Я помнил, какой она была во времена Древнего Египта, когда ее звали Изис. Тогда в ней чувствовалось больше задора и авантюризма. Сейчас она набралась опыта и стала более сдержанной, но в ее темных глазах иногда вспыхивают искорки былой игривости.
Мы с ней сошлись еще тогда, до гибели Атлантиды, сражаясь бок о бок в Египте и испытывая друг к другу искреннюю симпатию. Мы как будто настроены на одну волну, словно между нами есть какая-то незримая связь, которая помогает понимать друг друга с полуслова.
Я очень ценю нашу дружбу. Мне сейчас нужна поддержка, хотя бы на уровне доброго слова или обыкновенного понимания. Меня пугает вероятность того, что Реджи может от меня отвернуться, когда я преображусь в «чистую», Истинную Фигуру. Отвернуться не в плане Игры, поскольку она Высшая и, безусловно, поймет и примет мое решение. А в смысле именно той духовной связи, которая нас так сближает.
Возможно, она меня возненавидит так же сильно, как скорее всего возненавижу себя я сам. Но у меня, кажется, нет выбора.
– Мне нужно поспать, – сказал я, вставая. – Часа два, не больше. А потом займемся поиском выживших.
Она тоже встала, подошла ко мне и обняла.
– Отдохни, – шепнула она, отстраняясь и, взяв мои руки в свои, легонько сжала ладони. – Набирайся сил. А я пойду посмотрю, как там Барри и Пешки.
Она вышла из комнаты, а я допил вино и некоторое время стоял с пустым бокалом в руке и хмуро смотрел на глобус, на котором мрачным пятном темнела Австралия…
* * *
– Тебе пора возвращаться на Остров, – сказал Он, поглаживая рукоять меча. – Ты достаточно порезвился в этих землях.
Слон, которого люди называли О-кунинуси, скривился, словно хлебнул горького напитка. Он кивнул на собравшихся за его спиной смертных и сказал:
– Они меня не отпустят, Ферзь. Ты же знаешь, каково это, быть богом. У меня еще много дел, да и потомство не поймет ухода отца.
Хмыкнув, Он посмотрел на людей, почтительно замерших в стороне. Свита Слона не решалась приближаться к сакуре, возле которой разговаривали два божества.
– Совет объявил общий сбор, – произнес Он, снимая с кимоно упавший с дерева бледно-розовый лепесток. – Я точно не знаю, чем это вызвано, но думаю, они хотят начать миссионерство.
Лицо Слона вытянулось, он вдруг нахмурился, сжав рукоять меча, словно собирался нападать. Что это с ним?
– Зачем им нужно миссионерство? – отрывисто спросил он. – Люди и сами могут справиться…
