При этом Влад почти автоматически зафиксировал, что этот глядящий на него исподлобья крепыш, судя по всему, левша. Что ни о чем не говорило.
И обо всем.
Чтобы разрядить обстановку, землянин решил поздороваться на понятном для всех народов Схомии аррагейском языке. Придав голосу максимум доброжелательности, пожелал ясного горизонта:
– Торрум оват!
– И тебе чистого, – ответил всадник и, глядя куда-то в сторону, не без гордости добавил: – Я понимаю ваш.
Голос его звучал невыразительно, глухо, но при всем при том очень уверено. Очень.
Влад спрыгнул с башни на лобовой выступ корпуса, оседлал шар космической антенны и, оказавшись почти на одном уровне с всадником, представился:
– Я – Влад.
Тиберриец кивнул:
– Гэндж.
Влад перевел для себя: «Гэндж – означает “смельчак”» и заметил:
– Я рад, что ты гэндж, Гэндж. И я хочу спросить у тебя, Гэндж.
– Давай спросить.
– Зачем ты здесь, Гэндж?
– Населяю здесь. А ты, не свой?
Простой ответ и столь же немудреный вопрос поставили землянина в несколько затруднительное положение. Если не сказать – в тупик. Но Влад нашелся:
– Я здесь служу.
– Можно, – будто разрешил Гэндж, а потом, резко хлопнув по холке забеспокоившегося коня, предъявил: – Нам нужен фенгхе.
– Фенгхе? – Такого слова Влад не знал.
Тиберриец, заметив его недоумение, махнул в сторону контейнера и повторил:
– Нам нужен фенгхе.
До Влада дошло, что речь идет о грузе. Присвистнув от удивления, спросил:
– Зачем вам эта штука, Гэндж? Слышал, вы ее за греховную держите.
– Надо, – ответил тиберриец. – Сильно надо.
– Верю. Но я не могу его отдать, Гэндж.
– Зачем?
– Это не мой раймондий. Или как ты его там… фенгхе. Да?
– Фенгхе, – подтвердил Гэндж и продолжил гнуть свое: – Сильно надо. Отдай.
Влад мотнул головой:
– Отставить, Гэндж. Я не уполномочен раздавать подарки.
– Как? – не понял его Гэндж.
– Не имею я права распоряжаться грузом. Не могу я его раздавать налево-направо. Никому не могу. И вам не могу. При всем уважении. – Влад старался говорить медленно, тщательно подбирая и четко выговаривая каждое слово. – Груз не мой. Я его только охраняю. Понимаешь?
– Понимаешь. Чей?
Влад ткнул рукой в неприглядную муть чужого неба:
– Хозяева там, Гэндж.
– Хозяева – там, фенгхе – нет там. Мы здесь, и фенгхе здесь. Мы забираем.
– Отставить, Гэндж. Те люди, – Влад вновь показал на небо, – договорились с вашим правительством.
– С правителями?
– Так точно, Гэндж. С федеральными вашими правителями.
– Которые в Киарройоке?
– Да, которые в Киарройоке. Именно с ними. А у нас так: слово сказано – дело сделано. И обратного хода нет.
Тут Владу показалось, что Гэндж улыбнулся. Сдержанно, но улыбнулся. Это удивило. Как уверял инструктор-этнограф, тиберрийцы никогда не улыбаются. Или улыбка почудилась? Быть может, принял за нее игру света? Возможно. Бывает. Тени любят лить пули.
Гэндж какое-то время молчал, что-то обдумывая. Но ничего нового не сочинил, никаких свежих аргументов не родил и вновь завел шарманку:
– Киарройок там, но фенгхе нет там. Мы здесь – фенгхе здесь. Мы забираем.
Столь незамысловатая, грубо говоря – первобытная, логика убедить Влада, безусловно, не могла. Отвергая предложенную схему, он мотнул головой туда-сюда – нет. Потом сообразил, что тиберриец может и не знать такого жеста, продублировал словами:
– Нет, Гэндж. Нет. – И счел нужным предупредить: – Чтобы забрать фенгхе, вам придется убить… Меня… И еще кое-кого.
– Хорошо, – спокойно согласился Гэндж убить всех желающих. Гордо вскинул голову и впервые за время разговора прямо посмотрел на Влада. С откровенным вызовом.
Влад выдержал его взгляд и, не отводя глаз, предупредил:
– Мы будем защищаться.
Гэндж не возражал и даже подтвердил за чужаками такое право:
– Так.
– Слушай, Гэндж, – Влад постучал каблуком по броне, – там у меня коман… Начальник там у меня. Пойду, скажу ему, что вам нужен фенгхе. Доложу по команде. Может, скажет чего умного. Лады?
– Хорошо. Но – время.
– Я быстро. – Влад встал, собрался было развернуться, но остановился и попросил: – Ты это… Ты вот что, Гэндж. Не стреляй мне, пожалуйста, в спину. Хотя бы пока.
Тиберриец рявкнул в ответ нечто непереводимое. Видимо, выругался. И раздраженно сплюнул. Не понравилось ему, похоже, что Влад заподозрил в подобном коварстве. Обиделся. И даже конь его, косящий умным глазом, будто понял все – фыркнул, недовольно пожевал пенистым ртом мундштук и отбросил копытом попавший под раздачу камень.
– Ну и чего там? – спросил Воленхейм, когда Влад, задев по пути плечом короб фильтров, скатился во чрево вездехода.
– Мы атакованы, – выдохнул Влад.
– Чего-чего?! – не поверил Воленхейм.
– Мы атакованы, сэр, – повторил Влад, потирая ушибленное место. – Братьям тиберрийцам приспичило вернуть себе раймондий.
– На полном серьезе?
– Так точно, сэр. Они не шутят.
На лице Воленхейма загуляла нехорошая улыбка:
– Сколько их там?
– Столько же, сколько на экране. Одиннадцать штыков. Вернее, арбалетов.
– Арбалетов?
– Взрослого оружия не видел.
– Да откуда ему взяться! – Воленхейм, нервно потирая руки, затараторил: – Ну-ну, посмотрим. Посмотрим-посмотрим. Ну-ну…
В интонациях его голоса вдруг зазвучала радость, похожая на радость человека, который чего-то очень долго ждал и вот наконец-то получил. Столь неожиданная реакция начальника озадачила Влада, и он осторожно поинтересовался:
– Сэр, а что, раньше с вами подобного не случалось?
– Нет, мать их, никогда! – признался возбужденный Воленхейм и вдруг понес невнятное о чем-то наболевшем: – Никогда такого… Никогда… Представляешь, служивый? Никогда. Но я говорил… Сто раз им говорил. А они мне… Дурак ты – они мне. Чуханили, мать их! Гнобили. А я предупреждал… А они… А я-то… И вот! Каково, мать их?! Вот то-то!.. Влад прервал его бессвязное бормотание:
– Я так понял, сэр, что и другие экипажи не сталкивались с такими проблемами?
