Старею — последняя мысль Аутисиуса, перед тем как перед ним падает убитый легионер и опять мечи и топоры бьют по его щиту. В ушах стоит нестерпимый звон. Падает легионер, кто-то занимает его место. Шаг вперед. Удар сверху, выпад. Отбить щитом меч, топор звенит, ударяясь о панцирь, рука наносит удар сама по себе и перерезает горло противника.
Строй легионеров напоминает стену, из которой высунуто копье с широким наконечником, у вершины которого стоит Аутисиус римлянин.
Могучий удар топора отбрасывает назад стоявшего рядом с Аутисиусом легионера, и римлянин видит оскаленное в ярости лицо Громнира. Но сил уже не остается на отчаянную атаку. Ярл не узнает в покрытом кровью легионере с помятым панцирем Аутисиуса, и это спасает римлянину жизнь. Легионер кидается на Громнира. Прикрывшись щитом, он делает шаг вплотную к вожаку и бьет гладием снизу. Меч разрезает звенья кольчуги и оставляет рану на боку викинга. Рассвирепев, Громнир отбрасывает свой щит и, схватив свой топор обеими руками, наносит удар по шлему легионера. Шлем раскалывается, и топор глубоко входит в череп легионера. Легионер падает, но оружие викинга застревает. Ругаясь и проклиная богов, Громнир пытается вытащить свой топор из раны. Собрав остатки сил, Аутисиус делает шаг вперед.
— Громнир! — ярл поворачивает голову в его сторону, и его глаза расширяются от страха. Римлянин бьет по этим ненавистным глазам и видит, как они вытекают из страшной раны вместе с кровью. Чей-то удар отбрасывает Аутисиуса назад. Римлянин падает на спину. Вождь англосаксов ярл Громнир Смелый повержен, но Аутисиус не чувствует радости и торжества, лишь усталость. Битва продолжается. Жертва напрасна, никто не замечает гибели вожака. Кто-то отбивает в сторону удар, направленный в лежащего римлянина. Затем его хватают и оттаскивают назад. Стена щитов встает перед ним, закрывая от беснующихся саксов. Кто-то отдает приказы, но Аутисиус не разбирает слов. Кажется, где-то очень далеко кричит от боли Громнир. Он все еще жив. Страшная рана ослепила его, теперь не быть ему конунгом, но он еще жив. Никто не обращает внимание на викинга с окровавленным лицом. И битва продолжается. Постепенно Аутисиус узнает человека, который оттаскивает его назад. Это офицер, командовавший вылазкой. Аутисиус начинает разбирать его слова.
— Сомкнуть ряды! Отходим в строй! Не дайте нас отрезать. Ты! Шаг вперед! Аутисиус, ты в порядке? Невероятно, но ты сделал это. Громнир повержен, хотя, похоже, это нам не очень помогло. Встать можешь? Тяжеловат ты. Сомкнуть строй, я сказал!
Он делает шаг вперед, занимая место убитого легионера, и вспарывает живот противника. Его место занимает другой легионер, и офицер помогает Аутисиусу встать.
Не разрывая строй, легионеры отступают в каре. Оказавшись за стеной щитов, Аутисиус опирается на свой щит, тяжело дыша. Ему и самому не верится, что он до сих пор жив.
— Кричите: Громнир мертв! И наступаем!
— Слышали! — громкий, но уже порядком охрипший голос, перекрывает шум битвы: — Сомкнуть строй! Забери вас Танатос! Боевой клич — Громнир мертв, да здравствует Аутисиус!
Легионеры отозвались громким криком. Сомкнув строй, они с новыми силами сделали шаг вперед. По полю битвы пронеслись слова о смерти вожака. Англосаксы не сразу поняли слова о гибели вождя. Но легионеры начали теснить их. Поняв, что Громнир мертв, англосаксы начали оглядываться назад. Боевая ярость и личное мужество начали уступать дисциплине и единству легиона. Некоторые англосаксы побежали. Легионерам стало легче наступать и теснить англосаксов. Почти все юты уже полегли. Легионеры затянули, как боевой клич, имя Аутисиуса. Большая их часть была варварами, такими же, как англосаксы, и мужество и доблесть вождя придавала сил и им. Англосаксы сломались. В панике войско отступило и подалось назад. Началось повальное бегство.
— Грум, ты возглавляешь преследование! — крикнул королю Аутисиус, слишком усталый, чтобы самому преследовать врага. С радостным криком Молотобоец вырвался вперед.
— За мной, воины! — король, чья ярость и жажда крови еще не угасла, повел за собой легионеров. Он раздавал тяжелые удары, держа меч обеими руками, и после каждого удара падал убитый англосакс. Строй легионеров сломался, но это было уже не важно. Англосаксы бежали, и легионеры преследовали их, рубя в спины. Они отбросили тяжелые щиты, и многие легионеры подхватили с земли длинные мечи англосаксов. Сами варвары, они не хуже англосаксов владели длинными мечами и утолили свою ярость, которую им приходилось сдерживать в строю. Англосаксы спотыкались и падали и уже не могли подняться, затоптанные десятками ног. Позади рядов англосаксов кто-то пытался остановить бегущее войско. Аутисиус узнал Тарка Пронырливого, ближайшего дружинника Громнира. Хитрый викинг видел, что строй легионеров распался, и если они повернуться, то победа еще может достаться англосаксам.
Аутисиус выругался. Возможно, ему еще придется встать в ряды легионеров. С боку в ряды бегущих англосаксов врубились галлы, увеличивая панику. Командир кавалерии Гримо проложил себе путь к Тарку и лично зарубил викинга. Теперь англосаксы бежали уже по всему полю. Никто не оказывал легионерам сопротивление, и они десятками убивали бегущих. Галлы носились по всему полю, останавливая бегущих и на скаку нанося удары, иногда одним ударом убивая нескольких противников. Аутисиус положил на землю щит и устало сел на него. Еще одна битва выиграна, он надеялся, что это была последняя за это лето. Преследование англосаксов продолжалось до полудня. Подобно бесноватому, Грум гнал их вперед, ведя за собой легионеров. Галльские всадники довершали разгром. Лишь нескольким сотням англосаксов удалось бежать. От легиона Аутисиуса осталось меньше половины. Кавалерия перестала существовать. Среди пехотинцев почти все были ранены, многие тяжело.
К Аутисиусу подошел офицер и сообщил о том, что найдено тело Громнира.
— Его затоптали, — доложил он. — Почти втоптали в землю, с трудом удалось опознать.
— Пусть лежит, — устало ответил римлянин. — Мы не варвары, чтобы отрубать поверженным вождям головы и носить их с собой. А теперь помоги мне добраться до моей палатки.
* * *
Аутисиус лежал в своей палатке, и лекарь перевязывал его раны. Рядом с ним сидел Грум. Он лечил сам себя, вливая в себя громадное количество пива. В палатку вошел гонец и припал на колени перед римлянином.
— Господин, срочные новости из вашей усадьбы. Вот пергамент, продиктованный Аврелием.
— Что случилось? — недовольно спросил Аутисиус. Он устал, и у него болело все тело. Ему хотелось уснуть и забыть обо всем на свете: — Почему продиктованное Аврелием, а не написанное им?
— Аврелий тяжело ранен и не может двигаться. Лекарь говорит, что он чудом выжил.
— Что?! — Аутисиус выхватил их рук гонца пергамент и сорвал печати. По мере того, как он читал, его лицо все больше мрачнело. Закончив читать, он отбросил в сторону пергамент и выругался. Его лицо было перекошено от ярости.
— Что случилось? — спросил Грум, удивленный вспышкой ярости у римлянина, который сохранял спокойствие, даже посреди ожесточенной битвы.
