– Я знаю.
Он в две затяжки дотянул сигарету.
– Подожди тогда, я тут забыл одну вещь…
Он раздавил окурок и быстро пошёл в холл. Я вытащил из кузова пикапа сумку и неторопливо побрёл следом.
Когда я вошёл в холл, двое охранников неуверенно пытались встать, хватаясь друг за дружку, а Пай держал «скорпионом» начальника охраны и нашептывал ему на ухо что-то нежное. Я направился к лифту. Пай оглянулся на меня, громко сказал: «Свободен!» – и отпустил начальника.
Тот просыпался на пол, громко стукнув черепом по мраморной плитке.
24.
События в жизни склонны происходить как попало, по принципу «то густо, то пусто». В тот день они решили просто спрессоваться под огромным давлением.
Если бы Пай покуражился ещё две-три минуты, Феста нам пришлось бы добывать из полицейского участка – то есть терять несколько лишних часов на непредвиденные формальности.
По порядку: мы уже садились в вертолёт, когда позвонил генерал и сказал, что на Феста выставлена засада, его ждут на точке, где он иногда сдаёт товар. Похоже, кому-то этот идиот перебежал дорогу, и его решили слить.
В общем, если я успею, то как бы сам его заарестую. Этот момент согласован. Хуже будет, если Фест попадёт в руки полиции – и не потому, что его нам не отдадут, а потому, что сам факт передачи арестованного попадёт в базы данных, а это пища для аналитиков.
Я уже говорил, что у нас очень подозрительные друзья? На грани паранойи.
Хотя… на их месте я был бы такой же.
С руководителем операции по захвату Феста, майором Колесниковым, я связался тут же, из вертолёта. Он оказался понятливым парнем – особенно когда я объяснил ему (совсем чуть-чуть привирая), чем славен Фест, – и напомнил классическое кино «Рембо». Только то, что делал Рембо в лесу, Фест натренирован делать в городе. Тебе это надо, майор?
Нет, сказал майор, ну его на фиг.
На чём его собираетесь вязать?
Майор фыркнул: не поверишь – на пауках! Он приволок сдавать экзотических пауков. За наркоту теперь не сажают, а за каких-то тварей, которых лучше бы и на свете не было, – шесть лет. Куда катимся?
То ли ещё будет, сказал я, ладно, я через десять минут на месте, без меня не начинайте, а главное – не стреляйте в тапёра, он играет, как умеет.
Из-за пауков – стрелять? – изумился майор. Мы хоть и психи, но не до такой же степени.
А он – до такой…
25.
И всё-таки я чуть не опоздал. Думаю, Фест почуял неладное, поскольку в лавочке не задержался: когда я выскочил из-за угла, он уже стоял, насмешливо приподняв руки, саквояжик болтался на большом пальце левой руки, глаза косили куда-то влево, что-то он там видел… поцы держали его на мушках, но стрелять не только не хотели, но и не могли: Фест замер ровненько между двумя их группами, так что изрешетить его они вполне сумели бы – но только вместе с собой; думаю, их опыта хватало как раз на то, чтобы осознавать ситуацию и не делать лишних движений. И Фест, разумеется, тоже это понимал и продолжал на что-то надеяться – на то, что кривая вывезет, разумеется. Вряд ли у него были сообщники…
Нужно было вмешиваться, и быстро. Патовые ситуации в жизни редко кончаются ничьей.
Я просто позвонил ему. До него было метров семьдесят, но в кромешной тишине я слышал, как в кармане его зазвучал «Мой милый Августин».
Он что-то сказал одному из поцов, наверное, старшему там, на месте (и это был точно не майор Колесников, потому что майор Колесников стоял рядом со мной) – и медленно-медленно полез в карман.
– Рад тебя видеть, дорогой, – сказал я. – Только не надо бежать мне навстречу и бросаться на шею.
– Ты где?
Он всё ещё меня не видел.
– Сейчас подойду.
– Э-э… – сказал Фест неуверенно. – Может быть, пройдёшь мимо?
– И оставлю тебя наедине с твоими проблемами? Старые друзья так не поступают.
– Я могу и сам решить свои проблемы… наверное…
Я видел, как он осматривается. Он меня до сих пор не видел – или хорошо притворялся, что не видит.
– Ну да, – сказал я. – Главное, что у тебя будет прорва времени для решения проблем. Лет шесть минимум.
– А у тебя есть другие предложения?
– Разумеется. Только тебе самому придётся сказать мне, почему ты возвращаешься.
– Знаешь, – хмыкнул он, – причина у меня только одна, и она называется «деньги».
– Нормально, – сказал я, – принимается. Ты же член «Альянса»?
– Если меня не выгнали за неуплату взносов…
– Надеюсь, что нет. Скажешь там, сколько тебе надо…
– Тысяч пять в день. Нет, пять с половиной.
– Убитых енотов?
– Ну да, естественно.
– Думаю, без проблем.
– А что, всё так плохо?
Фест – он не то чтобы умный. Но у него блестящая интуиция. Он идеально чует жопой.
– Я бы сказал – сложно. Или тяжело.
– Понял, понял…
Он опустил руку с телефоном. Поза у него была сейчас растерянная, я бы даже сказал – жалкая. В такой позе стоят люди, заболтавшиеся и опоздавшие на последний поезд: в одной руке чемодан, в другой трубка…
Я слышал, как он сказал: «Ну всё, ребята. Можете расслабиться». И тут же рядом со мной в свой микрофон заговорил Колесников.
Там, вдали – поцы убрали стволы. Фест поднёс телефон к уху.
– Слушай, а тебе не нужны пауки? Отдам недорого…
26.
В вертолёте я им дал прочитать и подписать контракты. Они прочитали и подписали. Типовой контракт, никаких отступлений от шаблона.
На всё про всё ушло двадцать с небольшим минут.
Когда вертолёт заходил на посадку на крышу административного корпуса, я позвонил начальнику тюрьмы: дабы не терять времени на формальности и пустоты. Как оказалось, мы опять успели вовремя…
Спам сидел за убийство при отягчающих – причём, по иронии судьбы, за то, которого он не совершал и даже не намеревался. Но на нём повисли четыре трупа политиков среднего звена и самого скверного разбора, и отмазаться Спаму не удалось, – он там был, хотя на самом-то деле спал мертвецким сном. Я это знаю точно, потому что сам готовил операцию. Трое из четверых были замешаны в торговле детьми, четвёртый их мягонько шантажировал, сам при этом будучи педофилом-садистом.
Этот четвёртый и приволок туда Спама как орудие устрашения, но Спам выхлебал вискарь, предназначенный нами для фигурантов, и вскоре уснул в сауне. И, разумеется, ничего не видел…
