— Слушай, Ким, а это не слишком жестко? — спросил Марк.
— Это слишком мягко, я и так накинул лишние пять минут. Тяните жребий.
Выгружать контейнер выпало Вайну и Марку. Когда шлюз закрылся, Ким таиться не стал, он вскрыл пилотскую кабину и принялся быстро переводить бот на ручное управление, а самым первым делом заблокировал всю телеметрию и каналы управления. Еще один сюрприз Ким заготовил, отсоединив схему управления двигателем от основного блока навигации — теперь, вне зависимости от различных ситуаций двигатель мог быть запущен на полный режим, что превращало его в грозное оружие внутри любого корабля.
По монитору внешнего обзора Ким отслеживал, как Вайн и Марк выгружали контейнер, техноразумных в грузовом отсеке видно не было. В невесомости техники легко вытолкнули контейнер из бота и, цепляясь за крепеж, стали заводить его на указанное в сопроводительной место. Марк торопился и постоянно оглядывался по сторонам, от этого работа двигалась значительно медленней, Вайну даже пришлось прикрикнуть на него. Работу дали закончить полностью, но стоило им двинуться обратно, как дорогу преградили маленькие, юркие шары размером с теннисный мяч. Вайн попытался с ходу прорваться, но не получилось: шары оказались вовсе не безобидны и легко смогли с помощью болезненных разрядов вернуть к себе уважение. Продемонстрировав свои возможности, шары стали оттеснять техников в глубь отсека.
Ким активизировал связь, но, как он и ожидал, все каналы были полностью заблокированы, остался лишь один транслирующий для связи с крейсером, по которому он и доложил о возникшей ситуации.
— Кто вам дал право вмешиваться в ход выполнения операции?! — взревел оператор. — Немедленно покиньте бот и продолжите выполнение задания.
— Задание выполнено, прошу принять меры к возвращению служащих флота, иначе через восемь минут производим аварийный старт на полной мощности.
— Вы самовольно перевели управление бота в ручной режим? Подключите дистанционное управление и покиньте кабину.
— Прошу подтверждения полномочий отданных приказов.
— Какие вам еще нужны подтверждения?
— В отношении служащих флота были проведены враждебные действия, согласно положению устава тридцать два двенадцать в силу вступает инструкция по проведению сеансов связи, в случае невозможности подтверждения каждого сеанса кодами подтверждения отданные приказы не являются обязательными для исполнения. В данном случае возможность вмешательства противной стороны в процесс управления очевидна, по этой причине прошу подтверждения полномочий.
— Но мы заранее не оговаривали таких кодов.
— Вы можете использовать коды подтверждения флота из списка чрезвычайных ситуаций.
На крейсере возникло замешательство — очевидно, там в срочном порядке проводили консультации, каким образом взять под контроль ситуацию.
— А где они коды возьмут, ведь мы действительно их заранее не оговаривали? — поинтересовался у Кима Дранон.
— А это меня абсолютно не интересует, это их ошибка и пусть теперь у них голова болит. Дело в том, что этот пункт устава устарел и давно на флоте не применяется, но его никто не отменял, и мы можем попытаться им воспользоваться.
— Ну ты даешь! Они сейчас там с ума сойдут, разыскивая такие коды. А ты сам-то их знаешь?
— Понятия не имею. Но это абсолютно неважно, я все равно не приму от них ни одного приказа, потому что для техноразумных перетранслировать все разговоры в реальном режиме времени — раз плюнуть. Так что эти разговоры имеют чисто развлекательное значение. Да, кстати, что-то они там долго думают, надо внести немного нервозности в наши отношения.
Ким снова активизировал связь:
— До старта осталось шесть минут, обнаружена попытка дистанционного режима тестирования систем управления. Предупреждаю, все каналы телеметрии блокированы.
— Подождите, не паникуйте, вы, наверное, ошиблись: возможно, это наши системы управления шалят. Сейчас мы пытаемся вести переговоры.
— В случае если нам покажется, что против нас готовятся враждебные действия, старт последует немедленно.
Ким снова откинулся на спинку кресла. Похоже, что-то изменилось, тон оператора из безапелляционного стал уже более доверительный. Да и как могло быть иначе? Все переговоры при неудачном стечении обстоятельств должны были быть представлены на комиссию флота, а там уже нахрапом не возьмешь. Но расслабляться не стоит: техноразумные наверняка полностью контролируют переговоры и ведут свою игру, следующим их шагом будет затягивание переговоров, а потом и попытка устранения опасной для них ситуации.
— Ерунда все это. Кажется мне, что нас уже списали, — изрек Дранон. — Одно хоть приятно — что им это так просто с рук не сойдет.
— С манипуляторов.
— С чего?
— У техноразумных манипуляторы, у них нет в нашем понимании ни рук, ни ног — роботизированные тела с манипуляторами, которые мало напоминают человеческие.
— Да я не про техноразумных, я про наших подонков: после такого им придется долго отмываться.
— Вряд ли. Они попытаются вообще скрыть все это. А наше исчезновение обставят по какому-нибудь хорошему сценарию: мол, сами виноваты. Хотя ущерб взаимоотношениям с техноразумными будет нанесен немалый, а за этим неизбежно последуют санкции, и удержать это все в секрете будет очень сложно.
— Вот и я говорю о том же.
Ким снова активизировал связь:
— До старта три минуты.
Ответа не последовало. Ким пожал плечами и перевел генератор в красный режим, тревожно запищал извещатель, а на мониторе вспыхнула предупредительная надпись. Подержав в таком режиме генератор около двадцати секунд, Ким вернул его в желтый сектор.
— Это ты зачем? — поинтересовался Дранон.
— Сделал холостой прогрев генератора, а в общем-то просто решил попугать, имитируя запуск двигателя.
— Этим их вряд ли испугаешь.
— Ну почему, уже испугали: вон видишь, вызов идет по общему каналу. Послушаем, что нам скажут.
Ким активизировал канал:
— Слушаю.
— Успокойтесь. Мы не хотим причинить вам неприятности.
Голос был синтезирован специально грубо, с металлическими оттенками, хотя из сведений о техноразумных Ким знал, что оттенки голоса не имеют для них никакого значения, скорее всего, таким образом они просто решили сразу идентифицировать себя.
— Немедленно верните на бот наших товарищей.
— Это сейчас невозможно. Немного позже мы сможем обсудить этот вопрос.
— Прошу прощения, но это не подлежит обсуждению, если у вас есть проблемы, то приступайте к их решению немедленно, старт не будет отложен ни на секунду. Обсуждение всего остального потом.
— Хорошо, мы открываем шлюз.
