Книга Поцеловать осиное гнездо, страница 28. Автор книги Джонатан Кэрролл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Поцеловать осиное гнездо»

Cтраница 28

– Сколько? Не так много. Мой агент, редактор и несколько человек из Крейнс-Вью. Не знаю.

Мы сидели в заднем салоне самолета. Было душно и чем-то попахивало. Курить во время рейса запрещалось, и Фрэнни ерзал на своем сиденье с самого начала полета.

– От этого ничуть не легче. Если всего несколько человек... Не важно. Тот, кто убил Кадмуса, знал о твоей книге. Вот почему он написал «Привет» на могиле и на кассете. Он хотел, чтобы мы знали: ему известно, чем мы занялись.

– Очевидно.

Фрэнни покачал головой.

– Ничего очевидного, Сэм. Все, что было очевидно в этом деле, теперь непонятно. Я много лет явно заблуждался. Я от всего этого сам не свой. Кто убил Паулину, тот убил и Кадмусов, и бог знает кого еще.

– Ты действительно так считаешь? Я думал, Гордон Кадмус был убит в бандитской разборке.

– Так казалось раньше, но не теперь. Я чувствую себя Алисой в долбаной Стране Чудес. А мотивы убийства-то какие? Ладно, Гордон Кадмус и Паулина были любовниками, тут все сходится, но зачем тридцать лет спустя Таинственный Незнакомец без всяких видимых причин убивает его сына?

– Может быть, причин и не было.

– Или Дэвид что-то знал.

– Но зачем это снимать, Фрэнни? Какой в этом смысл? И зачем подбрасывать мне кассету?

Он уставился прямо перед собой и надолго замолчал, так что, в конце концов, я потеребил его за плечо:

– Эй!

– Дело в том, что ты нашел тело Паулины. Мне неприятно тебе это говорить, но, возможно, они хотят знать, что ты предпримешь дальше. Но, по-моему, нет. Я нутром чую, что они присылают свое «Привет, Сэм!», так как ты знаменитый писатель и пишешь об этом. Книга может их прославить. Ты же читал о серийных убийцах. У них нездоровое самомнение. Представь на мгновение – а что, если ты напишешь книгу про смерть Паулины Островой и придешь к заключению, что ее убил или Кадмус, или Эдвард Дюран? Истинный убийца останется ни с чем, кроме совершенного убийства. Вот и все, что ему обломится. Никто никогда не узнает правды. Возможно, убийце этого больше не хочется. Возможно, после стольких лет в чертовой голове убийцы завопило самолюбие, и это сводит его с ума... Помнишь Генри Лукаса из Техаса? Парень утверждал, будто убил более пятисот человек, а это сделало бы его величайшим серийным убийцей со времен Дракулы. Но он врал. Можешь себе представить – соврать такое? А знаешь, почему знаменитостям опасно попадать в тюрьму? Потому что какой-нибудь неудачник в той же тюряге думает: вот я убью этого парня и тоже прославлюсь! А поскольку ничем другим я прославиться уже не смогу, то почему бы нет? Вот почему тот тупица убил Джеффри Дамера. А знаешь, как все разволновались, когда в тюрягу угодил Майк Тайсон? Некоторые добиваются славы писанием книг. У кого такого таланта нет, те пытаются прославиться убийствами.

– Так почему же этот убийца так долго молчал?

– Может быть, раньше он был доволен тем, что сделал, а теперь ему этого не хватает. За тридцать лет ни один знаменитый писатель не заинтересовался этой историей. А теперь появился ты, и он прознал про это. Думаю, пока ты пишешь книгу, тебе нечего бояться. Этому типу нужно, чтобы ты закончил ее, если в ней будет истинная история. Ему нужна слава.

– Но так он сам себе перережет горло!

– Не обязательно. Пока он ведет себя чертовски умно. Слыхал про самок пауков? Они могут хранить сперму до полутора лет и привыкли пожирать самцов после того, как те исполнят супружеский долг. Наш случай вроде этого – кто-то хранил историю тридцать лет, но теперь хочет сделать на ней ребенка.


Как будто мне не хватало убийства Дэвида Кадмуса и собственных проблем с Вероникой, я еще обязался прочесть лекцию. Несколько месяцев назад студенты Ратгерсского университета организовали фестиваль искусств и пригласили меня рассказать о будущем популярного романа. Я согласился, поскольку делать мне тогда было все равно нечего, а ребята были так увлечены всем этим.

По возвращении из Калифорнии я взглянул на календарь и с ужасом понял, что до лекции у меня осталось всего два дня. За несколько часов на скорую руку состряпав конспект, я попросил соседа присмотреть за собакой и поехал на юг, в Нью-Джерси, всю дорогу проклиная шлагбаумы.

Меня поселили в хорошем отеле и навязали мне такой жесткий график, что времени подумать о собственных проблемах у меня не осталось. В программе были интервью, раздача автографов, посещение семинара по писательскому мастерству для студентов старших курсов. Очень мило.

В день выступления я сидел у себя в номере и смотрел телевизор. И вдруг меня охватила такая паника, что я выбежал из комнаты, спустился по лестнице и купил пачку сигарет, чтобы как-то пережить остаток вечера.

Трудность состояла в том, что меня поместили в номер для некурящих, а мне захотелось покурить именно там и ни в каком другом месте. В последние годы Америка так запугана фашиствующими защитниками здорового образа жизни, что, закурив, я почувствовал себя пятнадцатилетним школьником. Чувство вины было столь глубоким, что я подошел к окну и попытался его открыть с намерением высунуть голову наружу и выдохнуть ядовитый дым «винстона» в уже зачумленный воздух штата Нью-Джерси. К несчастью, отель оказался суперсовременным, и окна в комнате были разве что не запечатаны. Администрация твердо вознамерилась следить за окружающей вас обстановкой, не важно, нуждались вы в этом или нет. Но мне хотелось настоящего воздуха. Мне удалось преодолеть сопротивление рамы, и она подалась на несколько дюймов, так что я смог высунуть голову и руку. Опьяненный успехом, я докурил сигарету почти до фильтра и выбросил ее на стоянку внизу. От окурка полетели искры. Руку я обратно в комнату втянул, но голова осталась снаружи, застряла. То есть я застрял. Сегодняшний гвоздь программы, лектор, исполненный мудрости и разбиравшийся в тонкостях современного романа, застрял в окне на пятом этаже в отеле «Рэритэн-Тауэре».

В ужасе я думал о людях, ожидавших меня внизу. О людях, пришедших послушать и задуматься. Знали бы они, как этот гвоздь программы проводит вечер! Потом я представил себе, как кто-нибудь поднимается сюда за мной и видит, что, полуобезглавленный, торчу в окне...

Я запаниковал, но не сдавался, толкал и толкал раму, пока мне не удалось приоткрыть окно еще на несколько дюймов. Когда я целиком пролез в комнату, то заметил в зеркале красную полосу у себя на шее – на память от окна. Потерев шею, я попытался восстановить кровообращение, но тут кто-то постучал в дверь, напоминая, что пора идти.

Зал был полон – собралось, наверное, человек триста. Совершенно выведенный из себя борьбой с оконной рамой и видом этих внимательных лиц, я выпаливал предложение за предложением. Потом мне задавали вопросы, и с ними мне удалось справиться чуть получше. Когда все закончилось, чуть ли не половина присутствовавших подошли с книгами для автографа. Оставив свои записки на кафедре, я подошел к краю сцены, чтобы надписать книги. И надписывал их около часа.

Когда с этим было покончено и я вернулся на кафедру забрать свои бумаги, на них сверху красовалась наклейка: «Привет. Сэм! Что это у тебя с шеей?»

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация