– Тсс! – шикнул Арс. – Смотрите в окно!
Мы с Глебом тут же выглянули на улицу.
Внизу, прямо под окнами, стояла девчонка, та самая, что говорила с Велимиром на крыльце, и два упыря, которых раньше я никогда не видала. Она на них кричала с весьма гневным видом.
– И ЭТО нам предстоит спасать?! – воскликнула я, узрев, как девушка гневно стала размахивать рукой, на ладони которой бушевало пламя. Упыри поклонились и резво побежали куда-то в лес.
Девушка погрозила им вслед кулаком и исчезла внутри терема. Переглянувшись, мы без слов поняли друг друга – пора сваливать!
Велхвы тоже выглядят как девушки, а многие – еще и очень красивы. Но спутать их с человеком… Не слишком хороший способ самоубийства.
Мы быстро спустились вниз по лестнице, скатившись почти кубарем – но, естественно, не успели. Дверь на улицу открылась, и шаги приближались к нам. Выбора не было – и я, не задумываясь, дернула на себя позолоченную дверь. Она открылась на удивление легко, и парням ничего не оставалось, кроме как последовать за мной.
Дверь за ними закрылась, и мы замерли, прижавшись спиной к стене. Легкие шаги в какой-то момент прошелестели совсем рядом, после чего хлопнула дверь и заскрипела лестница.
Мы одновременно облегченно выдохнули.
Перед нами были княжеские покои – в этом можно было не сомневаться. Шикарное помещение, великолепное до умопомрачения – все в зеленом, серебряном и синем цвете, на полу ковер из серебристых волчьих шкур, а под потолком – восемь мерцающих зеленым сиянием ламп на тонких лохматых серебряных тросах. И серебряный трон напротив дверей.
И, к счастью, никого.
– Пора сваливать отсюда, – шепнул Арс. – Вот только не хватало наткнуться на князя.
Глеб и Арс вышли, я собиралась идти за ними, но что-то меня остановило… Зачем-то подошла к трону. Он оказался очень красивым, весь испещренный узорами.
– Красиво, да? – Из-за трона вышел высокий, седой старик с белым, неживым лицом и потрясающе красивыми зелеными глазами, которые, казалось, должны были бы принадлежать молодому парню, а вовсе не старику.
– Очень, – честно ответила я. – Просто потрясающе. – Я и сама не поняла, почему ответила, почему вообще, черт побери, заговорила! Надо было бежать, бежать как можно быстрее, как можно дальше…
– Хочешь леденец? – спросил вдруг старик.
– Хочу.
– Тогда пойдем со мной. – Не оборачиваясь, словно не сомневаясь в том, что я последую за ним, старик открыл крошечную дверку, прячущуюся за троном. И я в самом деле последовала за ним. Собственное сознание, как и желание сопротивляться, обрести волю, – все отступило куда-то на задний план.
Приторно-сладкий вкус петушка на палочке отвлекал от всего остального. Единственное, что мне слегка мешало – было холодно, ледяной камень окружал меня со всех сторон. Я поежилась было, пытаясь понять, где я нахожусь, но снова аромат леденца забил все мысли.
Чьи-то голоса завывали вокруг. Из темноты выползло несколько огромных черных псов. Наверное, я должна была испугаться…
А леденец вроде бы должен был кончиться…
Что-то вцепилось мне в ногу, прокусив до кости. Но даже боль не пробилась сквозь сладость.
Холодно… Ну и что?
Что-то мешает… Что-то очень мешает… Мешает забыться… Навсегда…
«Арс…», – словно ножом резануло по сердцу.
Арс! Я все помню! Я шла… Мы хотели снасти девочку. А потом… Леденец?..
Я удивленно посмотрела на линкую дрянь у меня в руке Петушок на палочке.
Что это такое? Конфета?
Я лизнула ее, чтобы… Зачем???
А какая разница…
Хороню бы стало чуточку теплее…
И перестали рычать эти глупые собаки…
Как сладенько…
Я очнулась где-то в темноте. В очень холодной темноте. С трудом свет пробивался лишь из крошечного окошечка, в которое я не пролезла бы даже в пятнадцать с моими навыками каскадера.
Внезапно из темноты прямо к моим ногам, злобно рыча, выпрыгнул огромный черный пес – просто гигантский, размером с теленка. Он обнажил ослепительно-белые клыки и с рычанием бросился на меня. Я закрыла лицо локтем, стараясь не шевелиться, чтобы зря не провоцировать животное.
Нападения не последовало – сколько я ни ждала. Осторожно я открыла глаза – черный пес ГРЫЗ мою ногу. Но я ничего не чувствовала!
«Грим!» – с облегчением поняла я. Эти псы нереальны, они не могут причинить человеку физического вреда – но могут его напугать, загнать в пропасть или в лапы другого животного, довести до сердечного приступа или убить ужасом.
Я попыталась встать, не обращая внимания на собаку, – и только тут заметила, что вся моя одежда исчезла вместе с оружием и безделушками. Я была в одном только нижнем белье. Поэтому-то мне так холодно!
– А-у-уш-ш! – я зашипела от боли и неуклюже села, так и не сумев встать. Лодыжка на левой ноге оказалась прокушенной до кости, и нога опухла почти до колена. Кто мог укусить меня? Я ничего не помню… Как я вообще здесь оказалась? Вместе с ребятами мы отправились в терем князя… А потом… Черт, я ничего не могу вспомнить… Какой-то человек… Старик… Он предложил мне леденец… Зачем я пошла с ним? Зачем взяла конфету?
На полу в неверном свете была видна валяющаяся полуобгрызенная палочка и недоеденный леденец. Видимо, я заснула, а он выпал. Похоже, это-то меня и спасло…
Что же мне теперь делать? С такой ногой я не смогу сбежать, даже если выберусь отсюда… Да и выберусь ли? У меня нет возможности сообщить Арсу и Глебу, где я и что со мной… И сколько прошло времени? Сколько я провела в беспамятстве? А вдруг они уже пытались спасти меня и их заманили в ловушку?!
Что мне делать?!
Но выхода не было. Было холодно, страшно – за себя и за мальчиков, – была ноющая, режущая боль…
Слезы потекли по щекам, глаза затуманились. Я лишь старалась плакать бесшумно – если кто-то наблюдает за мной или подслушивает, он не должен догадаться, как мне плохо.
Не знаю, сколько я плакала, пока слезы не кончились и не перешли в истеричные всхлипывания, которые уже, как я ни сдерживалась, не прекращались. Вконец вымотавшись, я, свернувшись клубочком, заснула. Вой гримов мне уже не мешал – какой смысл обращать внимание на призраков, несущих смерть, если она и так настигнет меня со дня на день?
Разбудил меня чей-то шепот. Из окна лился солнечный свет.
– Керен! Керен, отзовись!
– Арс? – неверяще спросила я, подползая ближе к окну. – Арс, это ты?!
– Да! Где ты?
– Я здесь, внизу, в подвале! Тут крошечное зарешеченное окошко!
